— Руперт предупредил меня, что ты настроена серьёзно.

— Руперт предупредил, что меня ждёт малоприятная смерть, если я подставлю тебя.

Лагард нахмурился снова, а потом поднял на меня взгляд

— Я прошу прощения за него.

— Не стоит. Я бы насторожилась, если бы этого не произошло.

— Ну надо же. Кажется, вы действительно поняли друг друга.

В его голосе слышалась смесь удивления с едва ли не восхищением, и настроение у меня парадоксальным образом поднялось.

— Я хотела поговорить с тобой об Агате. За завтраком времени на это не нашлось.

— Тебе что-то не понравилось?

Маркиз так искренне ждал от меня недовольства, что мне пришлось взглянуть на него пристальнее.

Мог ли он в самом деле не понимать, что даже с учётом всех нюансов его положения, на моем месте хотели бы оказаться десятки женщин?

Судя по всему, мог.

— Она замечательная, но личная горничная для меня — это слишком. Я умею и привыкла всё делать сама. Помощь может мне потребоваться разве что с причёской на выход, и в таком случае я, разумеется, к ней обращусь, но пока ничего подобного, как я понимаю, не предвидится.

— Дани, — он немного развернулся в седле, чтобы лучше меня видеть. — Извини, но нет. Я понимаю, что ты привыкла к определённому образу жизни, и он тебя устраивал, но есть моменты, обязательные для маркизы…

— Я не дура, Дэн, — я перебила его мягко, но уверенно. — Я понимаю, что положение обязывает. Это касается лично Агаты. Я хотела бы, чтобы она оставалась при мне, но у неё было как можно меньше работы. От меня она подобное решение не примет, поэтому я хочу, чтобы ты ей это объяснил.

Впереди показалась густая роща. Пролегающая через неё часть пути была тенистой и нравилась мне больше всего.

— Я могу поинтересоваться причиной?

От Даниэля веяло таким напряжением, что мне снова стало едва ли не смешно.

— Она ждёт ребёнка, хотя сама вряд ли об этом уже знает. Кстати, я могу поинтересоваться, имеешь ли ты к этому какое-то отношение?

— Что? — он удивился так сильно, что даже его конь едва не споткнулся. — Разумеется, нет. Агата любит мужа.

— Мне показалось, что возможно даже слишком сильно.

Это было не более, чем мыслью вслух, но Даниэль безошибочно сориентировался на интонацию.

Я с большим интересом наблюдала за переменами, произошедшими с ним буквально в долю секунды — куда-то делись его обычные спокойствие и отстраненность, а глаз стал как будто еще зеленее.

— Что ты хочешь сказать?

— Пока сама не знаю, — я видела, что ему стало еще более неспокойно, чем было за завтраком, но не жалела о том, что начала этот разговор. — Когда пойму, скажу.

Теперь заволновалась и моя лошадь. Ни с того, ни с сего остановившись, она заплясала на месте, потом начала разворачиваться, собираясь повернуть назад.

— Тише, тише, — я погладила ее между ушами и бросила быстрый взгляд на Даниэля.

Он тоже остановил коня и, к моему удивлению, потянулся, чтобы перехватить под уздцы мою кобылу, и тут раздался первый выстрел.

Мы оба пригнулись, не сговариваясь, но я смогла услышать, как пуля просвистела прямо над головой.

Почти сразу же выстрелили во второй раз.

— Вперед! — пришпорив коня, Лагард ударил по крупу мою лошадь, и мы понеслись вперед.

За стуком копыт мне послышались еще два выстрела, а потом все стихло.

Даниэль направил коня в рощу, и я последовала за ним, сворачивая с дороги, скрываясь во все еще зеленой густой листве.

Здесь достать нас было невозможно, и маркиз развернулся, осматривая дорогу.

— Твою мать! — я успела увидеть столько же, сколько и он.

Через поле удалялся всадник на вороном коне. Широкий плащ делал его почти неузнаваемым, даже не понять было, мужчина это или женщина.

Даниэль хотел было сорваться следом, но на этот раз его коня перехватила я.

— Не смей. Что ты сделаешь, даже если догонишь? А если нет, чего доброго, свернешь себе шею.

Он развернулся, сверкнул своим красивым глазом, и я сделала вид, что не поняла и не заметила, насколько для него это было унизительно.

— Ты ведь не хочешь, чтобы он добился своего?

— Я не хочу, чтобы в меня стреляли посреди дороги.

А вот эта интонация была мне еще не знакома.

После короткой, но отчаянной скачки дыхание сбивалось, и хорошо было бы его восстановить, а после послушать деревья. Вместо этого я развернула лошадь так, чтобы оказаться к Даниэлю так близко, как только возможно.

— А я не так себе представляла свой первый день замужней жизни. Что с того?

Он медленно выдохнул, глядя на меня неотрывно и очень темно, а после опустил голову.

— Прошу прощения.

Когда он посмотрел на меня снова, выражение его лица было бесстрастным, но все по-настоящему интересное увидеть я и так успела.

— Едем назад.

Едва ли по пути нас могла ждать еще одна засада, но после случившегося мой интерес к Жанне отошел на второй план.

В холле нам встретились испуганная чем-то Клара и мрачный Руперт.

— Можешь идти, — заметив нас, он кивком отпустил девушку, и когда та скрылась в коридоре, шагнул навстречу. — Вы быстро вернулись.

— Зато с новостями, — наплевав на то, насколько невежливо это будет, я не позволила Лагарду вставить ни слова. — Мы можем поговорить в кабинете?

Спрашивала я, между тем, именно его, и маркиз с приятным тактом обошел меня, сделал приглашающий жест в нужную сторону.

— Хорошо. Руперт, вас это тоже касается.

Я шла на шаг впереди, но мне не нужно было оглядываться, чтобы знать: он бросил на своего маркиза чуть удивленный взгляд, без слов интересуясь, с каких пор и по какому праву я так распоряжаюсь в этом доме, а Даниэль этот взгляд проигнорировал.

Впрочем, он мог и правда не видеть, — все же Руперт остался по правую руку от него, а значит вне поля зрения.

Вместе с тем я не готова была поверить, что эти двое не нашли надежный способ взаимодействия на такой случай.

Гардины в кабинете были опущены, и когда Руперт направился к окну, чтобы поднять их, я остановила его фамильярным прикосновением к локтю.

— Не стоит.

— В нас стреляли неподалеку от рощи, — окончательно почувствовав себя в безопасности, Даниэль объяснил скупо, но откровенно зло, и направился к столику с напитками. — Ты будешь коньяк, Дани?

— Да, — отвечая ему, я постаралась смотреть только на него, но все равно почувствовала от Руперта некоторое замешательство.

Он явно не ожидал, что мы найдем общий язык так быстро.

Если вообще допускал, что мы его найдем.

— Вы видели, кто?

Между тем, говорил он о деле, и это было главным.

— Всадник в черном плаще, — пожав плечами, Даниэль поднес стакан сначала мне, потом ему. — Маркиза запретила мне преследовать его.

— Маркиза все еще не торопится овдоветь, — я ответила резче, чем хотела бы, и напомнила себе сделать медленный вдох. — Но если так продолжится, боюсь, мои желания уже не будут иметь значения.

Вернувшись к окну, Руперт выглянул наружу, немного отодвинув край гардины.

Взволнованным или напуганным он не выглядел, и это только подтверждало сделанные мною выводы: этот человек способен убить изощренно и без сожалений.

— О том, чтобы обратиться в полицию, разумеется, не может быть и речи, — озвучил он очевидное.

— Как минимум, потому что вы оба не скажете их дознавателям ни слова правды, — запоздало поняв, что мужчины остаются стоять из-за меня, я нехотя опустилась в кресло. — Кому это выгодно?

— Не знаю, — Даниэль сел напротив, положил ногу на ногу. — Я не увлекался картами, не оставлял бастардов и никого не оскорблял.

— Кроме короля, — я поднесла стакан к губам, давая и себе, и им осознать предположение, на которое осмелилась.

Руперт развернулся, прошёл по кабинету, а потом прислонился бедром к краю стола.

Он молчал, но развить эту мысль был явно не против, и я немного развернулась к нему, чтобы видеть лицо.