- Деда, они же уже большие, как же ты их воспитывать будешь?
- Да по старинке, Имран, ремнём.
- Ремнём? – ахнул мальчишка и с жалостью посмотрел на отца. - Убегай, папа.
Анвар наконец-то улыбнулся, не смотря, на сердитого деда.
- Имран, Осман у нас строгий, но справедливый и ремня он в руки никогда не брал. Ему достаточно было посмотреть на любого, как тот сразу готов был вспомнить все свои грехи чуть ли не с самого рождения.
Осман, довольно поглаживая густую бороду, смотрел за реакцией правнука. А тот подумал, посмотрел оценивающе на деда и кивнул:
- Ремень – это плохо.
- Подожди, Имран, мы же с тобой не договорили. Спроси у отца, как принцесс делать. С удовольствием послушаю, как сейчас молодёжь так сразу, раз и уже принцесса в животике.
- Да всё по-старому, по-старому, - с предупреждением в голосе процедил Анвар. - А тебя Осман сам процесс интересует или всё-таки результат?
- Они тут сами, маленький и большой, надумали принцесс делать, - встрял в разговор Кодим.
- Ну да, только одному поздно, а другому рано.
- Ты, внук, зря на меня рукой махнул, я ещё могу тебе дядю или тётю родить.
- А ты вообще о принцессе откуда узнал, Осман? Это сюрприз был, - решил увести разговор от скользкой темы Анвар.
- Да у меня в вашем доме свои глаза и уши есть.
- А эти глаза и уши случаем не в валенках голышом по дому разгуливают?
- А что не так? В валенках по пескам – это по-нашему.
Осман, как-то хитро покосившись на Анвара, заставив того насторожиться, снова обратился к Имрану, размахивающему саблей:
- Иди ка ко мне, парень, мы же с тобой не договорили.
- О чём, деда? – удивился мальчишка, но ослушаться не посмел и подошёл.
- Ты мне так и не рассказал, откуда знаешь, что у твоего отца писька о-го-го?
Осман довольно ухмыльнулся, но так чтобы не увидел Имран, когда заметил, как Анвар недовольно поджал губы, но промолчал.
- Деда, да я видел, как папа одевался и натягивал трусы и громко ругался. Я стоял в коридоре и в щелку смотрел.
- И?
- Мама лежала в постели и смеялась. Представляешь, она смеялась, а у неё слёзы текли.
- Не тяни, Имран, к сути давай, - поторопил правнука Осман.
- Мама сказала, что на его большую письку в таком состоянии ни одни трусы не налезут. А папа ещё больше разозлился и сказал грозно, - Имран нахмурился, пытаясь копировать отца, и продолжил уже другим голосом, - Вот как? Сама вначале раздразнила, а теперь смеёшься?
- Я же не думала, что у тебя встреча. Не ты ли о ней забыл?
- Мама опять смеялась. Тогда папа ещё больше разозлился.
- Вот сейчас я тебе покажу встречу, сама напросилась, а меня, поверь, подождут. Бросил трусы и залез к ней под одеяло.
- А мама? – поинтересовался тут же Осман, не позволяя внуку отвлечься от такого интересного рассказа.
- А мама опять смеялась, а потом сказала: Вот так бы сразу, а то встреча, встреча.
- Осман, - всё же не выдержав, возмутился Анвар.
- Что, Осман? Не мешай мне с любимым внуком разговаривать, а ты когда в паровозик с женой играешь, дверь лучше закрывай, а то весёлый у вас, как я погляжу, паровозик получается.
- Паровозик? – Анвар перевёл строгий взгляд на сына. – Ты ему и про паровозик рассказал?
- Да он только и сказал, - решил заступиться за Имрана дед, - что ты лежал на маме, когда он вошёл в спальню и мама сказала, что вы играете в паровозик.
Анвар от злости закатил глаза и, запустив пятерню в волосы, сжал их на макушке.
- Папа, ты что не помнишь, мама сказала, что я могу тоже с вами поиграть и быть трубой? Когда сидел на твоей спине, ты повторял «чух-чух», как говорит паровозик, а я кричал «ту-ту», а мама смеялась и целовала тебя.
- Имран, а как ты думаешь, твои мама и папа возьмут и меня поиграть с вами в паровозик? Может прицепным вагончиком? Анвар, ты не против?
Кодим, глядя на всё это представление, которое устроил Осман, уже не мог сдерживаться от смеха.
- Да что это такое? Осман, остановись, наконец, - зарычал Анвар.
- Не мешай, пусть внук выскажется. Ты сам мне про паровозик не рассказал и точно играть не возьмёшь, а вот Имран, он другое дело.
Дед ласково погладил внука по волнистым чёрным волосам.
- Нет, дед, - нахмурился тот в ответ. – Тебе уже поздно в паровозик играть. Там, как говорит папа, всё нужно делать быстро. Папа, когда мама смеётся, говорит: Подожди, Николь, сейчас сын уйдёт, и я быстренько уголька для скорости в топочку накидаю. А ещё папа говорит, что от этого паровозик просто мигом бежит по рельсам.
- Да, твой папа, как я погляжу, хороший машинист, - наигранно вздохнул Осман, - мне за ним точно не угнаться.
- Осман, а ты один на дрезине попробуй, там уголёк не нужен, - наконец-то рассмеялся Анвар, облегчённо выдохнув. - Дрезина, она на ручной тяге хорошо бегает. Ладно, если всё выяснили, отдыхайте, а мне нужно переодеться с дороги.
Оставив родных в хорошем настроении, Анвар отдал служанке приказ, чтобы госпожа поднялась в спальню. Когда Николь вошла, он уже лежал голый и, глядя на неё, уверенно поглаживал свой железный член.
- Звали, господин, - Николь тут же потупила глазки, всем своим видом выражая покорность, на самом деле пряча улыбку и включаясь в игру.
- Подними голову, жена. Всегда чувствую подвох, если не вижу твоих глаз.
- Не могу господин, вы же голый, - продолжая стоять на месте, пропищала в ответ.
- Тогда раздевайся, быстрее. Видишь же, что я в нетерпении.
- Как скажете, господин.
- Николь, - уже заводясь, выдохнул Анвар. – Поторопись.
Молодая женщина начала медленно расстёгивать мелкие пуговички на своём длинном платье.
- Ты что, издеваешься? У меня сейчас яйца уже лопнут, а ты играешь?
- Лопнут, как в микроволновке? Бах и всё?
- Ах, ты ж, вредина. Смеёшься? Сейчас я тебе покажу «бах и всё».
- Это что, как у кроликов: считаем до трёх и все дела? – Николь, смеясь, попятилась. - У нас с тобой однажды уже так было. Ну очень быстро.
Анвар подхватился и рванул к Николь, а та к дверям, но только убежать от возбуждённого мужа не получилось. Николь смеялась, когда он тащил её упирающуюся в кровать.
- Как у кроликов и как у божьих коровок, по-всякому, - залезая на кровать и затаскивая на неё любимую, рычал араб.
- А что там у божьих коровок? - попискивая, продолжала веселиться Николь, пока муж, путаясь в её длинном платье, пытался его задрать.
Сил, желания и времени, чтобы стаскивать с Николь платье у Анвара не было, как говорила его жена, от слова «совсем». Его хватило только на то, чтобы задрать его почти до плеч. И тут он всё же притормозил, удивлённо уставившись на голое тело перед собой.
- А где трусы? – вроде с возмущением прошипел, поднимая глаза.
- Я же тебя ждала, готовилась, - хихикнула Николь. – Мне кажется, что я с этой беременностью стала какая-то озабоченная. Никогда за собой такого желания не замечала. А сейчас дождаться тебя не могу, так хочу тебя.
- Ласкала поди себя, пока меня не было? – теперь уже довольно оглядывая красивое тело жены, прошептал ей в самое ушко.
Поборов в себе яростное желание обладать, Анвар начал целовать жену, шепча, что в следующий раз он посмотрит, как она ласкает себя и она не посмеет ему в этом отказать.
- Ты уже это видел, а сейчас не тяни, Анвар. У тебя же яйца типа того, бах и всё. Хочу тебя сильно-сильно.
- Я решил воспитывать в себе выдержку, - ухмыльнулся довольный араб, не прекращая ласкать налившуюся грудь.
- Ты, - начала обиженно вырываться Николь.
- Тихо, тихо, - приказал муж, прижимая её к постели всем своим телом.
- Что значит «тихо»? Я хочу тебя, Анвар.
- Моя, моя. Моя горячая и нетерпеливая.
Рука мужчины, раздвинув ножки Николь, всеми четырьмя пальцами скользнула между ними, ласково оглаживая. Анвар провёл по складочкам, собирая на пальцы тягучую влагу и в тоже время нежно размазывая её по лону. Когда средний палец коснулся самой чувствительной кнопочки, то чуть заметно надавил, а потом снова провёл влажными и скользкими, как будто вымазанными в масле пальцами, но уже вдоль попки и до той самой кнопочки. Ласка была такой медленной и нежной, что только от прикосновения и круговых движений сразу всех пальцев Николь задохнулась от накатившего возбуждения и задрожала, прижимаясь к мужу, а он, чувствуя её тело, снова и снова кружил вокруг её чувствительного местечка, нажимая и даря новую волну эйфории. Только когда оргазм стих, Анвар медленно, наслаждаясь самим чувством обладания любимой, вошёл в неё. Вот только стоило почувствовать жар женского тела и соприкосновения, от которых цепляло каждое нервное окончание, что хотелось максимального ускорения и Анвар ускорился. Он двигался так, чтобы ещё раз довести Николь до пика. В какой-то момент, уже не контролируя своё желание, встал на колени и, приподнял бёдра жены. Теперь ещё и видя их соединение, он сам сгорал от возбуждения. Почувствовал, как напряглось тело Николь и она постаралась посильнее вжаться в него, остановился. Услышав стон, подчиняясь желанию любимой, вошёл в её на всю длину и сделал бёдрами круг, который повторил в лоне жены его член, тем самым надавливая на внутренние точки.
