Очнувшись, она почувствовала боль внизу живота, а потом, когда сознание полностью вернулась, ощутила на себе тяжесть мужского тела, Мужик лежал на ней и продолжал насиловал. Он был невменяемым, Николь показалось, что уже и сам не понимал, что делает. Рыча, кусал её до крови, а потом зализывал это место, присасываясь к нему, оставляя засосы и тем самым ещё больше усиливая боль. Его зубы перемещались по её телу, в то время, как он крутил её, ставя в разные позы, но так и не мог кончить. Ему нужно было попасть везде. Николь кроме боли уже не чувствовала ничего, внизу живота был сплошной комок, а попа горела таким огнём, что Николь выгибалась, стараясь смягчить шлепки мужского тела о свои ягодицы. Она не кричала, только глухие стоны отражались от идеальных стен. Мужские руки держа её мёртвой хваткой, то за плечи, то за бёдра оставляя чёрные синяки, которые быстро наливались кровью. Николь какое-то время ещё пыталась вырваться, но сил после удушения было на столько мало, что через несколько минут она обмякла в руках своего истязателя и сама уже не делала никаких движений. Мужик продолжал ставить свои страшные болезненные метки по всему её телу. Его раздражал любой участок, на котором не было отметки от его зубов.

Закончился этот кошмар только под утро. Араб, грубо отпихнув от себя безвольное тело Николь, упал на спину и отрубился. Она же лежала, до конца не веря, что её никто не трогает и в комнате не раздаётся диких звуков: то мычания, то рычания, то хохота. Несмотря, что всё понимала и осознавала, не могла пошевелить даже пальчиками, слёзы текли сами собой, а во рту было сухо. Наверное, Николь всё же в какой-то момент опять отключилась, потому что, ничего не понимая, услышала какой-то крик. Открыла глаза, в комнате было уже совсем светло. Она лежала всё в той же позе распластанная и обнажённая, в голове шумело, поэтому никак не могла сообразить откуда идёт крик. Неожиданно к кровати подошёл её мучитель и брезгливо посмотрел на девушку безучастную ко всему вокруг.

- Вставай, шлюха, и убирайся из моего дома. Ты своё отработала. Халима, вытолкай её взашей, чтобы через полчаса её здесь не было.

- Сделаю, господин Зишан.

Служанка, по-прежнему вся в чёрном, как ворона, подошла к кровати и кивнула. А потом, не утруждая себя словами, молча схватила Николь за ногу и подтащила к краю. Застонав, девушка сжала кулаки и зажмурилась, боль вонзилась в каждую клеточку. Но женщина только недовольно сжала свои тонкие губы, так, что их вообще не стало видно. Схватила Николь за плечо и рывком заставила сесть, теряя от невыносимой боли сознание, Николь закричала. Её привел в чувства запах нашатырного спирта и увесистая пощёчина, которую ей залепила всё та же Халима. Араб стоял, сложив руки на груди, и наблюдал со стороны за всем происходящим, откровенно наслаждаясь беспомощностью своей жертвы.

- Мой отец найдёт тебя, тварь, - прохрипела Николь. – Тебя он не пожалеет и не сомневайся, никогда не простит.

- Отец? – араб подошёл и, вцепившись в волосы, грубо дёрнул её на себя. – Зачем твоему отцу искать меня, глупая курица? Он, как и твои охранники, получил приличную сумму за тебя. Ты думаешь, он не знает, что ты у меня? У нас с ним обычная сделка. Девка, открою тебе маленький секрет - он продал тебя.

- Не верю. Отец никогда бы так не поступил. В отличие от тебя он человек чести.

Николь, сходя с ума от боли, готовая выть в голос, в то же время с ненавистью смотрела на смеющегося араба и ждала пока он успокоится.

- Посмотри, сколько я ему отвалил, - говоря, мужик полистал что-то в телефоне и ткнул им чуть ли не в нос Николь. На экране было сообщение из банка о переводе средств. Николь словно ударили под дых, внутри всё сжалось. Она сразу же узнала номер телефона получателя средств – это был номер отца. Араб не врал. Вчера деньги реально были переведены на его счёт. Сомневаться о их предназначении не позволяло сообщение, в котором лаконично было указано: «За принцессу». Когда уходит надежда, накатывает отчаянье. Вот оно и окатило Николь с головы до ног, поднимая в душе дикую обиду, горечь и разочарование. Только арабу этого показалось мало. Теперь он морально решил поиздеваться над своей жертвой и никак не унимался, выдавая подробности:

- Правда мне обещали, что ты будешь девственницей, но ты оказалась уже пользованной. Шлюха, прошлась по мужикам. Знал бы, столько не платил. И вообще мне не понравилось. Ты, как тряпка, ни огня, ни страсти. Шейх, мой отец, наобещал твоему отцу не только деньги, но много чего, а тот и правда, повёлся, что я могу взять тебя в жёны. Да вот только ты мне и нужна была, что на одну ночь. А теперь выкинь её Халима. Слышала же, что я приказал?

Он явно хотел ранить Николь ещё больше, но она спокойно смотрела на него, и ей было уже всё равно. Жизнь сделала такой кульбит, что вернуть всё назад было невозможно. Теперь у неё не было семьи, не было чести, не было честного имени, не было будущего. В этом обществе, где правят мужчины, она стала посмешищем, той, на которую теперь никто не посмотрит, как на девушку достойную стать женой и матерью.

- Уберите в конце концов эту шлюху отсюда, смотреть на неё противно, - нервно заорал на служанку мужик. - Халима, сколько я должен ещё ждать? Одень её так, чтобы видно ничего не было и пусть Алим отвезёт её, и выбросит около какого-нибудь торгового центра, где народу побольше.

Прооравшись, араб запахнул халат и вышел из комнаты. Николь облегчённо выдохнула и только взглядом проводила его. Сама не могла пошевелиться. Тело, словно чужое не хотело подчиняться. Чувствовала себя Николь так, будто с неё с живой содрали кожу. Служанка ненадолго вышла и вернулась уже с четырьмя помощницами. Они грубо, не церемонясь, стащили Николь с кровати, как тряпичную куклу, поставили на ноги. Держа с двух сторон, надели на голое тело чёрную абайю и никаб, оставив не срытыми плотной тканью только глаза, на ноги какие-то кожаные старые стоптанные тапки. Николь видела свое разорванное платье, валяющееся у стены и разбросанные в разные стороны туфли. Она искала глазами сумочку. Та, которую араб называл Халимой, поняла её без слов подошла и грубо впихнула сумочку прямо ей в руки. Женщины потащили Николь к выходу, но та из непонятно откуда взявшихся сил вырвалась и, кое-как согнувшись, подобрала разорванные трусики, но не успела выпрямиться, как кто-то из служанок в этот момент её толкнул. Не удержавшись, потому что и так кое-как стояла на ногах, Николь ударилась головой о край низкого стола. На мгновение она провалилась в темноту, снова теряя сознание. В отключке она скорее всего была не долго, когда открыла глаза, Халима орала на служанку, заставляя её поднимать Николь с пола. Девушку поставили на ноги и она, пошатываясь, выпрямилась. Её тут же подхватили под руки две безликие женщины завернутые во всё чёрное, впрочем, как теперь и сама Николь. В коридоре всунули в руки ожидающих мужиков, которые уже и вытащили её из дома и грубо бросили на заднее сиденье машины. Один из них, приказал шофёру оставить Николь у торгового цента, как и повелел господин. От того, что её бросили на сиденье, девушка не могла нормально дышать, тело горело огнём, а любое движение причиняло жуткую боль, и она даже не попыталась сесть.

Когда машина остановилась, Николь, не шевелясь, лежала, уткнувшись лицом в дорогую кожу. Она знала, что не сможет вылезти из машины сама, скосила глаза и посмотрела на затылок шофёра, а он какое-то время так же молча сидел и не двигался.

- По-мо-ги-те, - кое-как разлепляя спёкшиеся губы, прошептала Николь.

Мужик вздохнул и, так и не обернувшись, вышел из машины. Постояв немного, открыл дверь и, чего никак не ожидала от него девушка, очень медленно аккуратно потянул за низ абайи, волоком стаскивая Николь с сиденья. У неё в глазах потемнело, из последних сил стиснула зубы, чтобы не закричать и не подставить этого человека, но из глаз всё же потекли слёзы. Из-за сползшего на глаза никаба шофёр не мог их видеть и это хоть немного, но успокаивало Николь. Достав таким образом её из машины, мужчина, не взирая на запреты, понимая, что она упадёт, немного придержал, позволяя поймать равновесие.