- У меня есть карта моего друга, он специально оставил её, чтобы я следила за квартирой, за оплатой. А насчёт банкомата не беспокойся, замотаюсь так, что меня никто не узнает, и смотреть буду только вниз, нас этому с детства учат.

Наима, как и обещала, привезла много еды, в основном той, которая могла храниться долгое время, разные лекарства для обработки кожи и слизистых, свечи, таблетки и спреи. Купила телефон, одежду и кроссовки, как просила её Николь. Снятая сумма с карты подруги, позволяла не экономить. Они тепло простились, зная, что очень долгое время не только не увидятся, но и не услышат друг друга.

После ухода Наимы Николь даже не смогла толком помыться, вода обжигала тело невыносимой болью. Не могла лечь в постель, чувствуя, что от боли потеряет сознание, поэтому спала сидя на коленях около кровати, упёршись лбом в матрас. Все последующие дни почти ничего не ела, если не считать жидкого бульона от заваренной кипятком лапши с овощами. Пила лекарства и просто заливала себя с ног до головы обезболивающей и ранозаживляющей пеной из баллончиков. Большую часть времени стояла голая за шторой у окна, глядя на мир, в оставшуюся прорезь между двумя полотнами.

Николь благодарила судьбу, что ещё до всего этого ужаса, словно на репетицию её украл и привёз в свой дом аль Каид. Её взгляд равнодушно скользил по людям и машинам, но он мгновенно менялся, теплел, когда разжимая плотно сжатый кулак, Николь смотрела на маленькую золотую лисичку, которая улыбалась её и мило тянулась к её лицу своей чёрной пипкой на удлинённом рыжем носике. Казалось, что этот зверёк давал ей сил жить, отвлекал от боли, затопившей тело и душу, напоминая о ласках незнакомого араба, о первом мужчине, которого так щедро подарила её судьба. «Если бы не он, если бы он тогда не согласился стать для меня первым, как бы я всё это пережила?» - в который раз задавала себе вопрос Николь и снова, как самое дорогое сокровище сжимала в кулаке маленького рыжего зверька. Иногда она представляла, что тот араб имени которого она так и не узнала и теперь уже не узнает никогда, даря её лисичку сам не ведая того, вложил в неживого зверька малюсенький, совсем малюсенький кусочек своего горячего сердца и Николь чувствовало, как оно тихонько бьётся, заставляя её саму дышать. Каждый раз она облегчённо вздыхала, понимая, что могла потерять сумочку, когда её тащили из ресторана или забыть в доме того садиста, но по счастью сумочка осталась с ней и лисичка не понятным образом согревала своим оранжевым теплом.

Прошли дни, дни наполненные болью и душевными терзаниями. Николь бросало из стороны в сторону, от ненависти к мужику до обвинения себя, от злости на отца до полной апатии и не желании жить. Когда боль немного отпустила и раны стали подживать, Николь начала мыться под лёгким душем, только после этих водных процедур, включив посильнее напор воды в кране, чтобы ничего не было слышно, сидела на коленях, уткнувшись лбом в холодный бортик ванны и выла, а потом опустошённая долго сидела не шевелясь. Постепенно эмоции улеглись. Яркие краски лета, которые всегда бушевали в душе Николь, поникли окончательно, мир стал унылым и серым, похожим на промозглую безликую позднюю осень.

Фаттах уже давно встал и сейчас с нетерпением ждал известий от Николь. Он знал, что вчера её с вечера забрал сын шейха. В тайне Фаттах очень надеялся, что парень обратит на Николь внимание и у них что-нибудь да получится. В самом лучшем варианте мечтал, что выдаст замуж свою принцессу за настоящего принца. А Зишан был тем самым принцем. Когда шейх предложил ему свести детей и заставить провести какое-то время вместе, Фаттах воспринял идею с сомнением, тем более, что спрашивать желание Николь не предполагалось. Но многие женщины на востоке, а скорее всего большинство выходили замуж именно так, никто не спрашивал их согласия, подбирая пару. Отец прекрасно знал Николь. Понимал, что она выросла совсем в другом обществе, и решился на достаточно радикальные меры, которые были бы неприемлемы для девушки, выросшей в традиционной для их общества семье. Старшим всегда виднее, что для их детей лучше, вот и шейх убедил, что после проведённой ночи, их дети обязательно поладят и, в конце концов, вскоре две семьи объединятся, сыграв свадьбу. Фаттах краем уха слышал какие ходили разговоры о сыне шейха. Поговаривали, что он бывает неадекватен, что подвержен приступам необоснованной ярости и никогда не жалеет проституток. Но это были слухи, реальных обвинений и фактов против Зишана не было, а шейх убедил Фаттаха, что с его дочерью парень не посмеет вести себя неподобающим образом и тот поверил. Фаттах имел высокий статус и был богат так же, как и шейх. Шейх сам заикнулся о том, что если их дети всё таки не понравятся друг другу, то он организует свадьбу Николь с другим достойным и богатым мужчиной, которого предпочтёт сама девушка. В подтверждение своих слов он перевёл выкуп за Николь. Такой жест и значительная сумма ещё больше убедила Фаттаха в серьёзности намерений шейха и его сына.

В зал вошёл помощник и объявил, что приехал шейх со своими сопровождающими, с ними приехал аль Забир и ещё пара знакомых. «С чем связан визит?», - задумался Фаттах.

Не смея показать себя негостеприимным, приказал помощнику проводить к нему прибывших и распорядиться, чтобы накрыли на стол для важных гостей. Встреча прошла тепло, шейх был в добром расположении. Мужчины обсудили текущие дела, коснулись и экономики, и политики, а потом шейх, видя, как Фаттах нетерпеливо поглядывает на часы, спросил:

- Ждёшь свою принцессу?

- Да, не понимаю, почему не звонит Николь? Наверное, обиделась, что я вот так решил свести её с вашим сыном, не поинтересовавшись её мнением.

- Зишан уже звонил, сказал, что скоро подъедет, он полчаса назад выехал из дома.

- А где тогда Николь? – Фаттах откровенно занервничал, что-то явно шло не так как они договаривались раньше.

Шейх пожал плечами, сказав, что сын всё и расскажет. Зишан появился через час. Он был доволен и весь его вид говорил, что парень неплохо провёл прошедшую ночь. Когда тот поздоровался и вальяжно развалился за столом, Фаттах обеспокоенно спросил, когда подъедет Николь и почему он не захватил её с собой.

- Откуда я знаю, когда появится твоя шлюха, - прямо в лицо Фаттаху рассмеялся сын шейха.

Все гости с любопытством посмотрели на хозяина дома, который прищурился.

- Что ты сказал? - зарычал, пристально глядя в глаза Зишана.

- Разве я непонятно выразился или тебе мало заплатили за ночь с твоей дочуркой? Кстати, ты обещал мне девственницу. Отец ты переплатил, тебя обманули, девчонка уже побывала в чьих-то руках.

- Успокойся, - остановил его шейх. – Значит не понравилась?

- Что там может понравиться? Это здесь она резвая и смелая, а в постели вообще полный ноль, как размазня. Фу-у-у-у! – скривился Зишан.

- Ты что себе позволяешь? – Фаттах вышел из себя от услышанного. - Шейх?

Но гость, к которому обратился Фаттах, улыбаясь, только развёл руками:

- Что тут поделаешь? Твоя дочь не смогла очаровать моего сына, так что извини, считай, что на этом наши договорённости заканчиваются. Думаю, полученная тобой сумма покроет моральную компенсацию и успокоит твою совесть.

Фаттах не верил тому, что слышал. У него в голове не укладывалось, что его могли так нагло обмануть. Но он, всё же взяв себя в руки, попытался прояснить ситуацию.

- А как же насчёт свадьбы? Вы же обещали найти достойного мужа для Николь. Обещали, что удачно выдадите мою дочь замуж, если они не договорятся между собой?

- На что ты рассчитываешь, Фаттах? Кому теперь нужна твоя принцесса? – рассмеялся ему в лицо шейх. - Да она же и не твоя вовсе. Она же русская, а ты её только удочерил. Что ты так о ней печёшься?

Фаттах посмотрел на шейха пытаясь понять, что значат его слова.

- Не стоит на меня так смотреть. Если ты насчёт свадьбы, то да, аль Хасиб дал своё согласие и готов взять в жены твою дочь. Ты знаком с этим уважаемым человеком?