- Мы тогда ещё про дырочки разговаривали. Помнишь? Ты похвалилась, что твоя дырочка очень симпатичная, а я очень хотел, чтобы ты показала мне её.
Через мгновение Николь звонко рассмеялась:
- Ты, что опять заболел, Анвар? Пусть ты решил, что сегодняшняя ночь тоже брачная, но она же у нас далеко не первая и ты всю меня видел бессчётное количество раз. Неужели до сих пор не разглядел?
Муж притянул её к себе поплотнее, целуя и жарко шепча в ухо:
- Я не насмотрелся, любимая моя. Ну так как? Готова к продолжению свадебной ночи? Заметь, ты не можешь мне отказать. Я твой муж и господин. Так что давай включай свет и показывай.
- Опять включил араба? Анвар, прекрати, - чувствуя, как этот самый араб, уже отбросил одеяло и смотрит на её плотно сжатые ноги.
- Это же не закончится одним «посмотрел». Я больше не смогу.
- Не закончится. И, поверь, после того, как я посмотрю свои владения и приласкаю, у тебя в миг откроется второе дыхание. Я очень часто вспоминал, как безумно хотел тебя тогда, но не знал, как подступиться, чтобы не напугать своим напором.
Анвар смотрел, гладил, целовал и Николь не заметила, как его пальцы стали настойчивыми, снова даря ласку и поднимая волну чувственного удовольствия. Она сама мгновенно включилась в любовную игру, да так, что муж застонал от накатившего желания и, перехватив её руки, начал на деле показывать, как сильно он её любит.
Осман, как в воду глядел, не прошло и месяца, а Николь поняла, что беременна. Она была счастлива, прекрасно зная, как Анвар хочет ребёнка. Уже взрослый мужчина, он после их встречи стал одержим рождением детей. Часто сам заводил разговор и периодически отбирал у неё телефон, бесцеремонно заглядывая в её женский календарик.
Решив не мудрствовать, понимая, что сама новость станет для мужа большой радостью, Николь подошла к нему в спальне, обняла и дождавшись, когда муж насторожился из-за её долгого молчания, выдала:
- Анвар, я беременна. У нас будет ребёнок.
Тот замер. Николь почувствовала, как напряглись мускулы, а через секунду сжал её в объятьях так крепко, что она запищала и начала усиленно вырываться.
- Николь. Николь, лисичка моя, эту новость я ждал каждый день. Спасибо тебе, любимая, - зашептал, осыпая лицо поцелуями.
Слыша, как неистово бьётся сердце мужа, она решила немного разрядить обстановку и отстранившись строго, пытаясь не рассмеяться раньше времени, предупредила:
- Моя попа теперь неприкосновенна для тебя. Понял? А то повадился чуть что шлёпну, да шлёпну. Теперь амба. Будешь только смотреть.
Анвар, не отрывая влюблённых глаз улыбнулся и притянул Николь обратно к себе, чуть ли не расплющив по своей груди, и зашептал на самое ушко:
- А гладить-то хоть можно?
- Гладить?
Николь задумчиво посмотрела на него и всё-таки рассмеялась:
- Гладить? Можно. Только нежно и часто. А ещё можно целовать.
- Запросто, - зарычал довольный Анвар и, повалив её на постель, стащил трусики и начал быстро, быстро осыпать поцелуями её голую попку. – Я никогда тебя не лупил, только иногда, в качестве разогрева и то ласково. Не наговаривай на меня, лисичка.
- Ладно, ладно, - согласилась Николь, - давай, не отвлекайся на разговоры. Кайф, когда строгий Анвар становится ласковым, как щеночек.
- Щеночек? Да я зацелую тебя. Начну с попки, потом перейду на животик, там же мой сын.
- Сын? – только и успела выдать Николь, решив возмутиться таким безапелляционным заявлением.
Продолжить свою речь она не смогла, в одно мгновение задохнулась от щекочущих ощущений, зажмурившись от удовольствия. Анвар вначале легонько лизнул её попку, а потом, словно распробовав, смачно провёл своим широким влажным языком вначале вдоль одной половинки до самой ямочки на пояснице, а потом и по второй, заставляя выгнуться и застонать от пикантной ласки. А муж довольно рассмеялся, уткнувшись лбом в её попку, вдыхая запах ей возбуждения и ощущая невероятную сталь своего желания, требующего окончания прелюдии и более активного продолжения.
Анвар удивился, когда дед потребовал его к себе. Ничего не понимая, он прибыл в его резиденцию и прождал Османа почти весь день. Уже основательно разозлившись, Анвар чуть не рычал, когда наконец-то дед соизволил его принять.
- Осман, ты же сам меня позвал, а я просидел под дверью твоего кабинета целый день. У меня жена дома и мне не хотелось бы оставлять её надолго одну.
- Так. Остынь, внук. Вот по поводу нашей Николь я тебя и позвал. Ты заставил меня ждать гораздо дольше.
- Я? Ничего не понимаю, Осман. О чём речь? И при чём здесь Николь?
- А ты так и не хочешь мне ничего сказать? Обрадовать?
- Что я должен сказать? Чего ты от меня ждёшь? Прекрати говорить загадками.
- Мне кажется, что у тебя с Николь есть для меня хорошая новость, но я так её и не услышал.
Анвар задумался, а потом поднял глаза на деда и рассмеялся.
- Вот же хитрец. Осман, ты уже и так всё знаешь. Но как? Откуда?
- Ну, свои источники я тебе не раскрою, но хотел бы знать все новости, касающиеся нашей семьи из первых рук.
- Хорошо, хорошо, - Анвар поднял вверх руки, сдаваясь под напором деда. – Теперь я понял о чём речь и зачем тебе понадобился мой визит.
- Ну хорошо, внук. Тогда выкладывай.
- Осман, хочу официально тебе заявить, - мужчина смотрел в глаза деда и в его глазах сверкал огонь, - мы с Николь ждём ребёнка.
- Вот. Свершилось. За целую неделю ты так ко мне и не добрался, чтобы обрадовать старика, пришлось тебя помурыжить за дверью, чтобы ты всё осознал. Езжай сейчас домой и завтра, чтобы был здесь с Николь.
- Зачем? – искренне изумился Анвар. – Николь сейчас старается быть больше дома. Начало беременности, нам не нужны проблемы.
- Вот поэтому я решил, что будете жить у меня.
- Нет, Осман. Николь на это никогда не согласится, да и я тоже. Предпочитаю жить в своём доме.
- А я предпочитаю, чтобы вы были у меня на глазах. Знаю я твой темперамент, тебя нужно придерживать, чтобы не навредил беременности. Я уже заждался внука.
Анвар от такого напора закатил глаза и, немного отдышавшись от охватившего его негодования, серьёзно заявил:
- Так, Осман, хватит лезть в нашу с Николь жизнь. Ты, конечно, мой дед и я уважаю тебя, но мы сами знаем, что и как делать. Не забывай, что я сам уже взрослый мужик и без тебя решу, что хорошо для моей жены, а что плохо и, будь уверен, никогда не наврежу своему ребёнку. Всё, разговор закончен, я еду домой, а ты можешь приезжать к нам в гости, но даже не рассчитывай, что мы будем жить у тебя.
Осман вздохнул, понимая, что прогнуть внука под своё желание видеть их рядом не удастся. Он в принципе и не был уверен, что эта авантюра у него получится, но всё же попробовал.
- Ладно, Анвар, езжай домой и береги свою девочку. Ты её из далека привёз, поэтому присматривай, сам внимательно следи за её самочувствием. Если что почувствует не так, сразу ко мне, я решу все вопросы.
Понимая, что пока не даст деду согласие тот его не выпустит, Анвар кивнул и помчался домой. К счастью, беременность Николь проходила легко, поэтому участие Османа в их жизни было ограничено короткими визитами, что безмерно радовало Николь. Но как только Николь почувствовала, что начались схватки, Анвар первым делом позвонил деду, чтобы побаловать самолюбие самого важного родственника. Тот мигом со всеми своими помощниками оказался в клинике. Фаттах с Таней приехали позже, на что Фаттах недовольно покачал головой, но Осман сам подошёл к нему и примирительно обнял, как дорогого друга. Осман не лукавил, он искренне уважал Фаттаха за его отношение к Николь и за то, как тот твёрдо повёл себя по отношению даже к шейху. Но всеобщая радость началась, когда к их большой компании вышла врач и объявила, что Николь родила сына.
Вернувшись домой, Анвар долго стоял у окна, вглядываясь в ночное звёздное небо. Звёзды при этом его совершенно не интересовали, потому что он вспоминал незнакомую девушку, которая в тёмном подвале, дрожа от страха, предложила ему себя. Кто бы мог тогда подумать, что две параллельные из абсолютно разных миров, которые никогда по математическому закону не должны пересечься ни во времени, ни в пространстве, всё-таки пересеклись. Пересеклись именно в тот момент, в том подвале, а потом по неведомому для людей закону судьбы слились в одну и, как был уверен теперь Анвар, уже неразделимую. Родившийся этим днём сын ещё крепче спаял их брак, подтверждая, что всё случившееся с ними не случайно.
