Я посмотрела на Теодора и кивнула. У бабушки была более толстая кожа, чем кто-либо предполагал. Она была мамбо, и ее ничто не пугало. Без фанфар они позволили себе появиться перед бабушкой. Ее глаза на мгновение расширились при виде них, прежде чем ее рот сжался в тонкую линию

Она прищурилась, глядя на Теодора.

— Калфу, — сказала она строго, как будто обращалась к упрямому внуку, а не к вечному божеству. — Так это ты забрал у меня мою Блубелл. Когда я попросил Лоа обеспечить ее безопасность, я не это имела в виду. Я не соглашалась на это, и я думаю, ты это знаешь.

Я попыталась скрыть усмешку, но она пробивалась по моим губам. Я все еще смотрела на Теодора. Он никогда не говорил мне, что моя бабушка молилась за меня. Я удивилась, почему он скрыл от меня эту маленькую деталь. Впрочем, меня это не удивило. Покачав головой, я сказала:

— Это была не его вина, и ты это знаешь.

Она скрестила руки на своем пухлом теле и фыркнула. Она была одной из самых упрямых старых женщин, которых я когда-либо знала.

Теодор шагнул вперед и почтительно склонил голову.

— Прости меня, Аннет, — сказал он с оттенком веселья. — Но поверь мне, когда я говорю тебе, что со мной она в большей безопасности, чем когда-либо была с этим мужчиной. — То, как он выдавил это слово сквозь стиснутые зубы, сказало больше о чувствах к Остину, чем когда-либо могли выразить слова.

Взгляд бабушки слегка смягчился. Затем она посмотрела на Баэля.

— А ты? — спросила она его.

Очаровательная улыбка растянулась на его губах, и он отвесил глубокий поклон.

— Мамбо Аннет, ты даже красивее, чем описывала Мория. Теперь я понимаю, откуда у нее это сияние.

Она приподняла бровь, но я не могла не заметить, как дернулась ее щека. Я сразу поняла, что бабушка находила Баэля очаровательным, что меня нисколько не удивило.

— Баэль Сент-Клер — мой билетер. Я полностью доверяю ему, — сказал Теодор. — К сожалению, мы не смогли спасти вашу внучку от ее живых демонов, но со мной ей больше никогда не придется беспокоиться.

— Ваш Блубелл у нас в безопасности, мадам. — Баэль подмигнул бабушке, и я сразу поняла, что она тоже попала под его чары.

Она взглянула на меня, словно ища подтверждения, и я кивнула с ободряющей улыбкой. Она откинулась на спинку кресла-качалки и вздохнула, ее плечи опустились.

— Я всегда боялась, что этот день настанет. Этот человек с самого начала был никуда не годен.

Моя улыбка внезапно исчезла.

— Я знаю. Жаль, что я не ушла от него раньше. Мне следовало…

Она остановила меня движением руки, мгновенно заставив замолчать.

— Никогда не вини себя, Мория Лаво. Я не хочу больше ничего слышать о том, что-если это, что-если то. Что сделано, то сделано. Таков порядок вещей, ты это знаешь.

— Да, мэм, — сказала я с уважительным кивком. Лицо бабушки смягчилось. — У меня не так много времени здесь с тобой, но я хотела, чтобы ты знала, что со мной все в порядке, и что у меня есть одна просьба, прежде чем я уйду.

Ее глаза наполнились слезами, и все, что я могла сделать, чтобы не расплакаться сама. Это не было прощанием навсегда, это было просто — увидимся позже. Она просто кивнула. Я знала, что она сделает все, о чем я ее попрошу.

Я взглянула на Тео и Баэля, прежде чем сделать глубокий вдох и подойти к бабушке. Я увидела момент, когда моя холодная аура коснулась ее кожи, и она вздрогнула. Ее дыхание вырывалось белым паром, но она не отшатнулась от меня.

Я наклонилась к ее уху и сказала достаточно тихо, чтобы слышала только она.

— Подожди три дня, а потом найди меня. Дай мне эти три дня, и все обретет смысл.

Отстранившись от бабушки Энн, я подмигнула, и, несмотря на ее водянистые, полные слез глаза, ее губы изогнулись в знакомой улыбке, которая всегда так сильно напоминала мне моего отца. Я знала, что она сделает в точности, как я просила, и подождет три дня, чтобы найти меня. Мне было нужно всего три дня. Три дня, и все будет кончено.

Мы начали исчезать, когда Теодор и Баэль вышли из дома, причем Тео первым исчез прямо сквозь стену. Баэль еще раз театрально поклонился, прежде чем последовать за Теодором.

— Я буду скучать по тебе, бабушка, — сказала я, пятясь назад, моя фигура уже теряла вид. — Я так сильно люблю тебя. Не беспокойся обо мне. Если тебе когда-нибудь понадобится руководство, зови Мет Калфу.

Она даже не потрудилась кивнуть. Вместо этого она просто безучастно смотрела мне вслед, пока я не поняла, что она меня больше не видит. Теперь слезы свободно катились по моим щекам, когда мое сердце разбивалось из-за бабушки.

Я повернулась и уже собиралась исчезнуть за стеной, когда услышал ее шепот:

— Ты найдешь это, Блубелл. Ты просто должна доверять крови Лаво, которая течет в твоих жилах.

Впервые в жизни я оказалась одна в центре большой палатки. Я отправилась на поиски Элли и оказалась здесь, где свет был выключен, не было видно серых лиц, и шоу временно закончилось.

В комнате было холодно, и единственный прожектор освещал центральное кольцо сверху. Я стояла в центре, с благоговением глядя на верхушку палатки. Она казалась намного больше, когда была пустой.

Я бродила по округе в поисках своего друга, но на самом деле мне хотелось еще немного разузнать. Я побывала на нескольких аттракционах, но не набралась смелости опробовать один из них, какими бы заманчивыми ни были операторы.

В конце концов я нашла дорогу сюда, и все, что я могла сделать, это смотреть на большую деревянную платформу, которая простиралась над центральным кольцом. Сбоку, между двумя соседними секциями трибун, была приставлена лестница. Я целую вечность не была в цирке, но помнила основы представлений, которые видела в детстве.

Накануне вечером мы были увлечены разговором во время выступления на трапеции, так что мне так и не удалось увидеть Элли во всей ее красе. Я пообещала себе, что исправлю это и досмотрю полностью ее следующее выступление.

Я улыбнулась про себя, поняв, что это означало. Если я планировала быть здесь на следующем выступлении, то это означало, что я действительно укрепилась в своем решении остаться здесь.

Слова бабушки звучали в моей голове снова и снова.

— Ты найдешь это, Блубелл. Ты просто должна доверять крови Лаво, которая течет в твоих венах.

Она была права, и я собиралась последовать ее совету и принять эту новую жизнь после смерти.

Я очнулась от своих мыслей и взволнованно подошла к лестнице, которая вела на деревянную платформу. Я глубоко вздохнула, прежде чем поставить ногу на первую ступеньку, затем продолжила подниматься, пока не достигла вершины.

Ветер из открытой секции на козырьке палатки хлестал меня по ушам, принося с собой шелестящий звук, похожий на океанскую волну, разбивающуюся о берег, смешиваясь с далекой музыкой, которая играла всю ночь.

Было так приятно находиться здесь, высоко в небе, над всеми остальными, как будто я окунулась в момент чистого блаженства и свободы, где ничто не имело значения, кроме ощущения единства с самим собой впервые за то, что казалось двумя отдельными жизнями.

Пустые сиденья уходили далеко в тень, но свет все еще плясал на пылинках, которые висели в воздухе под прожектором, как мерцающие звезды, рассыпанные по темному небу. Отсюда он казался намного выше, чем выглядел снизу.

Я немного занималась гимнастикой, когда была помладше, но не до такой степени. Я была довольно уверена в контроле своего тела и высоте, но я была далека от того уровня уверенности, который необходим для выступления. Тем не менее, я даже не испугалась. Технически я даже не была жива, так что, даже если бы я рухнула на землю, имело бы это значение?

С вновь обретенной уверенностью, клокочущей внутри меня, я выпрямилась и расположилась как раз под одной угловой перекладиной трапеции, ближайшей к платформе. Одни из качелей были больше остальных, и вокруг них было кольцо, за которое я могла держаться, чтобы не упасть.