Баэль Сент-Клер был одет для сегодняшнего выступления. Его глаза были подведены кошачьей подводкой, которая придавала им озорной блеск. Кстати, о блестках, к его коже кое-где прилипло немного вещества, особенно на голой татуированной груди. Черт возьми, он был симпатичным.

Его чувственные губы изогнулись, как будто он мог прочитать мои мысли. Он поднес их к мочке моего уха.

— Что ты скажешь, если мы сделаем жизнь Остина немного адской?

Я отстранилась, мои глаза расширились.

— О чем ты говоришь? Как? — Я растерянно моргнула, и Баэль взглянул на Тео. Они обменялись заговорщическими взглядами. — О чем вы мне не договариваете?

Теодор задумчиво потер подбородок, но я уже заметила блеск злых намерений в его темных глазах. Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

— Возможно, ты не сможешь жить среди живых, если останешься здесь, но есть способы… обмануть на короткое время.

Мой пристальный взгляд метался между ними двумя, гадая, что за хуйню они припасли в рукавах. Удивительно, что мне не терпится узнать. Если у меня был способ хоть немного отомстить Остину, то я была готова на все сто процентов.

— Этот грязный негодяй решил обвинить тебя в своих проблемах, трахал других женщин за твоей спиной, напился до комы, а потом перерезал тебе горло, — сказала Элли, записывая все это на своих изящных пальцах. — Смелость этих людей никогда не перестает меня поражать.

Она сидела, скрестив ноги, на краю моей кровати, держа в руках чашку с дымящимся чаем. Я уже выпила половину своего, и его тепло разлилось внутри меня, успокаивая нервы. Технически нам не нужно было здесь есть или пить, но все равно наслаждаться этим было приятно.

— Что такая милая девушка, как ты, терпела это, Мори? — раздался низкий голос Тони с маленького диванчика. Он небрежно развалился и курил сигару, положив ногу на мой маленький кофейный столик.

Было все еще так странно называть это место моим в любом случае, но чем дольше я оставалась здесь, тем больше оно начинало казаться мне домом. Мне неприятно это говорить, но я чувствовала себя намного комфортнее в этой маленькой комнатке, чем когда-либо в той шикарной квартире с Остином.

Там, сзади, все казалось холодным и безжизненным. Я ходила на цыпочках по своему дому, боясь потревожить покой монстра, живущего под моей крышей. Но здесь я чувствовала себя теплой, уютной и живой. Даже запахи навевали воспоминания о детстве и комфорте дома моей семьи.

На одной из моих полок горели благовония, и в сочетании с сигарным дымом и чаем со специями создавалось ощущение, что я была маленькой девочкой в доме бабушки Энн. Это должно было что-то значить. Это должен был быть знак, верно?

Я грустно улыбнулась Тони — высокому, долговязому мужчине с безупречной формы усами, торчащими в стороны.

— Он не всегда был таким, но, думаю, через некоторое время я просто сдалась. Мне было легче иметь с ним дело таким, чем пытаться сбежать.

— Жаль, — сказал он, качая головой. — В мое время мы бы отвезли его куда-нибудь в милое и тихое место и показали ему, что такое настоящая нью-йоркская драка.

Я рассмеялась, а Элли закатила глаза.

— Тони нравится думать, что у него были связи с мафией, но я думаю, что он полон дерьма. — Она пригвоздила его взглядом. — Ты слишком мил для мафии, Тон.

Приложив ладонь к груди, он изобразил обиду.

— То, что я любовник, а не боец, не значит, что у меня нет друзей в высших кругах, маленькая леди.

Элли застонала, а я просто рассмеялась над их перепалкой. Я была почти на 100 процентов уверена, что между ними назревало что-то романтическое, но я не могла сказать наверняка. Иногда Тони смотрел на Элли с такой тоской в глазах, которая быстро исчезала, когда он знал, что за ним наблюдают.

Возможно, они и жили в совершенно разные эпохи, но загробной жизни было наплевать на все это. У меня было ощущение, что самые разные души, если им дать шанс пообщаться, могут просто найти себе пару в самых неожиданных местах.

— Иногда я жалею, что у меня нет связей с мафией, — размышляла я вслух, откидываясь на спинку своей кровати. Лафайет сидел у меня на коленях, и одной рукой я гладила его шелковистую черную шерстку, пока он счастливо мурлыкал. — Может быть, тогда мне удалось бы избежать перерезанного горла.

Настала моя очередь быть пронзенной взглядом Элли. В ее розовых глазах блеснуло сомнение и, возможно, немного жалости. Я ни капельки не винила ее. Протянув руку, она накрыла мою и нежно сжала мои пальцы.

— Ты не сделала ничего плохого, дорогая, поверь мне. За твоей спиной могла быть целая армия, и все же такой человек, как твой Остин, нашел бы способ позволить своему злу прорваться сквозь их защиту. — Она жутко пошевелила пальцами. — Вот как работает зло. Оно проскальзывает сквозь щели и роет, и роет.

Я слабо улыбнулась и кивнула, хотя все еще сожалела о каждом синяке, который позволила этому мужчине оставить на моем теле.

— Но ты сильная, — добавила она, похлопав меня по руке, ее отполированные острые ногти заблестели в свете свечей. — Мет Калфу не стал бы беспокоиться о слабой душе, у которой нет потенциала. Я знаю это точно. И теперь у тебя есть власть превратить жизнь своего бывшего в сущий ад, по крайней мере, на данный момент. Никаких связей с мафией не требуется.

Я рассмеялась, глубокое тепло разлилось в моей груди, когда я почувствовала, как волна понимания и принятия захлестнула меня. Я знала, что она права — единственный реальный способ бороться со злом — это хитрость и немного моей собственной порочности. Я была не из тех, кто прощает и забывает. Карма проявляется во всех формах, и мне просто нужно было тщательно выбирать способ мщения.

— Ты мудрее, чем я думал, девочка, — сказал Тони, глядя на меня с нежностью, как гордый старший брат. — Не всегда легко делать то, что правильно… — Его голос затих, когда он ненадолго отвел взгляд, почти погрузившись в раздумья, прежде чем решительно продолжить. — Но иногда правильное на самом деле не… не то, что правильно.

Подушка с моей кровати пролетела через весь фургон, попав Тони в лицо, а Элли рассмеялась.

— Ты несешь чушь, болван, — сказала Элли, но при этом захлопала длинными светлыми ресницами.

О да, девушка была сильно влюблена.

Тони схватил подушку и швырнул ее обратно, но Элли увернулась, прежде чем она попала в нее или в ее кружку с чаем.

— Тони пытается сказать, что ты не всегда должна делать то, что общество считает правильным или моральным, дорогая. Ты можешь доверять своей интуиции и сделать выбор сам. То, что он сделал с тобой, было ужасно, но в этих краях это не редкость. Иногда лучше быть немного злым, если это значит все исправить.

— Эти слова вылетели у меня из головы, — гордо сказал Тони, постукивая себя по виску кончиком сигары.

Несколько часов спустя, я оказалась за игрой в покер с Тони, Элли и двумя неряшливыми, измазанными краской клоунами, которых я видела, когда была с Лиамом. Их звали Рой и Рекс, и они погибли во время крушения поезда в шестидесятых. Хотите верьте, хотите нет, но до своей смерти они были цирковыми

клоунами.

К этому времени главная палатка опустела, и балаганщики заняли ее для себя.

На фоне пела женщина; ее нежный, но властно завораживающий голос разносился по комнате, исполняя серенаду всем нам, пока мы пили «Эйфорию» и расслаблялись. Сладкая смесь заструилась по моим призрачным венам, и хотя я полностью осознавала, что ощущения, вероятно, были в основном ментальными, а не физическими, это не мешало мне наслаждаться ими.

После закрытия палатка была полна разврата и сексуально заряженного флирта. Затемненные трибуны время от времени наполнялись вздохами или стонами, и я вспомнила, когда в последний раз была в одной из них. Я видела, как люди трахались прямо на трибунах, совершенно не заботясь о том, что их увидят. Было приятно осознавать, что на подобные вещи здесь не смотрят свысока. Казалось, все наслаждались любым доступным им удовольствием.