— Давайте-ка начистоту, Эйлин. Вот частный сыщик, у которого уже были нелады с полицией. Его держали в тюрьме. Считалось, что он помог Фрэнку — я его называю по-вашему — удрать в Мексику. Если бы Фрэнк был убийцей, это преступление. Значит, если бы Марло узнал правду и мог оправдаться, вы бы предпочли, чтобы он сидел в углу и отмалчивался? Так вы себе это представляли?
— Я боялась, Говард. Неужели это не понятно? Я жила в одном доме с убийцей, да еще, возможно, и с сумасшедшим. Почти постоянно оставалась с ним наедине.
— Это я понимаю, — сказал Спенсер, по-прежнему жестко. — Но Марло отказался у вас жить, и вы остались одна. Потом Роджер выстрелил из револьвера, и всю неделю после этого вы были одна. Потом Роджер покончил с собой, и по странному совпадению на этот раз один оказался Марло.
— Это верно, — ответила она. — Ну и что? При чем тут я?
— Пусть так, — сказал Спенсер. — А может, вы думали, что Марло, докопавшись до правды, учтет, что этот револьвер уже однажды выстрелил, и просто вручит его Роджеру с примерно такими словами: «Слушайте, старина, вы убийца, я это знаю, и ваша жена тоже. Она прекрасная женщина. Хватит ей мучиться. Да и мужу Сильвии Леннокс тоже. Будьте человеком — спустите курок, и все решат, что вы просто допились до чертиков. Пойду-ка я покурить к озеру, старина. Желаю удачи и прощайте. Кстати, вот револьвер. Если понадобится — он заряжен».
— Что за бред, Говард? Мне ничего подобного в голову не приходило.
— Вы же сказали полиции, что Роджера убил Марло. Это как понимать?
Она бросила на меня беглый, почти смущенный взгляд.
— Это было очень дурно с моей стороны. Я не знала, что говорю.
— Может, вы считаете, что Марло его застрелил? — спокойно осведомился Спенсер. Глаза у нее сузились.
— Ну что вы, Говард. Зачем ему это? Какое чудовищное предположение.
— Почему? — пожелал узнать Спенсер. — Что здесь чудовищного? Полиция тоже так подумала. А Кэнди подсказал им мотив. Он заявил, что в ту ночь, когда Роджер выстрелил в потолок, а потом уснул со снотворным, Марло провел два часа у вас в спальне.
Она залилась краской до корней волос и растерянно уставилась на него.
— И на вас ничего не было надето, — свирепо продолжал Спенсер. — Так сказал Кэнди.
— Но на предварительном слушании… — начала она дрожащим голосом.
Спенсер перебил ее.
— Полиция не поверила Кэнди. Поэтому на слушании он этого не рассказывал.
— О-о… — во вздохе послышалось облегчение.
— Полиция, — холодно сказал Спенсер, — заподозрила также и вас. И подозревает до сих пор. Им не хватает только мотива. По-моему, теперь его нетрудно найти.
Она вскочила.
— Прошу вас обоих покинуть мой дом, — гневно бросила она. — И чем скорее, тем лучше.
— Так как же, да или нет? — спокойно спросил Спенсер, не двигаясь с места — только потянулся за стаканом, но обнаружил, что он пуст.
— Что — да или нет?
— Застрелили вы Роджера или нет? — Она застыла, не сводя с него глаз. Кровь от лица отхлынула. Оно было бледное, напряженное и злое.
— Я задаю вам тот вопрос, который будут задавать на суде.
— Меня не было дома. Я забыла ключи. Пришлось звонить, чтобы попасть в дом. Когда я вернулась, он был уже мертв. Это все известно. Ради бога, что на вас нашло?
Он достал платок и вытер губы.
— Эйлин, я бывал в этом доме раз двадцать. У вас же днем дверь никогда не запирается. Я не утверждаю, что вы его застрелили. Я просто спрашиваю. И не говорите, что у вас не было такой возможности. Наоборот, вам это было легко сделать.
— Значит, я убила собственного мужа? — медленно, раздумчиво спросила она.
— Если считать, — тем же равнодушным тоном сказал Спенсер, — что это ваш настоящий муж. Когда вы за него выходили, то уже были замужем.
— Спасибо, Говард. Спасибо вам большое. Последняя книга Роджера, его лебединая песня, лежит перед вами. Забирайте и уходите. И, по-моему, вам лучше позвонить в полицию и поделиться своими соображениями. На этой очаровательной ноте и закончится наша дружба. До свидания, Говард. Я очень устала, у меня болит голова. Пойду к себе, лягу. Что касается мистера Марло — конечно, это он вас так настроил — могу только сказать, что если он не убил Роджера буквально, то несомненно довел его до смерти.
Она повернулась, чтобы уйти. Я резко бросил:
— Минуточку, миссис Уэйд. Доведем разговор до конца. Не стоит обижаться. Мы все хотим, как лучше. Этот чемодан, который вы бросили в Четсвортский резервуар — тяжелый он был?
Она остановилась, глядя на меня.
— Я же сказала — старый чемодан. Да, очень тяжелый.
— Как же вы его перетащили через такой высокий проволочный забор вокруг резервуара?
— Что? Через забор? — она беспомощно развела руками. — Наверно, в опасной ситуации силы удваиваются. Как-то перетащила, вот и все.
— Там нет никакого забора, — сказал я.
— Нет никакого забора? — механически повторила она, словно не понимая.
— И пиджак Роджера не был вымазан в крови. И Сильвию Леннокс убили не на улице, а в доме для гостей, на постели. И крови практически не было, потому что это был уже труп. Сперва ей прострелили голову, а статуэткой по лицу колошматили уже мертвую. У покойников, миссис Уэйд, кровь из ран почти не льется.
Она презрительно скривила губы.
— Наверно, вы там сами были, — надменно заявила она.
И двинулась прочь.
Мы смотрели ей вслед. Она спокойно и грациозно поднялась по лестнице, скрылась у себя в спальне, и дверь захлопнулась мягко, но решительно.
Наступило молчание.
— При чем тут проволочный забор? — растерянно спросил Спенсер. Он нервно дергал головой, вспотел и раскраснелся. Держался молодцом, но ему было нелегко.
— Я сблефовал, — объяснил я. — Никогда не был у этого Четсвортского резервуара, не знаю даже, как он выглядит. Может, там есть забор, а может, и нет.
— Понятно, — сокрушенно сказал он. — Но, главное, что и она этого не знает.
— Конечно, нет. Она убила их обоих.
Глава 43
Тут возникло легкое движение, и возле дивана появился Кэнди. В руке у него был складной нож. Глядя на меня, он нажал кнопку, и выскочило лезвие.
Снова нажал кнопку, и лезвие исчезло в рукоятке. Глаза у него ярко поблескивали.
— Million de perdones, señor,[25] — сказал он. — Я насчет вас ошибся. Она убила босса. Наверно, мне… — Он умолк, и лезвие выскочило снова.
— Нет. — Я встал и протянул руку. — Отдай нож, Кэнди. Ты всего лишь хороший слуга-мексиканец. Они пришьют тебе это дело с восторгом. Им бы очень кстати пришлась такая дымовая завеса. Ты не понимаешь, о чем я говорю. Поверь мне. Они так все изгадили, что теперь, даже если захотят, не могут исправить. К тому же и не хотят. Из тебя вытянут признание, не успеешь ты назвать свое полное имя. И через три недели будешь уже загорать в Сан-Квентине с пожизненным приговором.
— Я же сказал — я не мексиканец. Чилиец из Винья дель Мар, около Вальпараисо.
— Дай нож, Кэнди. Я все это знаю. Ты свободен. Скопил денег. Наверное, дома у тебя восемь братьев и сестер. Не дури и уезжай, откуда приехал. Твоя служба кончена.
— Работу найти легко, — спокойно сказал он. Потом протянул руку и уронил нож мне на ладонь. — Ради тебя это делаю.
Я спрятал нож в карман. Он посмотрел на галерею.
— La señora — что будем делать?
— Ничего. Совсем ничего. Сеньора очень устала. Жила в большом напряжении. Хочет покоя.
— Мы должны позвонить в полицию, — твердо заявил Спенсер.
— Зачем?
— Боже мой, Марло — должны, и все.
— Завтра. Забирайте свой неоконченный роман и пошли.
— Надо вызвать полицию. Существует же закон.
— Ничего такого не надо. Какие у вас улики? Мухи не прихлопнешь. Грязную работу предоставьте блюстителям закона. Пусть юристы попотеют.
Законы пишутся, чтобы адвокаты разносили их в пух и прах перед другими юристами, под названием судьи, а следующие судьи заявляли, будто первые не правы, а Верховный суд — что не правы вторые. Конечно, закон существует. Мы в нем сидим по самую шею. Нужен он только юристам для их бизнеса. Как вы думаете — долго продержались бы крупные гангстеры, если бы юристы не объяснили, как им надо работать.