Второй лучиной Дон осветил небольшую торбочку. В неё, видать, уместилось всё самое ценное, что оставили несчастные, смертельно уставшие старики своему единственному наследнику. Их предпоследний подарок – последним даром был добровольный уход из жизни. Они не могли себе позволить хоть что-то напортить в жизненно важном исходе Руфа из этой могилы. Они не желали обременять собой великодушных спасителей, мера терпения которых была им неизвестна. А времени узнавать, у них не было. Они это так понимали. С этим согласились и заплатили тем единственным, что имели.

Лэйра, не говоря ни слова, перекинулась каким-то мысленным посылом с сестрой. Дон машинально подключился к Лэти – та усыпила мальчишку, и бедолага мягко сполз с бревна, на котором сидел. Из подполья все трое выползли пришибленные масштабом величия чужого подвига. Они укутали Руфа в пару спальников. Растормошили костёр и оставили пацана спать рядом с собой. Сегодняшний круто познавательный денёк доканал получеловека-полумашину МСДАП. Во всяком случае, первую половину точно и бесповоротно. Дон залез в спальник, закрыл глаза и приказал блоку внутренней защиты выключить себя. Имелась у него в башке и такая функция на случай вредной для здоровья бессонницы.

Блок защиты системы разбудил его ровно через час и три минуты. Какого хрена ты это сделал, урод – абсолютно справедливо возмутился Дон.

– Я стащила у Донатика его флягу, – услыхал он в ответ шепоток Паксаи. – Давай по чуть-чуть. За нашу брачную ночь. Ну, что вылупилась? Как суслик на собственную задницу, где вылез волчий хвост. Забыла? Неделя народных гуляний, а потом в постельку. Бает мне твёрдо обещал. А у тебя не так?

Лэйра фыркнула и подавилась ужасной штукой, прозванной «бодриловкой армов». Что-то вроде самогона, градус которого значительно зашкаливает за сороковник. Дон не был любителем местной сивухи и запасся ею в чисто медицинских целях. Но, если кому-то приспичило полечиться им изнутри, так он этим психам не нянька – спросонья недоумевал стабилизатор системы. И чего ради «системник» его разбудил? Ради этого? Две тётки-перезрелки даже в новом девичестве не изменяют себе – было бы из-за чего хай подымать. Здоровый сон не стоит этого цирка – начал гневаться он на своих верных внутричерепных псов.

Но манипулятор хладнокровно выбросил на экран сетку блока слежения. К своему изумлению Дон обнаружил разброд и шатание во вверенном подразделении. Две курицы надираются до посинения тушек, а вот цыплёнку вздумалось прогуляться. Нет, Лэти пока отиралась поблизости, однако «системник» настаивал: девчонка намерена удалиться на недопустимое от стабилизатора системы расстояние. Дестабилизирует, чтоб ей опрыщаветь!

– А ваши граги жуткие уроды. А ваш новый план дурацкий, – между тем, попёрла из пьяненькой Паксаи критика.

– Жутко дурацкий, – прочавкала Лэйра закуской. – Надо сразу отсюда смываться. А солдафонов по боку. В задницу. И сами деревянные, и в башке одни дрова!

– Тиш-ше! – полезла Паксая затыкать ей рот, косясь на завернутого в спальник Дона. – Какие дрова? Ты ж всего несколько глоточков… А, ты про костёр? В смысле, сжечь гадину? – она захихикала и плеснула мимо чашки. – Ой!

– Тиш-ше! – полезла Лэйра затыкать ей рот, подставляя свою чашку. – Чуть-чуть.

Она хлебнула гремучее пойло, замычала и даже всхлипнула.

– Делать им больше нечего… Чего за тобой гоняться? – глубокомысленно прогундосила Паксая сквозь руку, запечатавшую ей нос. – Они давным-давно… Ты теперь чистая врака… Придумка… Чтоб бдили! – выдвинула гипотезу сестрица и замахнула «бодриловки».

– Тиш-ше! – подавилась смешком Лэйра. – Целый месяц… замуж выходим, – тряслась она от беззвучного хохота. – А свадьбу… тут гуляем. Под краденную выпивку. С единственным мужиком… А он на нас не женится…

– Ещё чего захотели? – проворчал Дон, поднимаясь.

– А чего это он… не спит? – возмутилась Паксая, укоризненно погрозив брату пальцем.

– А ты?

– Поминки, – с пьяной печалью во взоре развела она руками. – Суки… они все. Грассина убить!.. Такого натворил..., – воспитывала гадюку подруга, следя, как та разливает. – Замочить сволочь… Не лей мимо! А ты чо… ты не пьяная?

– Не получается. Наверно, потому, что гадина.

– Бедняжка, – просюсюкала сестрица, у которой всё получилось.

А Дон, затянул пояс, включил ночное зрение и отправился навестить ещё одну неугомонную резвушку. Настиг её у частокола. Набросил на плечи забытую малявкой куртку и спросил:

– Не спится?

– Слушаю, – безмятежно отозвалась Лэти. – Странный лес. В наших джунглях сплошной галдёж эмоций. А тут почти тихо. Здесь очень спокойные зверушки.

– Пуганые. Тех, что покрупней, граги подъели. А мелких подраспугали. Выпить хочешь?

– За что? – деланно удивилась Лэти. – Мою брачную ночь Бает обещал только через три года.

– Наврал.

– Но он же не знал, что сдержит слово, – хихикнула Лэти. – Значит, почти не врал.

Новобрачная залезла в куртку и преспокойно потопала в лес. Дон не стал хватать её за подол: ему стало интересно, что за странный закидон у разумной и острожной девчонки. Шёл за ней, безобразно хрустя всем, что попадалось под ноги. «Ищейка» ещё у костра предупредила о гостях. Ничего особенного: волки. К ним – за каким-то хреном – и тянуло Лэти посреди ночи. Дон неторопливо топал за ней и размышлял о возможностях своего блока идентификации: сможет «эрудит» просчитать коды доступа грагов, или обломается? То, что такие имеются, он не сомневался.

Как не смешно, порченных с кабанами создавали по схожим принципам. И если Дон обладает кодами доступа к воздействию на всех человеческих биомутантов, значит, должен приобрести ещё и животные выключалки. Следивший за его умопостроениями «эрудит» отчитался о ходе расчётов пресловутого кода доступа. Над ним, оказывается, уже пыхтел какой-то из его узлов. Дон равнодушно проигнорировал цифру в семь с тысячными процентов. Не слишком много за несколько часов – успеть бы закончить до встречи с кабанчиками. А то без кода они манипулятору и хрюкнуть не дадут – сожрут, как простого смертного.

«Ищейка» дала предупреждение о полукилометровой дистанции до объекта «волки». И всего стометровку до объекта «волк». Этого кадра отчего-то носило в сторонке от компании. Даже не носило, а тормознуло у какой-то точки… У какой-то странной точки впереди по курсу. Ибо Дон впервые за восемь лет познакомился с натуральной чёрной дырой – «эрудит» не смог распознать кого-то или чего-то, обозначив это на сетке чёрной блямбой.

– Там костёр, – остановившись, удивлённо махнула рукой Лэти.

– Вижу, – отозвался Дон, увидав еле заметное пятно света.

– Неужели кто-то осмеливается бродить по этим лесам? – не могла поверить гадючка.

– Кто-то кто?

– Не чувствую, – озадаченно пробормотала она. – Он закрыт. Но, кажется, точно один, – выдала неподражаемо женский вердикт.

– Значит, дойдём и посмотрим.

Его, как говорится, терзало смутное сомнение. Не сомневайся – обрадовал «эрудит» – ибо это то самое. Манипулятор способен расковырять любой канал, кроме канала другого манипулятора, не являющегося объектом его системы. Твою ж мать-систему! Ещё не женился, а семья растёт, как на дрожжах. Чтоб меня разорвало, если это не очередной кандидат в объекты – чертыхался Дон, приближаясь к чужому костру. Он что, нарочно? Вот, ей богу: руки так и чешутся пристукнуть гада ещё до знакомства. Что за невезуха?

Когда яблоня срывается с места и бросается на поиски своего яблока,

это вам не фунт изюма

Они не дошли. Верней, им не дали: пришлось остановиться шагах в тридцати от чужого костра. Огромный – вровень с плечами Дона – волк вырос из густых зарослей кустарника. И замер, буровя взглядом человека. Изучает ненормальных двуногих – подключившись к щупу, переощутил Дон то, что сейчас ощущала Лэти. Человек опасен – анализировал волк – но он пришёл в одиночку, а не со стаей охотников своего племени. А самка… Та ещё опасней – абсолютно точно установила зверюга. Но это другая опасность: страшная, безжалостная, придавившая волю такой тяжестью, что он не мог сопротивляться.