— Ты кто?

— Громов Максим Сергеевич!

— А-а! — хозяин кабинета выпрямился в кресле, смерив меня взглядом ищейки. — И что дальше?

— Прибыл по вашему приказу!

Тот улыбнулся самым краешком рта, но виду не подал. Вместо этого он откопал в стопке папок мое личное дело и принялся изучать его. Потом посмотрел на меня изучающим взглядом, и снова уткнулся в изучение документов.

— Посмотрим, посмотрим… Служить, как я понимаю, хочешь?

— Хочу.

— Похвально. А где?

— В хорошем месте. Но не в строительном батальоне точно. И не в железнодорожных войсках.

— Да ладно, а почему? — поднял бровь тот. — Боишься лопатой землю кидать?

— Я ничего не боюсь, — спокойно ответил я. — Просто хочу реальную пользу стране приносить, не тратить время, чтоб ведра с цементом таскать. История про незаменимых людей, это чушь. Инженера-атомщика в короткие сроки можно научить штукатурить стену, а вот штукатур запустить ядерный реактор точно не сможет. Так что, тут каждому свое. Ну и если служба понравится, то и на сверхсрочную можно остаться. Вообще, в разведку было бы неплохо.

— Ишь ты какой, шустрый-быстрый! — тот смерил меня хитрым взглядом. — А вдруг там, куда ты хочешь, такие не нужны?

— Такие, это какие?

— Вот как ты. Выскочки.

— С чего вы взяли? — парировал я. — Вопрос, ответ. Вы спросили, я ответил. Я же не сам залетел в ваш кабинет и начал требования предъявлять…

Про себя усмехнулся. В Вооруженных Силах все нужны, особенно те, кто качественно выполняет приказы, проявляет разумную инициативу и не задает лишних вопросов. Тут, конечно, я был не лучшим кандидатом, ввиду того, что часто имел свое отдельное мнение, которое не стеснялся доводить до командования. Подобное не делало мне славы, а соответственно и новые звезды на погоны где-то терялись. В этой жизни я такую ошибку постараюсь не допустить.

— Ну, хорошо… Так зачем ты в разведке нужен?

На вопрос собеседника я не ответил, да ему мой ответ и не требовался. Скорее всего, меня уже определили, а все это просто сотрясание воздуха и попытка понять, из какого теста я слеплен и чего от меня ожидать.

Воцарилась тишина — пиджак молча листал мое дело, осматривал справки, предписания. Изредка что-то там записывал. Я тоже молчал.

— Вот что, товарищ Громов… — наконец выдал он. — Не буду ходить вокруг, да около, а скажу как есть. У нас формируется особая команда, которая завтра отчаливает… — он начал шуршать картой. Было видно, что он не особо ориентируется. — Вроде, в Таджикскую ССР. Да, точно. Почти к границе с Афганистаном. Род войск не простой, но интересный. Если вкратце, то это и есть разведка. Назначение и цели не афишируются, думаю, понимаешь почему… Далеко не каждый вхож, но если отобрали, то считай, крупно повезло. Обучение пройдут далеко не все, но если вытянешь этот путь с честью, будет тебе и сверхсрочная и реальная польза для Родины и много чего еще. Конечно же, не сразу. Вопросы есть?

— Вопросов нет.

Этим я его снова удивил — по приподнявшейся левой брови я догадался, что собеседник не ожидал подобного. Наверняка любопытные юнцы засыпали его вопросами, как и что, а тут прям исключение из правил.

— Значит, ты согласен? — уточнил он.

— Согласен.

— Хорошо… Хе-хе, еще бы ты был против! — тот довольно потер ладони друг о друга, став немного похожим на паука. — Ладно. Личное дело остается у меня. И об этом разговоре никому ни слова. Для всех друзей и знакомых — ты просто ждешь распределения. И все.

Это было очевидно. Такой информацией раскидываться налево и направо глупо. Поколебавшись, я хотел было выйти наружу, но остановился у двери.

— Все-таки один вопрос будет… Разрешите?

— Ну?

— А какая численность у команды?

— А какая разница? На месте и увидишь.

В мотострелки формируются большие команды до пятидесяти человек, чаще обходятся малыми группами по двадцать с лишним человек. Бывает по десять, по пять. В общем, тут разброс очень большой. Да и не силен я в этих делах, за всю мою военную службу, в военном комиссариате я появлялся крайне редко. Ну, разве что в дежурке, отметку о прибытии и убытии поставить. Очевидно, что мое новое место службы действительно будет особенным… Черт возьми, ни черта себе поворот! Уж там-то я найду применение своих талантов.

Вдруг, в кабинет настойчиво постучали.

— Войдите! — лениво отозвался мой собеседник. Видимо ожидал, что кто-то опять дверь перепутал. Но нет…

Дверь приоткрылась и внутрь заглянул молодой мужчина, лет тридцати. Он обошел меня, решительно направился к столу, что-то произнес старшему на ухо.

— М-м… Серьезно?

Гость коротко кивнул и, не глядя на меня, быстро вышел из кабинета.

Вдруг зазвенел телефон. Собеседник нахмурился, взял трубку.

— Слушаю, Амиров!

Самого разговора я не слышал, но заметил, что хозяин кабинета явно напрягся, на лбу выступили капельки пота. Примерно минуту ему что-то объясняли. И ему это не нравилось.

— Я понимаю, Павел Александрович. Но как я это сделаю? — спросил он.

Кто-то на то конце линии начал ему что-то доказывать и объяснять. Судя по интонации, на том конце провода был кто-то важный. Наверняка, нужно чьего-то сынка пристроить в теплое место⁈

— Хорошо, хорошо…

В какой-то момент Амиров посмотрел на меня, затем перевел взгляд на лежащее перед ним мое личное дело. Придвинул его поближе, в задумчивости начал медленно перелистывать страницы. Затем попытался что-то возразить в трубку, при этом еще больше побледнел. Еще несколько секунд разговора и он положил трубку обратно на корпус аппарата.

— Э-э… Громов, погоди-ка… — протянул хозяин кабинета. Видно было, что он нервничает, кажись, ему за что-то прилетело.

— Что-то не так?

— Ну… В психологических тестах вы написали одно, а вот разговор с психиатром у вас получился странным. И это несколько меняет планы… А впрочем…

— И что это значит?

Суть очевидна. Тесты писал прежний я, а с психиатром на сборном пункте разговор вышел иначе. А еще товарищ Амиров почему-то перешел на «вы»… Впрочем, мало ли за что человеку влетело? У каждого начальника есть начальник побольше, который непременно считает, что его слово закон.

— Да, в общем-то, ничего серьезного, — пожал плечами тот, вертя в руках ручку.

Некоторое время было тихо, лишь где-то под потолком жужжала надоедливая муха. Собеседник шумно вздохнул, молча сделал какую-то запись в мою книжку, затем кивнул на дверь.

— Кгхм… Так, запомни номер команды, «47У».

— Принял. Надеюсь, все в силе?

— А? Да, да… — нервно отмахнулся он. — Все, пока свободен! Если что, вызову!

Покинув кабинет товарища Амирова, я мельком взглянул на допотопные часы, что висели у выхода над центральным коридором. Случившемуся в кабинете особого значения я не придал. Да, неприятно, но не более. Сколько раз я был на ковре у начальства, выслушивая какую-нибудь ересь. К тому же, сейчас отчитывали не меня.

Зеленые цифры на электронном циферблате говорили о том, что обед был в самом разгаре. Чувствовался голод, ведь, скорее всего, я торчу тут с самого утра. Большая часть тех, кто уже прошел медицинскую комиссию, но еще не получил распределения, слонялась в левой части зала. Там же я увидел и знакомого Женьку Смирнова.

— О, Макс! — обрадовался тот, заметив мое появление. Явно после посещения верзилы-стоматолога, он приободрился. — Ты куда пропал? Договаривались же держаться вместе!

— Да душно тут, я на свежий воздух отходил. Голова что-то разболелась.

— А-а… — Женька посмотрел, как команду из десяти человек, которых как раз выводил из общего зала незнакомый офицер в погонах майора. Вообще, на сборном пункте было много людей в военной форме, встречались и прапорщики.

Убывающая команда была сформирована и готовилась к отходу в самое ближайшее время, а потому и в столовую им проход был открыт вперед основной массы.