Однако, весьма неожиданно. Выходит, их некому защитить. В данный момент сейчас можно было бы уступить, но, видимо, гордость княжеской крови не позволяет прогнуться под родственников этих сопляков.

Я начал подниматься с постели.

– И пойти против указа Императрицы? Она установила, что в школах нападения караются законом. Более того, ученики все равны, даже если большинство детей – аристократы, – Анна с неизменным тоном донесла свои слова собеседникам. – А теперь пошли вон отсюда, вы мешаете детям восстанавливаться.

– Да как ты сме… – прервался возмущенный восклик женщины, потому что я открыл дверь и вышел.

– Не стоит, Ваше сиятельство, – с улыбкой произнес я, а после холодно добавил: – Вот он я. Вы бы еще армию с собой взяли, смешно.

– Александр, тебе нельзя вставать, – с тревогой произнесла доктор и подошла ко мне, приложив руку, что сразу покрылась зелёным свечением, к моему лбу. – Надо же, организм в относительном порядке, хотя постельный режим необходим. Ты почему встал? – спросила она меня.

– Хотел посмотреть на людей, что пришли по мою душу, – ответил я и отстранился от руки Анны Сергеевны, что закрывала мне обзор.

Осмотрел пришедших людей. Судя по цвету волос, блондин – отец или близкий родственник Константина, а исходя из разговора про «наших» детей, соответственно, женщина – родственница Ивана. Выглядели они вычурно.

Внешний вид мужчины еще был в относительном порядке. Короткая стрижка, цепкий взгляд, мускулатура, выдающая в нем человека, который усердно занимается физическими нагрузками. Все это показывало, что он, скорее всего, военный. Одет он был в костюм и накинутый на плечи белый халат.

Внешность женщина была, мягко скажем, броская. Небольшой лишний вес, яркое платье и множество украшений. Казалось, у нее все пальцы в кольцах. Как она под весом всех этих побрякушек передвигается? Не хватало только диадемы на голове, и была бы настоящая сокровищница.

А души у них были интересные. У мужчины черная, с проблесками коричневых всполохов. А вот у женщины такая, что заставила меня скривиться. Серая, с множеством тех самых кроваво-красных жилок, что отражает то, что она любит мучать и унижать других людей.

Судя по всему, она была неодаренной. Хотя я еще не подтвердил свою гипотезу, но что-то мне подсказывает, что я прав. Ведь цвет ауры, что покрывала руку моей знакомой, Анны Сергеевны, была точно такой же, как и проплешины в ее душе. И исходя из этого и ранее виденного мной, по количеству этих самых проплешин можно узнать силу одаренного. У старшей Донской их гораздо больше, нежели у ее дочери.

– На что уставился, щенок? – с отвращением на лице, спросила эта выставка драгоценностей. – Молчишь? Ну и ладно. Собирайся. Мы отвезем тебя на суд нашего Рода. Там ты будешь посговорчивее, – безапелляционно заявила женщина.

Я не выдержал и рассмеялся.

Она хотела еще что-то сказать, но не успела, так как в этот момент раздался голос нового участника разговора. И этот голос был мне знакомым.

– Никуда он не поедет, ни во время расследования, ни после, – произнес мужик, что был в спортивном костюме, и спокойно сейчас стоял, подпирая собой стену. – Я уже вызвал охрану. Скоро вас отсюда выпроводят. Как вы смеете нарушать указ нашей Императрицы? – продолжил физрук. – Ладно Зотова, но вы, Ваше Благородие? Почему вы не дождались завершения расследования, когда все дети, включая вашего сына, очнутся? – спросил с непониманием в голосе любитель костюмов с полосками. – Вы же знаете меня. Мы с вами не одну битву прошли вместе. Я справедлив в наказании своих подопечными.

– А я в вас, Виталий Федорович, и не сомневаюсь, – с улыбкой произнес отец Константина. Голос у него был под стать внешнему виду: басистый, уверенный. – Я сюда послушать и понаблюдать пришел. Всё-таки избили моего наследника. И если он окажется неправым, то будет ему урок. Я его еще при этом лично накажу, – заверил Златов. – Ваше Сиятельство, я приятно удивлен тем, как вы защищали подопечных и свою честь от нападок моей спутницы, – на последней части фразы он скривился. – Я рад, что в нашей Империи еще остались достойные люди. Также рад тому, что вы после кончины вашего мужа сохранили как гордость, так и уверенность в своих словах, – на этом он глубоко поклонился, показывая насколько уважает княгиню.

– Выпрямьтесь, Александр Сергеевич, – с улыбкой сказала Донская. – Я благодарна Вам за ваши слова.

А этот мужик мне нравится. Есть в нем и чувство собственного достоинства, и способность выразить свое уважение человеку, у которого Род состоит всего из двух человек, между прочим, да еще и лекарей. При этом всем, он сделал это на глазах у своего союзника, что прибавляет ему пару баллов в моих глазах. Судя по всему, Род этой женщины долго будет обсуждать этот инцидент. Ведь Златов не поддержал ее, а скорее наоборот, выступил на стороне противника.

– Если вы не против, я бы хотел поговорить с этим молодым человеком, – Анна Сергеевна напряглась, а мужик в спортивном костюме прищурился. – Клянусь силой, что не замышляю злого умысла в сторону этого парня и не собираюсь причинять ему вреда. Хочу, чтобы он рассказал мне свою версию событий, чтобы я потом мог сравнить ее с заключением расследования и версией моего сына, – на этой фразе он поднял руку перед собой, и она вспыхнула коричневым светом.

Все посмотрели на меня.

– Я не против, – бросил я.

В этот момент в помещение зашла охрана. Мужик, которого называли Виталием Федоровичем, приказал им вывести злую тетку с территории школы и сообщить об этом инциденте директору. Та пыталась сопротивляться, но ничего против молодчиков из охраны поделать не смогла. Те просто взяли ее под руки, крепко сжав, на что она лишь взвизгнула и сказала им отпустить ее и что сама дойдет.

– Ваше Сиятельство, прошу, займитесь своими пациентами, – попросил физрук. – А я, если господа не против, присоединюсь к их беседе. Потом лишний раз парня дергать не придётся. Что скажете?

– Я согласен. Присоединяйтесь к нашему разговору, – проговорил Златов и вопросительно посмотрел на меня.

– Аналогично.

– Отлично, господа, – радостно сказал Виталий Федорович, хлопнув в ладоши, и дополнил: – Тогда попрошу ко мне в кабинет, где мы сможем спокойно все обсудить. У меня есть отличный чай, что скрасит нашу беседу.

***

Коридор медицинского корпуса

Анна Сергеевна Донская еще некоторое время стояла и смотрела в спину уходящим. Новиков сильно удивил ее. Раньше он никогда бы не вышел к родственникам своих обидчиков. Даже если бы все знали, что он прав. Однако сейчас все произошло с точностью да наоборот. Он не просто вышел, держа спину гордо, так ещё и позволил себе рассмеяться в лицо Зотовой. И было видно, что пришедшие люди, на самом деле, мало его интересуют.

Он, после беглого осмотра пришедших, не сводил глаз с нее, с княгини Донской. В высшем обществе за такое пристальное внимание со стороны простолюдина могли и наказать. Вплоть до того, чтоб высечь. Убивать не убивали, это запрещено законом в тех случаях, когда простолюдин не совершил серьезное преступление.

Она даже обратила внимание, что смотрит Новиков ей в область груди, и хотела высказать молодому человеку все, что думает о нем после такого взгляда. Но потом она вспомнила слова, которые он сказал ее дочери. Парень изучал ее душу.

«Надо же, он сканировал мою душу, а я ничего и не почувствовала. Интересно, какие выводы мальчик сделал, взглянув на меня. Как выглядит душа?»

– Все равно, надо поговорить с мальчиком. Ведь за такие взгляды можно нажить немало врагов, – кивнула сама себе и, сделав грозное лицо, чтобы молодежь не расслаблялась, пошла на очередной обход своих пациентов.

***

Пока шли в сторону кабинета физрука, ловил на себе множество взглядов. Большинство – нейтральные. Однако были и такие, что если бы взглядом можно было убивать, то меня бы уже не стало примерно на тридцатой секунде нашей прогулки.