Экипаж продолжал свой путь. Аманда смотрела в окно на простиравшуюся зеленую равнину. Почувствовав, что кони замедляют бег, она выглянула в окно и увидела деревянные дома.

– О, мы приехали, – воскликнула она, еще больше высовываясь из окна.

Экипаж, действительно, остановился перед ветхой саманной постройкой. На улице стали появляться люди, потом высыпали дети и забегали туда-сюда по широкой, пыльной улице. Аманда взяла свой большой саквояж. Джеймсон распахнул дверь экипажа.

– Ну вот и" прибыли, милая барышня.

– Разрешите, – сказал Коул и спрыгнул первым, чтобы подать Аманде руку и взять саквояж.

Аманда наклонилась, чтобы выйти, и услышала какой-то шум. Ступив на дорогу, она увидела каких-то людей, которые улыбались ей и аплодировали. Неописуемый грохот издавал маленький оркестр: страшно громыхал барабан и гудело несколько пронзительных труб. Аманда улыбнулась и подумала, что Тумстоун очень милый городок, если здесь так встречают всех, вновь прибывших. Невысокий человек в котелке и черном сюртуке шел прямо к ней, протягивая руку. Аманда подала ему свою руку, но он… прошел мимо.

– Преподобный Стори? – спросил громко подошедший, обращаясь к проповеднику.

Аманда смущенно отпрянула, обратив внимание на удивленный взгляд соседа по экипажу. Человечек махнул рукой, и оркестр стих.

– Преподобный, – начал он напыщенно, затем схватил священника за руку и энергично потряс. – Я – Линдер Уолтон – церковный староста из прихода Святого Ансельма. Вот уже две недели мы встречаем каждый экипаж, ожидая вас. Добро пожаловать в Тумстоун, сэр.

Все еще смущенная своей оплошностью, Аманда незаметно скрылась в толпе, состоявшей большей частью из почтенных горожан. Мужчины были одеты в черные сюртуки или рубашки с повязками на рукавах, женщины – в ситцевые платья и легкие шляпки. Если судить по лицам, расплывавшимся в улыбках, люди были счастливы как никогда, благодаря появлению нового главы прихода.

Линдер Уолтон повернулся к собравшимся, держа преподобного Стори за руку.

– Люди, вот он – новый пастор церкви Святого Ансельма! Давайте его поприветствуем.

Громкие аплодисменты и возгласы «Ура» потонули в грохоте оркестра. Крепко сжимая саквояж, Аманда поднялась на низкий помост, осторожно обходя музыкантов. Ей хотелось убедиться, что остальной багаж уже прибыл на станцию, а также расспросить дорогу к дядиной аптеке. В конце концов, церемония встречи ее не касалась.

У дверей станции она помедлила и оглянулась назад, с любопытством замечая, что новый пастор все еще ошеломленно смотрит на собравшихся, приоткрыв рот, «Как странно, – думала она рассеянно, входя в дом, – человек, который столкнулся лицом к лицу с индейцами, проявив такую выдержку, растерялся перед своими же прихожанами».

Коул оглянулся на открытую дверь экипажа. Лошадей уже поменяли. Если он успеет., то исчезнет из города, прежде чем люди догадаются, в чем дело.

– А теперь давайте… – воскликнул маленький человечек в помятом котелке и, посмотрев на собравшихся, энергично взмахнул руками, – …дадим нашему пастору возможность прийти в себя. – Он повернулся к Коулу и поклонился. – Я уверен, что преподобный Стори скажет своей новой пастве несколько слов. Не так ли, сэр?

– Нет, то есть… – забормотал Коул.

– Конечно, скажите. Наш прием, как вижу, привел вас в замешательство, однако я еще не встречал проповедника, не сумевшего найти пары слов, а?

Линдер Уолтон отвесил поклон толпе, которая ответила ему здоровым смехом.

– Пожалуйста, проходите сюда и скажи нам что-нибудь, преподобный. А затем приступим к одному очень важному делу.

Снова раздался смех. Но то, как был произнесено слово «важному», насторожило Коула: «Бог мой, что они еще там придумали?»

Уолтон снова взмахнул рукой, и толпа затихла, выжидательно улыбаясь Коулу. «Сколько же это будет продолжаться? – размышлял он, глядя на добрые, улыбающиеся лица. – Но, так или иначе, нужно что-нибудь говорить, чтобы удовлетворить их ожидание. И так – до тех пор, пока не отыщу Эйсиса Мэлоуна и не выберусь из города». Коул попытался вспомнить давно забытые проповеди, услышанные в детстве, когда мать приводила его в старую церквушку.

– Люди добрые, – произнес Коул нараспев. Ободренный широкими улыбками, он повысил голос. – Люди добрые, необычные обстоятельства привели меня сюда. – «Более необычные, чем вы могли бы предположить», – подумал он. – Но на то была воля Божья. По Его велению я – перед вами, чтобы помочь в строительстве церкви.

– Аминь, – эхом пронеслось по толпе. Коул продолжил с еще большим воодушевлением.

– Здесь, в заброшенном городке…

– Уж точно, – донесся чей-то голос, – вы даже не представляете, какой он заброшенный!

Коул снисходительно улыбнулся, посчитав, что настоящий проповедник так же поступил бы на его месте.

– Здесь, в этом заброшенном городке, мы возведем святилище порядочности и честности. Аминь.

– Аминь…

– Слава Всевышнему!

– Мы заставим, с благословения Божьего, зацвести пустыню. Слава Всевышнему! Мы построим самую красивую, самую лучшую… небольшую церковь, когда-либо существовавшую в прериях.

Люди зааплодировали, и Коул решил, что говорит именно то, что нужно, и вдохновенно добавил еще несколько фраз.

– Давайте воздадим Господу за Его молитвы, и да пусть Он отпустит грехи наши. И… продолжим дела наши.

Он направился к деревянным мосткам. Перед ним расступались, продолжая аплодировать. Почувствовав, что кто-то потянул его за рукав, Коул оглянулся и увидел Линдера Уолтона.

– Постойте, преподобный Стори. Вы должны помочь нам в одном важном деле, а потом уже браться за другие…

– Дело, – насторожился Коул, подумав, что его станут сразу же просить о проведении богослужения.

– Ну да, – подтвердил Уолтон, взбираясь на помост. – Идите сюда, люди.

Прихожане подошли ближе к месту, где располагался оркестр. Сквозь толпу, посмеиваясь, пробирались шестеро: трое мужчин, одетых в короткие сюртуки, ковбойские шляпы и пыльные ботинки, и женщины в ситцевых платьях и соломенных шляпках, украшенных цветами. Они выглядели смущенными.

– Что-то я не понимаю, – тихо обронил Коул, взглянув на Линдера.

Староста громко и гордо произнес:

– Эти добрые люди ждут уже целый месяц, чтобы их обвенчали. Они могли бы пойти к судье Уилкерсону и расписаться в здании суда, но они хотят настоящего венчания настоящим священником. Вы здесь, преподобный. Они не могут больше ждать. Я им сказал, что нет лучшего начала для нового пастора, чем провести обряд венчания здесь, сейчас же.

– Венчание… – у Коула подкосились ноги.

– Да, если вы сейчас совершите обряд, мы сможем отправиться к вдове Джесперс и смочить уста пуншем. Фруктовым пуншем, – поспешно добавил староста.

Коул оглянулся, прикидывая, куда бы удрать, но Линдер Уолтон крепко держал его за руку.

– Видите ли, у меня был большой перерыв в работе. И сейчас, пожалуй, я затрудняюсь провести эту церемонию.

– Вы хотите сказать, что эти три молодые пары станут первыми в вашей практике?

– Да. Я никогда никого не венчал.

– О, да это же просто замечательно, – Уолтон засиял от радости. – Слушайте меня, Дженелл и Тед, Чарли и Джейн, Хорэс и Клара, вы будете не только первыми обрученными в церкви Святого Ансельма, но первыми в практике нашего нового проповедника. Это так здорово!

– Думаю, им лучше сходить к судье, – Коул пытался улизнуть от выпавшего ему счастья. – Я чувствую себя недостаточно подготовленным.

– Но вы – священник, не так ли? Значит, должны быть всегда готовы.

– Я не знаю, о чем говорить!

– Это не проблема. Эй, кто-нибудь, – крикнул староста в толпу, – дайте пастору молитвенник.

Когда книгу подали, Уолтон раскрыл ее и ткнул пальцем:

– Здесь. От вас требуется только читать по написанному. Думаю, вы все вспомните. Не дурачьте нас, преподобный Стори.