– Развлекаемся, – коротко ответила Кира.

Ленар понаблюдал ещё немного за состязаниями на полигоне, а затем посмотрел, чем была занята Кира (холением ножей). Сделав по её виду вывод, что она никаким образом не осуждает его за то, что встал в столь поздний час утра (по меркам скаутов), он неопределённо сказал:

– Тоже дело…

Не отрываясь от своего дела (любила она свои ножи точить, да!), Кира задала ему вопрос, на который ей срочно нужен был ответ сведущего в деле:

– Слушай, мне нужно кое-что сделать в кузнице. Чем мне платить? У меня ничего нет.

– Так возьми чеканки, – ответил Ленар без всяких раздумий. – Мы весь запас по мешочкам распределили, чтобы было не слишком тяжело таскать, и с табором отправили. Мужики говорили, что они их с ослами довезли, так что я думаю, они там же на складе, где оружие.

– Что, вот так просто пойти и взять?

– Ну да.

– Я не знаю, сколько мне нужно.

– Ну так прикинь в уме примерно и чуток накинь на всякий случай.

Кира легонько пришлёпнула нож плашмя на прилавок, отняла руку и прикусила большой палец. У Малики и Ленара уже готово было сорваться участливое: «Порезалась?», но Кира вместо того, что с досадой посмотреть на порез, прочистила горло, пытаясь проглотить рвущийся наружу хохот. Лучшей формулы что-то вычислить она ещё никогда в жизни не слышала (и не видела в книгах).

– Ленар! – Кира глубоко вздохнула (пронесло) и продолжила тоном, с которым обычно говорят с особо непонятливыми и забывчивыми: не повышая голоса, а размеренно, делая между предложениями паузы и выделяя каждое слово для пущей важности. – Я выросла в лесу! (…) Я понятия не имею, что сколько стоит. (…) Я никогда ни с кем не торговалась, это всегда делал отец. (…) Если я бывала в Сходке, то заходила туда тайком к своей тёте в гости после охоты. (…) Понимаешь? Как ты думаешь, какими глазами на меня будут смотреть на рынке, если я буду разыгрывать перед ними вот такую дурочку?

– Ах, вот оно что!.. – Ленар расплылся в усмешке и тоже проглотил свой хохот, поняв комичность ситуации. – Забыл, виноват. Что тебе вообще нужно? Может у нас самих это есть?

Кира помотала головой. Взяв древко лука с прилавка, она потыкала на края.

– Мне нужны железные наконечники сюда. У вас ни у кого таких нет. Их несложно сделать, хотя бы из тех же стилетов. Раскалить и выгнуть так, чтобы можно было крепить на концах. Думаю, любой кузнец с этим справится. Кстати, у нас есть ещё стилеты?

Ленар подумал над несложной задачей с простецкой физиономией, которая говорила: «И это – вся проблема?..»

– Стилетов, я думаю, что нет. Ими только скауты пользуются. Их наш кузнец в Сутеми им делал, а теперь ни его, ни кузницы больше нет. Так что не ломай себе голову и прикупи сразу штук десять, чтобы про запас. У них бросовая цена, если не на рынке брать, а сразу у кузнецов, ещё дешевле. На заказ за полдня сделают. Тебя проводить? Я знаю, где тут что в плане самого важного.

– Я с ней схожу.

Кира кивнула в сторону полигона. Ленар уже давно должен был заметить новое лицо.

– А кто это?

– Дамира. Она с нами пойдёт.

Ленар почесал себе голову. Внушительный вид девы его, очевидно, навёл на мысль, что с таким сопровождением «лесной дурочке» не стоит опасаться того, что с неё втридорога сдерут за пару больших гвоздей, которым вместо шляпки приковали отшмёток, сделав таким нехитрым образом небольшую рукоятку.

– Да уж… Вот так вечером засидишься, а потом всё просыпаешь. Ладно! Я принесу тебе чеканки, больше, чем надо. Вдруг там что-то ещё попадётся.

– Мне не надо больше. Только это.

– А патроны? Их только здесь можно купить. Ты, кстати, гильзы выбрасывала?

– Нет, я их собирала. Те, которые нашла потом. Мне отец говорил, что их можно заново использовать.

– Это хорошо, их тоже можно взять в расчёт.

– Ленар, постой! Я не могу покупать себе патроны, это слишком дорого, я за это никогда не расплачусь!

Остановившись на полушаге, Ленар с недоумением посмотрел на Киру, а потом хлопнул себя по лбу, вспомнив, что лесная дурочка может ещё очень многое не знать.

– Значит так, – сказал он, легонько стукнув ладонью по прилавку. – Чтобы ты правильно понимала. У нас общее хозяйство. Склад и все вещи – общие. Кому что надо, тот идёт и берёт. Не надо – несёт назад. Неплохо об этом с хозяйственником поговорить, он лучше знает, что имеется в наличии и кто в последний раз брал то или иное. Всякое такое «расплачиваться» у нас нету. Стрелы – общие. Понятно, что каждому свой запас нужен, ну так это дело просто решается – если ты умеешь делать их, то оставляешь себе, сколько надо, остальные отдаёшь на склад. Ну, и со всем остальным по тому же принципу. Каждый делает, что умеет, для себя и для других. Вот и всё. Никто не будет на тебя коситься и попрекать, если ты пойдёшь в курятник и возьмёшь себе пару яиц, чтобы на завтрак пожарить. Да хоть всю курицу возьми и зажарь! Поделишься ведь, поди. Или наоборот – полюбилась кура, сколоти ей гнездо в закутке у себя дома, и пусть там себе на здоровье несётся. Пометь её как-нибудь – колечко на ногу али ленточки на крылья, – и никто её не тронет без твоего спроса. У нас ребятня за мелкой скотинкой следит и вечерами разгоняет, они всегда знают, кому где ночевать положено.

– Понятно. А что со Сходкой и торговцами?

– В Сходке то же самое. То, что в лесу добывается, там и проще заготовить, чем сперва везти в крепость. Туда торговцы отсюда из столицы приезжали, скупали разное оптом и взамен привозили продукты и вещи, которых у нас, в Сутеми, нет или слишком мало. Здесь совсем другая история и другие правила. У нас и поэтому с ними дружба не очень ладилась. Чеканка – это здешние деньги, нам они только для того и нужны, чтобы с ними торговаться, между собой мы всегда договоримся и без них. У кого вместо жадности в голове совесть, тому денег не надо.

Кира посмотрела на Малику, которая терпеливо ждала своей очереди со связкой болтов в руке, не вмешиваясь в разговор взрослых.

– Как в семье? – сравнила Кира. – Котёл общий, никто в чашку другому не лезет?

– Именно что. Так как – берёшь патроны?

– Нет, – ответила она, немного подумав. – Пока нет. Не думаю, что их так просто купить можно на каждом углу.

– А то! Это с Назаром обговаривать нужно, у него это под лапой. Ты не думай, что он тебе назло будет теперь выпендриваться. Он к нам всем такой, к тому же сам по себе жмот. Через Равиля можно надавить, это твой козырь. Он здесь за хозяйство отвечает и найдёт с ним общий язык. Они вместе уже который год неплохо ладят, хотя мало чем похожи.

– Я подумаю над этим. – Кира кивнула на Малику. – Возьми её с собой на склад, у неё поручение от меня.

– Запросто. Пошли!

Ленар поманил девочку рукой и направился к складу. Малика догнала его и засеменила рядом. Не доходя до двери у них произошла краткая заминка: Ленар сбавил шаг при виде пса. Его-то, взрослого мужика, он пропустит – наверное… А вот девочку точно нет. Услышав тихий свист, пёс встал и размеренным шагом направился к штаб-квартире, недоверчиво взирая на встречную пару. «Я всё вижу! – говорил пёс своим взглядом, когда Ленар с Маликой обернулись в открытых дверях. – Я вас знаю по запаху и найду, если стащите лишнее!»

Спустя две минуты Малика прибежала назад с набитым колчаном, который плюхнула на прилавок.

– Вот! Я не знала, какой выбирать, их там много. Ленар мне посоветовал такой взять, говорит, у него шнур сверху, чтобы стягивать, а то стрелы могут вывалиться.

– Замечательно, именно такой мне и нужен! – похвалила Кира девочку. – Спасибо.

Следующим вернулся Ленар, шмякнув увесистым узелком об прилавок и издав им характерный звон, который заставит любого хапугу всё на свете бросить. Абсолютно всё, даже самое наинтереснейшее дело на самом приятном месте.

– Наконечников для стрел неплохо было бы докупить. Больше половины того, что у нас было, в Сутеми спустили, да и вы тоже потратились, так что в этом плане мы шибко обеднели. Стрелы-то в лесу можно за отдыхом стругать, были бы с собой наконечники. Я не разбираюсь, какие из них лучше для чего, посмотришь, что предлагают, сама решишь.