– Руку! Про руку не забудь! – напомнил Аскар, тыча в свою ладонь.
– Да, схватите ещё правой рукой кучку горячих углей, чтобы обжечься! Можете потом всё спокойно себе перевязать, потуже, и тогда только воображайте себе, как стреляете в таком состоянии в одну их мух. И ночь перед этим не спите ради верности. Посидите на дозоре. Так вот оно было на самом деле! Бабы страшная сила, скажу я вам! Мне жена рассказывала, как она разбросала ублюдков, которые прорвались. Я сам не видел, другими уродами занят был, слышал только, как за спиной наверху хором орать начали и камнями швырять. Я б ей не поверил на слово – чтобы такая хворостинка, да здоровых мужиков… Но я сам однажды видел, как жена в ярости разбросала сразу троих. Таких, вот!
Он с выпученными глазами протянул руку, показывая впечатлительный рост «бугаев» по грудь и пояс. Намёк был быстро понят – двух сорванцов Дината и их «надзирателя» знали все.
Посчитав, что достаточно повеселил хохочущую публику, Динат обошёл костёр. Подхватив сидевшую Киру под локоть и не обращая внимания на лёгкое сопротивление (обусловленное в первую очередь тем, что она хотела успеть хотя бы наспех вытереть лицо, чтобы не стоять перед всеми зарёванной), он поднял её на ноги. Обождав, когда она поднимет глаза и посмотрит ему в лицо, он стукнул её в знак уважения кулаком по плечу. Где-то люди кланяются, козыряют, встают на колено, целуют носки – а у них вот так.
– Мы не сказали тебе «спасибо». В первые дни как-то не до этого было, всё не верилось, что ушли, а потом начали бояться, что заблудимся в горах. Обошлось. Нам очень жаль, что случилось с тобой и твоими родными. Я сам шёл прошлой осенью по вашему следу, я видел, сколько вы уложили, когда отбивались. Те выродки там до сих пор лежат, если их муравьи не съели. Мы опоздали, нам от этого очень дерьмово на душе. Это ведь всё наши люди, они здесь каждому приходятся если не роднёй, то соседями. Не знаю, как им теперь помочь, но ты ведь как-то смогла вырваться, переплыть реку и перебраться через болота! И потом вот это всё… – Динат провёл рукой от себя к горизонту и назад, намекая на проделанный табором путь. – Я уверен, что в твоей красивой башке найдётся ещё какая-то дурная идея, которая нам всем понравится. Так что – веди нас теперь дальше, раз взялась!
По-доброму улыбнувшись, Динат добавил (не мог он без шуток):
– Можешь в ответ дать мне по роже за суку. Серьёзно! Хотя бы по-дружески. Не ври, что не можешь, ещё как можешь! Мужик я, в конце концов, или кто…
Лёгкая оплеуха прервала его слова. Кира застыла на мгновение от неожиданности, что действительно ударила его. Хороший, оказывается, способ заткнуть кому-то слишком болтливый рот, а заодно спустить эмоции. Она даже засмеялась от облегчения. Вот – теперь действительно все видели, что она смеётся.
– О! Первый раз, что получил побои от чужой бабы. Ничё так, взбадривает…
Мотнув головой, Динат отошёл в сторону, освободив место другому. Следующим в очереди стукнуть по плечу нового предводителя оказался Аскар. Уловив нерешительность Киры, он закрыл свои щёки ладонями и наигранно трусливо отпрянул под смешки.
Не успела Кира опомниться, как все поднялись и столпились вокруг неё, чтобы выразить своё почтение – и со всех сторон уже безо всякой очереди сыпались на плечи хлопки кулаками и ладонями, по здоровой и по больной стороне. Кто-то даже по-отцовски потрепал по голове, как мальчишку. А она стояла, как под проливным дождём, и глотала бегущие по лицу солёные струйки.
Больше половины людей разошлось, посчитав свой долг выполненным, а оставшиеся собрались в большой круг у последнего костра, в который ещё подбрасывали ветви. Был здесь и заика Влас, который мог за день не проронить ни слова; и зловредный Захир, любивший крепкие выражения; и тяжеловес Рустам, который мог напугать одним своим видом; и рассудительный Арест, любивший после раннего завтрака в обязательном порядке прогуляться по горам; и бородач Динат, веселивший всех с утра до вечера; и, конечно же, хитроумный Аскар, который постоянно переговаривался то с одним, то с другим. Среди этих людей, выстоявших с Кирой бой и прошедших тяжёлый путь, были и незнакомые ей лица из сутемьского гарнизона. Впрочем, одного она узнала, это был один из тех скаутов, который вместе с Аскаром и Динатом выудили из болота «кикимору» и привели её в крепость. И Ленара она тоже вспомнила – это он в подвале возмутился, что неумелые женские ручки трогают опасные штучки, пока Ларс не успокоил его.
Ноу усадили рядом с Кирой, хотя она всё ещё не понимала, зачем её притащили в такую шумную мужскую компанию.
– Вы теперь обе на правах мужиков, – объяснил ей Динат, когда столпотворение вокруг нового предводителя рассосалось и они собирались вместе у одного костра. – То бишь вам теперь можно лезть в драку вперёд других. Так что если будет кто обижать – бейте в морду! А потом в брюхо. И ножкой топните сердито.
Он прикоснулся кулаком к щеке девушки, другим легонько ткнул ей в живот и сделал вид, что со всей силы наступил на ногу. Ноа только моргнуть успела за это время.
– И всё – мужик у ваших ног, можете делать с ним, что захотите!
Динат показал на Киру:
– Во, она знает! Это нехорошая девочка. Очень – очень! – нехорошая. Я ни за что не полезу с ней драться.
– А-а! Теперь я понимаю, почему ты иногда прихрамываешь! – воскликнул Рустам с озарением. – Так, значит, жена тобой вертит! А я-то думал до сих пор, что у вас всё как раз наоборот…
Динат посмеялся вместе с другими, по достоинству оценив «разоблачительную» шутку друга.
– А ты как думал, каково ей иметь дело с четверыми шалопаями?
Рустам в недоумении загнул три пальца, пересчитав сыновей Дината, и только позже до него дошло, кто числился за четвёртого шалопая. Кира успела уже понять, что Рустам не слишком быстро соображает и многие шутки до него доходят с опозданием. Но доходят. Иногда выглядело довольно забавно и умилительно, когда он спустя некоторое время вскрикивал от внезапного озарения и по-доброму смеялся сам с собой.
– Зато теперь знаю, в кого растить дочку, – добавил Динат, усаживаясь. – Меня только один вопрос до сих пор мучает: откуда ты знал, что она обыграет Ларса?
Аскар непонимающе развёл руками.
– Не-не! Давай не увиливай, знаю я тебя! Ты никогда не идёшь на неоправданный риск. Если бы ты хотел, то был бы давно на месте Наиля.
– Так она же сама доиграла за них обоих! Я не понимаю, куда вы в это время смотрели?
– Ну… Э-э…
Аскар оценивающе посмотрел на Киру.
– Что – э-э?.. Она тогда была не такая, а вся вывалянная в лесном дерьме! И голодная как шатун. И что она сделала? Подошла к доске, глянула на неё и как будто насквозь обоих проглядела. Ну, не знаю… Это не «по морде, в брюхо, по ноге», это сразу ниже пояса коленом. А Ларса это только раззадорило. Вот кто уже точно мечтал получать по морде от горячей бабы. Без этого для него, по-моему, и жизнь была, как еда без соли. Вроде пожрал и сыт, а чего-то для души всё-равно не хватает.
– Вот уж точно сказал! – рассмеялись мужчины.
Вспомнив одного почившего, начали вспоминать и других. Каждое имя, которое называли, сопровождая кратким рассказом где и как погиб, вызывало печальные вздохи. Тяжелее всех было говорить о Наиле. Его гибель никто уже не видел собственными глазами. Последний, кто был с ним рядом – это Ленар. Наиль сидел на земле посреди пожара, склонившись над телом убитой жены. Вопреки всем уговорам Нурия не пожелала уходить из крепости. «Мы никогда с тобой не разлучались дольше чем на один день, даже когда ссорились. Я останусь, а если уйду, то только с тобой», – сказала она мужу. Нурия не была воинственной натурой, тем не менее умела неплохо стрелять из лука и вместе с другими отстаивала стены всю ночь. Она попала под обстрел под утро, когда южане уже прорывались через проломы в крепостной стене. План всем был известен – держать стены сутки, отчитывая с вечера выходя отряда Ларса, – и они его выполнили, продержавшись дополнительно ещё одну ночь. «Уходите, немедленно! Все!» – приказал Наиль, обнимая в последний раз бездыханное тело жены. Очередной разрыв снаряда разнёс часть стены в клочья, заглушив крики. Поцеловав закрытые глаза любимой, Наиль бережно опустил её голову на землю и встал с налитыми злобой глазами. Подобрал лук и несколько рассыпанных стрел, нацепил одну из них на тетиву и пошёл через облако пыли в пролом в стене – наружу, навстречу врагу. Ленар с остатками воинов в это время уже оставляли в спешке позиции и уходили по намеченному пути отступления.
