«…мы бы пришли с пустыми руками и нам было бы стыдно показываться тебе на глаза, Сангар. А так мы принесли тебе два подарка. – Воин показал на винтовку за спиной повелителя и на чудо-юдо лохматое (и полумокрое). Заискивающе осклабившись, он добавил для пущей убедительности: – Она правда здорово дерётся. Нам её жалко было бить, а убивать мы её и вовсе не хотели, поэтому она многих из нас перебила. Посмотри – у неё коготь на поясе висит, чтобы арбалет заряжать. Она его с убитого сняла, потому что у неё стрел для лука больше не осталось. И она знает, как его использовать. И ножом швыряется. Я никогда не видел, чтобы бабы по-настоящему могли сражаться, как она. В ней много силы».

Сочтя слова воина достаточно убедительными, Сангар отпустил его ворот. Подарки были действительно ценными. Один из них уж точно. Поправив винтовку, Сангар вернулся к прерванному разговору с пленным.

«Эй! Ты будешь жить вместе с нами, но должен будешь отработать за тех, кого мы потеряли по твоей вине. Если ты постараешься, то твой ребёнок будет жить свободным и ему не надо будет расплачиваться за тебя. Мы дадим ему дом и семью, а твоя жена может остаться ему матерью. До той поры, пока ты не начнёшь делать глупостей».

Рол ничего не ответил. Охотней всего он бы плюнул этому самозванцу в лицо. Даже если бы они понимали друг друга, тут любые слова были излишни. Посмотрите только, какой справедливый судья, всем курам на смех! Ещё и считает, что они дёшево отделались. Попроси сейчас глоток воды, чтобы пересохшее горло смочить, так и это в долг запишет и взыщет. Так волк с овцой в басне торговался, привязав её в лесу к дереву. Хочешь, мол, чтобы я тебя сейчас съел или отпустить в долг? Слово волка, что не задеру сразу и дам ещё побегать! До опушки.

«Волк» осклабился и, довольный собой, направился озвучивать третьей «овце» своё судейское решение. Милла в это время, справившись с растерянностью (её что – действительно отпускают или только для виду?), выпросила жестами воды (несложное дело: показать на бадейку в руках одного из воинов в первом ряду) и поспешила первым делом напоить мужа, пока его не успели увести. Сейчас перед ней стоял ещё более трудный выбор, который она должна будет сделать: либо остаться с Ролом, либо упросить – да хоть и на коленях! – чтобы позволили быть с Кирой.

– Иди с ней, ты ей нужнее, – тихо сказал Рол, утолив жажду. – Не переживая за меня, до сих пор не убили. Как-нибудь справлюсь.

Охранники не торопились разнимать пару, которая обменивалась прощальными словами, с любопытством ожидая следующего акта судейства над овечками. В данном случае: над тигрицей. Очень занимательный случай. Можно открыто сказать – уникальный. «Волк» не стал ещё раз обходить подсудимую, чтобы заставить её посильнее нервничать (первый раз не подействовало, к чему тогда такая честь?). Подходить вплотную тоже не стал (недостойное повелителей это занятие – липнуть к бабам, будь они хоть трижды привлекательными; они должны к нему липнуть и безумно радоваться, если он на них посмотрит). Остановившись в шаге, он ещё раз пристально изучил подсудимую взглядом. Если сравнивать её с другой «овцой», то она отличалась от неё, как белая от чёрной. Одета в такую же юбку, какие носят здешние лесные дикари: из плотной материи, простую одноцветную (землисто-зелёный, серо-чёрный и коричневый – это были самые ходовые тона), но на этом сходства заканчивались. Рубаха по фасону выглядела скорее мужской, чем женской, и была надета навыпуск. Поверх крепкий ремень – тоже скорее мужской, на котором висела трофейная гафа и пустой чехол от ножа. Там, где кожа открыта, заметны царапины и синяки. Нелегкая эта работа была для храбрых молодцев – скручивать тигрицу, не применяя силу кулаков. Промокшая от выплеснутой воды рубаха липла к груди, обрисовывая аппетитные женственные контуры: не большие, но и не слишком маленькие – в самый раз, чтобы ладошку наполнить. Живот ниже ремня не выпирал (тоже в самый раз, как и талия в целом), но определённые черты в поведении наводили на некие подозрения. Это надо будет первым делом выяснить, ибо значительным образом влияло на ценность «подарка». Дышала пленная ровно, не выдавая волнения.

«Эй! Ты должна будешь отплатить за всех тех, кого вы убили. Мои воины сказали мне, что вас было больше, и если бы другие не оказались такими трусами, то они могли бы перенять часть вины на себя и тебе не пришлось бы тогда за них расплачиваться. Ты крепкая и здоровая, мы дадим тебе отдохнуть, а потом ты родишь для нас сыновей, таких же храбрых. Столько, сколько убила наших».

Окружающие захихикали, прикрывая рты, и залыбились, проникаясь сказанным. «Для нас» – значило именно это, иначе Сангар бы сказал «для меня». Вот это подарок так подарок! На такое великодушие способен только самый великий повелитель всех времён и народов. Если хорошенько посчитать, сколько она убила (обязательно будет сделано, включая раненых, ибо покушение на жизнь равно убийству), то веселья всем надолго хватит. Вопрос был теперь только в том, сколько Сангар сочтёт нужным для отдыха. С женщинами в стане южан было негусто – а утех с ними хотелось всем. Хотя бы иногда. Следовало ожидать, что Сангар захочет первым «от имени всех» выразить своё желание зачать будущего сына, но в силу того, что у него недостатка в наложницах не было, то он быстро передаст «подарок» в руки своих лучших подхалимов. А там он пойдёт по рукам направо и налево. Азартным игрокам в кости уже можно было потирать в предвкушении руками.

Переводить решении судьи никто не вызвался, ибо пленная и глаз поднимать не желала, упрямо смотря вниз и, видимо, намекая этим, что смотреть ей в глаза можно только стоя на коленях. Поединок лесной владычицы против повелителя – так это следовало понимать. Сангар снял винтовку и тряхнул ею перед пленной.

«Или ты будешь покорно служить мне и пойдёшь вместе с нами. Я ценю своих воинов как десять ваших. Когда ты расплатишься за все долги, будешь свободной».

Несколько человек тихонечко присвистнули. Вот так предложение! Ай да Сангар, ай да хитрый лис! Подумай хорошенько, девка, и прими во внимание, что сей бравый муж обычно с девками вообще не торгуется! Только торгует ими (святое дело, а уж на благо войска тем паче). Выбор за тобой.

Помощник немного склонился, пытаясь заглянуть в лицо пленной, которое частично было скрыто под свисающими волосами. Не дождавшись реакции, он пожал плечами и посмотрел на повелителя. Шайтан её знает, может она действительно немая? Надо будет проверить. Не такой уж и важный изъян, учитывая все остальные прелести (облапать глазами и спереди и сзади все уже вокруг успели, и не раз).

Закинув винтовку за спину, Сангар небрежно кивнул охранникам. Когда они начали разворачиваться в обратную сторону, чтобы увести пленную, один из них вдруг споткнулся и упал на четвереньки, едва не сбив своего повелителя. «Растяпа! – можно было сейчас насмешливо гаркнуть. – Смотри под ноги!» Никто в этот момент не обратил особого внимания на то, что нога пленной была намеренно подставлена – путы не позволяли ей со всего размаху пнуть, но полшага иногда бывает для подножки достаточным.

Неудачник быстро понял свою оплошность. За прошедшее время, пока Сангар разговаривал с Миллой и Ролом, Кира вела себя как присмиревшая овечка, заставив охранников немного расслабиться. Они, вероятно, полагали, что она не решится среди такого скопища людей напакостить. Напрасно. Второй охранник вскрикнул вслед за первым. Он сначала подумал, что его товарищ нечаянно споткнулся, и когда пленная тоже начала внезапно падать, то обхватил её руками, удержав на ногах. От неминуемого падения он её спас – товарищ в добавку неудачно запутался ногой в верёвке и потянул зачинщицу за собой, – и в награду получил в придачу к тесным обниманиям жгучий укус в плечо. Отпрыгнув (так и норовит сказать: как укушенный), он с болезненной гримасой прижал рукой больное место.

Раззява в пыли, испугавшись гнева повелителя, рассерженно хлопнул рукой по земле, и истошно заголосил, кланяясь: