Опускаю взгляд на соблазнительные женские губы, и дыхание перехватывает: приоткрыты, приглашают, ждут. Мне не нужны слова или прочие знаки, я чувствую, знаю – Маша жаждет меня не меньше. Подобные вещи очевидны.

И не верьте тем, кто говорит: «Я думал, ты этого хотела, прости, ошибся», – в такие минуты мужчина всегда понимает стремления женщины верно, если они, разумеется, истинны.

Прикрываю глаза. Не способен бороться с собой, да и не понимаю зачем. Безусловно, близость может выйти нам боком, но, клянусь, впервые в жизни ощущаю столь сильное притяжение, не просто физическое влечение, а потребность оберегать, заботиться, защищать. Вот что превалирует, запускает по телу разряды, накаляет воздух вокруг и нас – вместе с ним. В итоге сдаюсь… Тянусь к манящим устам, осторожно касаясь нежным поцелуем, который в момент охватывает нас обоих пламенем, вынуждая отринуть любые сомнения.

Срываюсь с места. Привстаю на колено. Руки уже полсекунды как вплелись в шелковистые волны волос. Маша отвечает на поцелуй быстрее и увереннее, чем я того ожидаю. Теплые ладошки ложатся на мои запястья, сжимают требовательно, но не в стремлении остановить, а одобряя. Проникаю глубже. Ощущаю, как плоть сводит истомой. Сорвусь! Сейчас сорвусь и опрокину девушку на спину. Можно ли? Хочет ли она? И в тот момент, когда Мария поддается, начиная опускаться назад, на всю квартиру раздается до одури раздражающий звон.

Вздрагиваю. Отшатываюсь. Не понимаю, что случилось, а главное – откуда идет звук. Соколова смотрит на меня с той же растерянностью – щеки залиты краской, дыхание рваное и такое сексуальное, будто между нами уже все случилось, но она хочет еще, ей меня не хватило… Боже!!! Как устоять? И я уже готов забить на все, вернуться к исходной позе, впиться в сладкие губы поцелуем, лишенным приличий, но чертов звон, то прекращающийся, то начинающийся снова, заставляет окончательно встать с дивана.

– Дверь… – сбивчиво роняет Маша, пока я озираюсь, как потерявшийся щенок.

Смотрю на девушку, не в силах сконцентрироваться. В голове мысли только об одном, нетрудно догадаться, о чем именно…

– В дверь звонят, – повторяет Соколова отчетливо, и меня резко разворачивает в сторону прихожей.

ТОЧНО! Доставка!

– Э-э-э… – глухо мычу, чувствуя себя максимально глупо. – Я, пожалуй, открою…

Маша улыбается. От ее смущенной, но вместе с тем заигрывающей улыбки ноги наливаются свинцом. Не хочу никуда уходить, да и уже не голоден…

– Соджин, дверь… – шепчет девушка одними губами, и тишину опять разрывает звонок.

– Ах да, сейчас. Я быстро. – Тряхнув головой, надеясь прийти в себя, топаю в прихожую, по пути похлопывая ладонями по щекам.

Не припомню, чтобы когда-либо меня кто-то или что-то настолько дезориентировало. Плохо… ведь я всегда должен быть собран и готов к любым неожиданностям.

Открываю дверь. За порогом действительно доставщик – переминается с ноги на ногу. Похоже, недоволен, что был вынужден долго ждать с тяжелыми сумками в руках.

– Прошу прощения за задержку. – Виновато кланяюсь.

Подношу телефон к планшету, висящему на груди паренька, оплачиваю покупки, забираю пакеты. Снова отпускаю поклон, но неглубокий – спешу, а затем захлопываю дверь коленом – руки заняты. Застываю, упирая взгляд в металлическую поверхность. Чувствую, лицо немеет: мне предстоит вернуться в комнату и вести себя… как? Как обычно? Будто ничего не случилось? Или, напротив, смахнуть с глаз челку, вздернуть нос, заявиться в гостиную победителем, собирающимся взять свое?.. Да! Отличный план. Расстегну пару пуговиц на рубашке, закатаю рукава, выстрелю в Соколову раздевающим взглядом, дерзко улыбнусь. Она точно не устоит.

Поворачиваю голову, смотрюсь в зеркало, висящее справа от двери. Чуть прищуриваюсь. Уверенным движением головы откидываю назад волосы. Подмигиваю отражению, репетируя, и вдруг слышу сдавленный смешок.

По плечам пробегает огненная дрожь. В районе солнечного сплетения появляется неприятный зуд. Щеки начинают пылать.

Очень медленно оборачиваюсь. Позади – Маша, подпирает плечом стену. Глаза девушки светятся, и это завораживает, но я чересчур уязвлен и смущен тем, что Мария увидела, поэтому думать могу только об одном.

Черт…

– Ты права, еду привезли, – говорю невнятно, словно меня выпустили из кабинета дантиста и язык еще ватный от анестезии. Это ж надо было по-крупному облажаться!

Обреченно вздыхаю, опуская глаза в пол. Плечи сутулятся. Некоторое время ничего не происходит. Соколова застывает в дверном проеме, а я пытаюсь принять неоспоримый факт: момент безвозвратно упущен.

– Так и будешь стоять? – внезапно спрашивает Маша, причем в голосе слышится нечто двоякое, волнительное, и мое тело тотчас откликается очередной волной возбуждения.

Заглядываю девушке в глаза: огонь не погас, между нами по-прежнему искрит, ничего не изменилось. А значит, не момент управляет нами, а как раз наоборот. Все осознанно, желанно и главное – взаимно.

Маша склоняет голову набок, продолжая смотреть на меня с таким видом, будто только и ждет, когда я подойду и сорву с нее блузку. Вопросительно вскидываю бровь. Ком в горле, еще секунду назад мешающий дышать, наконец проскальзывает по гортани. Ему навстречу поднимается волна приятного возбуждения – подобное испытываешь, надевая снаряжение для банджи-джампинга, когда прыгаешь, привязанный к канату, с огромной высоты. Ты заранее знаешь, что тебя ждет, но минуты, отделяющие от прыжка, будоражат не меньше полета.

– Ты хочешь курицу или… – Разумеется, дело не в еде, вопрос в том, прочтет ли девушка мой намек.

И по ее улыбке, сопровождаемой отрицательным покачиванием головы, понимаю – прочла.

Уже не раздумывая, разжимаю пальцы, пакеты с грохотом падают на пол. Проворно через них переступаю, направляясь к брюнетке. Плевать на все! На продукты, на то, что мы, наверное, форсируем события, на завтрашний день. Сегодня я хочу думать лишь о Соколовой, видеть ее очаровательную улыбку, растворяться в бездонных глазах, зовущих и удивительно красивых.

Оказываюсь рядом прежде, чем сердце успевает толкнуть по телу очередной поток крови. Подхватываю девушку на руки, позволяя ей обвить ногами мой торс, и, не теряя драгоценных секунд, припадаю к пухлым губам. Довольно терзаний!

Маша обнимает в ответ, крепко прижимается, охотно поддерживая поцелуй. Ее руки скользят вдоль моей шеи. Желание захлестывает сбивающей с ног волной, но я креплюсь, иду вперед, искренне надеясь, что верно запомнил, какая из дверей ведет в спальню. Не дай бог затащу Соколову в гардеробную…

Преодолев несколько метров, толкаю (предполагаю, нужное) – дверное полотно. Ура! Мы не в Нарнии! Дохожу до постели, упираюсь в матрац коленом и осторожно перекладываю сокровище на подушки, продолжая познавать отзывчивые губы.

Душно… Странно, что я не обратил на духоту внимания, когда искал плед.

Тянусь к вороту рубахи. Расстегиваю верхнюю пуговицу. Спускаюсь ниже и натыкаюсь на девичьи руки: Маша справилась с несколькими, перегнав меня.

Ох, как же возбуждает! Голова кругом, как сильно я хочу эту девушку!

Под давлением чувств, бьющих ключом, не могу копаться с пуговицами, пусть их и осталось немного. Стягиваю рубашку через голову и сразу возвращаюсь к влажным поцелуям Марии – нежным и дразнящим, провоцирующим, сносящим все внутренние драйвера и предустановки. Ее строгая блузка начинает раздражать. Провожу ладонями вдоль талии, подцепляя и вытягивая ткань из-под офисных брюк. Чувствую горячую кожу, усыпанную мурашками. Девушка прогибается в спине от моих прикосновений. Казалось бы, это должно окончательно снести крышу, однако в голове острой стрелой пролетает мысль: «А если мы слишком спешим?»

Невероятным усилием воли отстраняюсь, пресекая уже далеко не застенчивые ласки Марии. Пристально смотрю в распахивающиеся глаза.

Пытаюсь отыскать в них сомнение, чтобы оправдать собственную нерешительность, но не нахожу и еле слышно спрашиваю:

– Ты уверена? Мы можем просто…