Чувствую себя странно… Прокручиваю в голове наше знакомство и абсолютно не представляю, куда деваться, в какую сторону смотреть или что делать в принципе. Может, башкой ударилась?

– Прости, но все же спрошу… А что ты здесь делаешь в такое время? И учти, поскольку ты спас меня… и снова – спасибо. – Показываю два пальца, намекая, что это уже второй раз по счету (осталось всего-то чуть меньше миллиона). – Я поверю любой твоей версии.

– Эй, мистер, вы как? – раздается позади знакомый голос, а затем на плечо ложится почти невесомая девичья ладошка.

Неосознанно вздрагиваю, в основном из-за боли под ребрами. Мне бы не помешал рентген, но личные нужды мгновенно блекнут на фоне беспокойства об иностранке, которая едва не стала жертвой моего совершенно безумного плана.

Не задумываясь, стаскиваю с головы шлем, дергая головой, возвращая волосы в привычное положение – челкой на глаза – и оборачиваюсь, заглядывая в округлившиеся от ошеломительного осознания глаза. Хочется на восклицание Хоук ответить нечто ироничное, типа: «Ну, привет, Заноза», – но, увы, я и звука проронить не успеваю, ведь девушка мгновенно заваливает меня нескончаемой чередой вопросов о самочувствии.

Надо же, какая сердобольная. Ее чуть по асфальту не размазало, а она искренне переживает за постороннего человека.

Решаю потянуть момент. Не знаю зачем… Просто приятно. Мэри тем временем, не сбавляя оборотов, хватает меня под руку, желая поставить на ноги. Я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы принять помощь, которая мне не требуется. Однако осторожно высвобождаюсь от захвата и встаю самостоятельно, попутно односложно отвечая на вопросы.

Пока девушка страдальчески охает, рассматривая последствия моего падения, сканирую взглядом ее миниатюрную фигурку, пытаясь понять, насколько по десятибалльной шкале я виноват.

– Да в порядке я, в порядке, – заключаю в итоге, рывком отнимая суетливые ручонки от своего торса, когда Мэри переходит границы допустимого и лезет ко мне под куртку.

Ох уж эти американки…

– Сама-то как? – интересуюсь угрюмо, собираясь прочесть девице лекцию о том, что лупить в телефон, переходя дорогу, – верх безответственности.

В лицо тотчас прилетает ребро женской ладони, остановившееся в сантиметре от носа.

– Нормально, маленькая царапина, видишь? – бодро сообщает госпожа Хоук, будто ее рука даже не напоминает абы как нашинкованное кимчи.

Хмурюсь. Обхватываю тонкое запястье, придирчиво разглядываю рваную рану: песок попал, следы от травы, грязь… Надо срочно промыть и обработать антисептиком! Поднимаю на янки глаза, неодобрительно щурясь, мол, хороша царапина… И вдруг замечаю неестественную припухлость на губе. Наклоняюсь ниже, вглядываясь в пылающее лицо (то ли от смущения, то ли от циркулирующего по телу адреналина), различаю кровяной подтек и под очередные сказочки про пустяковость травмы негодующее выругиваюсь.

Благо на корейском, а то еще и за это красней!

Мэри, не понимая ни слова, обиженно дует разбитые губы, но почти сразу забывает о себе, вспоминая про курьера. И абсолютно не вовремя! Я по-прежнему в бешенстве из-за разбитой фары, а, если доставщик не откинулся со страху, с превеликим удовольствием добью мальчишку сам!

Изо всех сил пытаясь унять клокочущую в груди злость, направляюсь к барахтающемуся в груде коробок придурку. Вытаскиваю парня за шкирку под нелепые бормотания о неисправных тормозах и, угрожая отвертеть башку, требую как можно скорее убраться с улицы. Мало ли, вдруг сболтнет лишнего, а Хоук что-нибудь да сообразит. Хорошо, что курьер осознает: если сговор раскроют, в полицию загремим оба, поэтому быстренько ретируется с места аварии, толкая свой, начисто отказавшийся заводиться, мопед.

Возвращаюсь к американке, стараясь не думать о колене, которое не просто саднит, а чертовски болит! Выслушиваю очередное предложение отправиться в больницу с перечислением моих травм – будто я о них не знаю – и, вручив беспокойной девице шлем, приказываю ждать на месте.

Клиника, возможно, и здравая идея, но точно не для меня. Медики обязаны сообщить в районное отделение о подобных происшествиях – нереальное палево! Значит, будем лечиться по старинке. Благо аптеки в Сеуле встречаются чаще лотков с корн-догами!

Поднимаю и убираю с проезжей части байк, мысленно раз двести прошу у него прощения и обещаю в скором времени починить. Линяю за угол здания, заскакиваю в первую попавшую аптечную лавку, покупаю заживляющую мазь, ватные палочки и пластыри – стандартный набор. На обратном пути примечаю в глубине дворов детскую площадку и, как только оказываюсь в видимости Мэри, указываю в сторону переулка.

– Пошли, – бросаю безапелляционно, но девица и не думает спорить.

Обхватив мой шлем, точно плюшевого медведя, послушно тащится следом, вплоть до пункта назначения – и вот что странно, не говоря ни слова.

Я тоже, не расщедриваясь на пустую болтовню, прошу, ладно, командую сесть на скамью. Девушка слушается. Хм… Покладистость Мэри начинает мне нравиться.

Хорошо бы и с «Пак-Индастриал» прокатило!

По привычке разрываю пакет зубами, рассчитывая высыпать содержимое на скамейку, но край липкой ленты цепляется за внутреннюю часть упаковки, поэтому вынужден лезть внутрь рукой, а ладонь настолько сбита, что любое прикосновение к ране вызывает нестерпимое жжение. Но я ведь мужик! Могу и потерпеть. Однако внимательная Мэри замечает, что ссадины доставляют мне боль, и решает перехватить инициативу, что не очень-то радует, поскольку я не люблю попадать в зависимость от других людей.

Хмурюсь. Опять. И вновь неосознанно, но такова врожденная, а может, и приобретенная защитная реакция, когда мной пытаются помыкать. Но вскоре я сдаюсь. Эта девушка, точно танк, если что решила – не отвертишься. Короче, недовольно пыхтя, я протягиваю руку, позволяя янки обработать рану. В конце концов, мы угодили в передрягу по моей вине, пусть поиграется.

Мэри с видом умудренного опытом медика приступает к лечению. Хакерские пальцы девчонки невероятно нежны. Настолько, что в какой-то момент, вопреки щиплющему дискомфорту, ловлю себя на мысли, что хочу закрыть глаза и провалиться в сон, который непременно сотрет из памяти все негативные события последних дней, а может, и лет… Обо мне уже давно никто не заботился. Я долго был сам по себе и разучился правильно реагировать на подобное отношение, равно как и испытывать благодарность, ведь жизнь часто доказывала – верить людям ошибка, даже тем, кто вроде бы проявляет искреннюю симпатию.

Возможно, именно поэтому грудь сжимается от странного, незнакомого чувства, и я не в силах отвести взгляда от девушки, которая хлопочет над моими руками. А главное – хоть я без устали повторяю: «Цель оправдывает средства, я должен довести задуманное до конца, несмотря ни на что», – с каждой секундой теряю веру в эти утверждения…

Черт! Что же я делаю?.. Рядом сидит миловидная агасси, прилетевшая в Корею ради работы, наверняка имеющая множество планов на будущее, которые я собираюсь перечеркнуть коварной авантюрой по разоблачению «Пак-Индастриал». И ладно если бы суть заключалась лишь в сливе инфы, но все гораздо сложнее. Страшно вообразить, скольких людей председатель Пак отправил на тот свет и за меньшую провинность.

И какого рамёна я до сих пор здесь? Зачем втягиваю ничего не подозревающую девушку в неприятности? Сегодняшний инцидент – прямое свидетельство того, что не все мои затеи обречены на успех! Чудо, что в аварии пострадавшие отделались ссадинами и испугом. А если бы…

– Ауч! – внезапно прорывается сквозь плотно сжатые челюсти.

Задумавшись, я перестал контролировать тело и физические реакции, а девица чрезмерно надавила на открытую рану.

– Прости! – виновато бормочет она, глядя на меня до одури умилительным взором.