– На этом все. Если у вас нет вопросов, предлагаю считать встречу закрытой, – церемонно кланяется секретарь Чон.

– Да, разумеется, благодарю. – Вскакиваю на ноги, кланяюсь в ответ, стараюсь выглядеть достойно, но от восторга хочется пробить лбом стол. – Значит, до завтра?..

Отодвигаю стул, одергиваю пиджак, снова кланяюсь и шагаю было в сторону выхода, но мужчина меня тормозит.

– Господин Ли, а подпись?

– Подпись? – Туплю, бросаю взгляд на бумаги и выдаю широкое, но беззвучное: «А-а-а, подпись». Точно!

Возвращаюсь к контракту, оставляю автограф Ли Соджина, которым во время долгих тренировок исписал не один десяток страниц, и, отчаянно сдерживая идиотскую улыбку, покидаю аудиторию.

Лишь на улице позволяю себе сбавить обороты. Остановиться. Отдышаться. Поверить не могу, что ситуация обернулась подобным образом!

Приторный вкус триумфа начинает приятно пощипывать язык. В ладони горят ключ-карта от новенькой квартиры и автомобильный брелок.

– Черт! Тачка! Надо бы спуститься на парковку… – Оборачиваюсь, сквозь стеклянные двери вижу секретаршу, спасшую меня пару дней назад.

Ухмыляется почуявшей кровь гиеной, машет рукой. Зовет вернуться? Ну уж нет, заберу-ка я машину завтра…

Отвешиваю прощальный поклон и стремительно спускаюсь по ступенькам. Она, конечно, секси, но я теперь не кандидат на должность программиста, а руководитель проектов. Короче, об интрижке с красоткой нужно забыть, а то вылечу из компании быстрее, чем она расстегнет блузку.

Добираюсь до скамеек, где в прошлый раз поймал Соколову. Чувствую, рубашка под пиджаком прилипла к спине. Жарко! Перенервничал. Решаю остыть. Снимаю ненавистную вещь. Бросаю на скамью. Делаю глубокий вдох. Прикрываю глаза. Медленно выдыхаю… Успокаиваюсь… И вдруг в кармане начинает вибрировать телефон, да так неожиданно, что я вздрагиваю испуганным зайцем.

– Чэнг-чанг![34] – Дергаю плечом, лезу в карман брюк, достаю мобильный – номер незнакомый.

Может, кто-то из «Пак-Индастриал»? Я что-то забыл или они передумали?!

Смахиваю челку со лба, а вместе с ней и дурные мысли.

Нажимаю на зеленую трубку, уверенно отвечаю:

– Ёбосеё[35].

На том конце раздается почти скулящий стон, затем быстрая женская речь, но слышно плохо, к тому же на заднем фоне грохочет музыка.

– Нугусэё?[36] – Прижимаю мобильный к уху, словно это спасет ситуацию, и неосознанно начинаю кричать. – Чом то кхыгэ мальссым’хэ чущигэсоё?[37]

Слышу что-то неразборчивое, а потом на английском:

– Это Мэри, которая Маша, которая русская.

Замираю на месте от удивления.

Молчу. Не знаю, что сказать. Нужно переварить, а главное понять, отчего язык вдруг начал неметь.

Спустя некоторое время вытягиваю на выдохе:

– Аньён[38]. – И перехожу на английский: – То есть здравствуй.

Соколова, по обыкновению, сразу же превращается в радио, хотя на сей раз ее тарахтение какое-то ватное.

Сейчас объясню. Если разрезать дыню, внутри обнаружатся два слоя, оба сладкие и съедобные, но один – твердый, сочный, а второй – рыхлый, с косточками (запинками).

Короче, Маша – второй слой дыни.

– Сегодня говорила с твоей любимицей. Той, с ресепшена, ты помнишь, – продолжает она, пока я мысленно выковыриваю «косточки» из сладкой мякоти.

Лучше думать о еде, чем о том, какие красивые глаза у взбалмошной русской.

– Точнее, просила у нее твой номер, но женщина отказалась давать его просто так. Поэтому я была вынуждена пообещать, что ты пойдешь с ней на свидание.

ЧЕГО? По ходу Мэри, тьфу, Мария при наезде скутера таки приложилась головой об асфальт.

– И не пойми неправильно, мне не особо хочется, чтобы ты с ней куда-то шел, но иначе она не соглашалась, а я уже дала слово… – русская замолкает.

НАКОНЕЦ-ТО! Но я досадливо кривлю губы. Девушка во второй раз вынуждает меня чувствовать себя идиотом.

– А ты у себя в России, еще до того, как стать программистом, случайно не сутенером работала?

Маша продолжает молчать, я недовольно хмыкаю.

– Если пообещала свидание, можешь смело идти сама, потому что я пас. – Собираюсь сбросить вызов, но не успеваю.

– Блин, Соджин… – начинает жалобно причитать моя почти километровая Заноза в известном месте. – Не обижайся! Знаю, ситуация некрасивая, но что мне еще оставалось? Она уперлась, не говорила, какой у тебя номер, ты его не дал, а я хотела тебе позвонить…

«Интересно зачем, если в твоей постели белобрысая чайка?» – хочу перебить, но куда уж мне: когда русская вещает, даже предлог вставить невозможно!

Усмехаюсь этой мысли (похоже, начинаю привыкать), слушая крайне «увлекательный» рассказ о коллегах, решивших устроить приветственный ужин. Ничего удивительного: мы, корейцы, сплоченная и гостеприимная нация! Однако на душе становится неспокойно. К горлу подкатывает тревога, должно быть, вызванная именем, которое мельком проскакивает в потоке слов. Люк.

Этот тип не понравился мне с первого взгляда. Мерзкий и падкий на женщин. Хватило секунды, чтобы понять: Маша для него очередной вызов.

– Не хочешь присоединиться? – заканчивает тираду Соколова.

Отвечаю, не задумываясь. Разумеется, отказом.

– Нет. Я занят. У меня нет времени ходить по всяким заведениям. – Что, к слову, чистая правда.

Завтра первый рабочий день, к тому же еще и ужин с председателем Паком, стоит сконцентрироваться на важном. Я слишком долго ждал, когда смогу посмотреть в глаза убийце родителей, и вот знаменательный день не за горами.

Скулы неприятно сводит. Пробегаюсь языком по верхнему ряду зубов, чтобы хоть как-то расслабить челюсть. Вдруг слышу на заднем фоне родную речь. Люк, точняк Люк! Говорит невнятно. Пьян.

Но не это заставляет меня сжимать мобильный до хруста, а словечки ублюдка, которые тот бормочет на корейском:

– Ох, Мэри, Мэри, сегодня я буду твоим ковбоем, а ты моей непокорной кобылкой. Тупая американская курица, хорошо бы накачать тебя шампанским под завязку, чтобы сильно не брыкалась. Хотя… люблю непокорных телок.

– Мэри, нет, Маша, послушай меня! – рычу в трубку, но девушка не отвечает: пытается отвязаться от навязчивого придурка.

– Люк, отстань, я разговариваю! – Слышу ее возглас.

– Маша! – повторяю на крике, но вместо голоса Соколовой из динамика доносится мужской хрип: «Пошли лучше выпьем».

Меня трясет. Вновь предпринимаю попытку привлечь к себе внимание и даже с успехом – девушка произносит мое имя, на что я тотчас требую:

– Говори адрес.

– Адрес… нашел, что спросить! Пф… – бурчит, теряя время Соколова. – Я и название улицы нормально прочитать не смогу, не то чтобы запомнить. Но мы рядом с «Пак-Индастриал», и…

– Мэри, давай! – В динамике раздается мерзопакостный лай Люка, а затем женский вскрик, возня, и вызов обрывается…

День икс – понедельник.

Первый рабочий день напоминает дикий забег на короткую дистанцию. На меня обрушивается миллион бумажек: трудовой договор, соглашение о неразглашении, заявление на создание персональной учетной записи внутри компании, запрос на получение паролей к сайту и многое другое – вскоре голова просто трещит по швам. А ведь на стажировке к важной информации не подпускают, страшно представить, какую гору бумаг придется заполнить для полноценного доступа. Причем необходимые манипуляции не делаются в одном кабинете, ради них я посещаю почти все этажи здания, пару раз даже проскальзываю мимо стойки ресепшена, но нет времени спросить номер Соджина. Ничего, дождусь конца дня. Главное, чтобы эта… женщина (читать здесь и далее – овца) не ушла домой пораньше.