То одна, то другая? Набор падших девок? О чем она вообще говорит? И каким боком я под раздачу попала?!

Зинаида Петровна уперла руки в бока, обтянутые красным пиджачком, явно маловатым ей по размеру.

– Зуева! – потрясла указательным пальцем перед собой. – Ты мне это брось! Уж от кого, от кого, а от тебя то я точно не ожидала! Ладно наши пигалицы! А у тебя то-о-о ребе-е-нок! Неужто думаешь, что такому мужчине нужна баба с прицепом?!

– Зинаида Петровна! – я наконец отмерла, однако, о чем идет речь так и не поняла. Хотя примерный контекст ее посыла ясен и дураку. – Вы о чем вообще говорите?! Сдался мне Ваш ненаглядный Дворецкий! Он уволить меня угрожал час назад! Но теперь мне кажется, что это и к лучшему! – я гневно сжимала в кулаки руки, а щеки горели от злости.

– Да-а! – явно не веря, шипела на меня директриса. – Рассказывай! Уже пол коллектива глаз на него положило! Оставьте мужика в покое, пигалицы пропащие!

Она так свирепо на меня посмотрела, что слова сами сорвались с языка:

– А что же Вы, Зинаида Петровна, так за «мужика» то переживаете? – с напыщенной вежливостью отозвалась. – В личную охрану к нему нанялись? Или, может, ревнуете? – я прищурилась, аки Шерлок, близкий к разгадке. – Ох, дорогая начальница, боюсь между «прицепом» и «пенсией», он выберет первое!

Лицо директрисы сначала побледнело как мел. Потом покраснело. Потом дынькой вытянулось.

А я взяла ноги в руки и смылась из кабинета прежде, чем она успела что-то ответить!

Нельзя было! Совершенно не стоило так разговаривать с ней!

И я могла бы запросто стерпеть оскорбления в свою сторону, но точно не в сторону Ритки. Назвать мою дочь «прицепом»! Да как у этой гадины язык повернулся?!

Я давно заметила, что директриса предвзята ко мне! Придирки по пустякам длились уже больше двух лет. И то, что сходило с рук остальным, мне – ни за что.

Все из-за ее сына. Андрея. Того самого, что вчера притащился ко мне с букетом. Зинаида Петровна не смогла пережить, что ее мальчика посмел кто-то отшить! С тех пор как он начал ухаживать – драгоценная матушка мне проходу тут не дает!

– Чертова семейка! – бурчала я, несясь по коридору центра не разбирая дороги.

И вдруг, свернув за угол – врезалась в могучую грудь, обтянутую кашемиром черного свитера.

На автомате уперлась ладошками в тугие мужские мышцы, которые заметно от этого напряглись. Кончики пальцев тут же закололо от воспоминаний. Я прекрасно помню, каково это – касаться его. Без свитера. Вообще без одежды…

И, конечно же, еще даже не подняв взгляд, я была точно уверена, в кого вляпалась. Снова. На этот раз, в переносном смысле хотя бы…

– «Чертова семейка»? Боюсь даже предположить о ком идет речь…

– Марк Артурович…, – просипела охрипши. Надо срочно горло проверить. Это слегка ненормально, что я хрипну каждый раз, когда вижу его? Может быть у моего организма на Дворецкого аллергия?

Отстранилась, подняла голову, и только тут заметила, что его руки сжимают меня за талию. Крепко так. По-хозяйски.

Марк выглядел немного растерянным.

А я, не отрывая от него шальных глаз из-за неожиданной близости, взяла сначала одну руку мужчины. По пальчику отлепила ее от себя. Тот же фокус провернула и со второй.

– Кхм, – прокашлялся он. Взял себя в руки и выдавил вежливую полуулыбку. – Аккуратнее надо быть. Я Вас искал.

– Я Вас тоже искала, – поспешила ответить, делая два шага назад. – Мне передали Ваши слова. Но, боюсь, Вы не в курсе всей ситуации. Извините, что не предупредила, просто возникли срочные семейные обстоятельства.

– Семейные? – Марк с таким недоверием поднял свою темную красивую бровь, что у меня от негодования кровь в венах в кипяток превратилась.

Воинственно сложила руки под грудью.

Чего его так удивляет? У меня не может семьи быть?

– Семейные, – с вызовом в голосе заверила новое руководство.

– А поподробнее…?

Я медленно выдохнула, и прежде, чем успела подумать, с языка сорвалось:

– Зачем ты приехал, Марк?

Мы оба застыли, как только я это произнесла.

Впились друг в друга взглядами, похлеще самых звонких пощечин.

Марк убрал руки в карманы брюк и запрокинул голову к потолку.

Только спустя миг поняла, что он просто смеется. Смеется! Сначала почти что беззвучно, но с каждой секундой все громче и громче!

Спустя пару мгновений Дворецкий уже хохотал в голос.

Вновь посмотрел на меня. Вытер слезы в уголках своих синих, по-прежнему ледяных глаз:

– Ты ведь не думаешь, что ради тебя? – спросил, не спеша убрать с губ высокомерную полуулыбку.

Внутри что-то больно царапнуло. Как унизительно! Зачем я об этом спросила вообще?!

– То, что между нами было когда-то, – продолжил он показательно – безразлично, – не имеет никого отношения к моему приезду сюда. И ты, – он вдруг стал серьёзным, – ты к этому тоже никого отношения не имеешь.

Даша

И в этот миг мне бы выдохнуть!

Мне бы успокоить смуту в душе!

Заверить ее, что можно жить, как и раньше! Не заботясь о том, что Ритку у меня кто-то хочет забрать! Ведь Марк даже не подозревает о ней?!

Но внутри будто что-то оборвалось.

И вместо того, чтобы выдохнуть, я ощутила таку-у-ую тяжесть в груди, будто на нее положили булыжник. Огромный! Весом в сто тысяч тонн!

«Ты не имеешь никакого к этому отношения». Еще бы. Кто я такая, чтобы иметь отношение к поступкам Марка Дворецкого? Никто. Случайная девушка, однажды оказавшаяся в его койке. И с чего-то решившая, что если Марк вспомнил меня спустя столько лет – это что-то да значит…

– Как хорошо, что вы оба тут! – послышался радостный голос еще одного Дворецкого из-за угла коридора. Я мысленно закатила глаза.

Сама судьба насмехается надо мной, не позволяя дольше минуты оставаться с призраком прошлого наедине. Будто злодейка, так же как директриса недавно, грозит пальчиком перед носом, приговаривая: «Ай-яй-яй! Нельзя! Нельзя!»

– Ты что делаешь здесь? – повернулся Марк к брату.

А потом вдруг нахмурился, когда Клим без стеснения подошел ближе и не просто встал со мной рядом, а наглым образом уложил свою лапищу мне на плечо!

Покосилась на второго Дворецкого.

Фокус с отцеплением от себя мужских рук пришлось проделать еще раз. Отошла на два надежных шага в сторону от обоих.

– Марк, девушку не ругай сильно, а? – подмигнул он брату по-свойски. – Дашуля не виновата, у нее просто…

– Дашуля?! – Марк переспросил это таким тоном, будто ему от одного моего имени дурно. Тоже мне, Тургеневская барышня!

Я поджала губы, посылая Климу сигналы бедствия взглядом. Не действует. Он подмигивает в ответ, мол «Не сцы. Все будет окей!»

– Марк Артурович! Впредь я буду предупреждать, если у меня возникнут подобные обстоятельства! Если Вы считаете, что это неприемлемо – готова сейчас же написать заявление. А чья-либо помощь, – стрельнула в Клима злым взглядом, – мне точно не требуется!

Клим показушно вскинул руки ладонями вверх, а Марк перевел взгляд на меня:

– Идите работать, Дарья, – кинул он, не скрывая надменности. – Надеюсь, мы друг друга услышали. При мне дисциплина в центре будет на ином уровне, – подчеркнул через паузу.

Развернулась спиной к «хозяину» и закатила глаза выше неба, беззвучно передразнивая его высокомерный тон голоса.

Клим хохотнул, успев это заметить.

А я спиной ощутила разгневанный взгляд его братца.

– Даша-а-а И-и-горевна! – ребятня облепила меня со всех сторон, стоило только появиться в просторном солнечном зале.

– Слава Богам! – вскинула руки к потолку Марика. – Они гнутся, как будто вообще без костей! Чуть в дулю меня не заставили завернуться! Как у вас это все получается?!

Мы с воспитанницами смеемся, а Марика дует обиженно губы и переходит на серьёзный тон голоса:

– Мы только растяжку сделать успели. Но не уверена, я учила, или меня. Как Ритка? – участливо интересуется девушка.