Но я вовремя спохватываюсь. Для показательной истерики сейчас не самое удачное время. Да и Дамир – совсем не тот человек, кому можно было бы показывать свои слабости и уязвимые места.

Режим "истерички" я могу и дома включить, есть для кого. А здесь лучше проявить выдержу и исключительное терпение.

– Я как никогда уверена в своем решении, – гордо задираю нос кверху. – И я не из тех, кто бросает все на полпути.

Пауза. Глаза в глаза.

Вижу, Дамира в полной мере устроил мой ответ.

– Ну, тогда приступим.

– Как раз самое время. Сперва я хочу знать, что это за девушка, которая изображена на снимке вместе с Матвеем, – решительности мне не занимать.

Я хочу знать всю правду! За этим я и пришла сюда. За ответами! И не я уйду отсюда без них.

Однако у моего собеседника (а теперь еще и сообщника) иной взгляд на все мои "хотелки":

– Не так быстро, Катерина. Наберись терпения, – Дамир с изысканной вежливостью осекает меня, но такая вежливость все равно что оплеуха. – В противном случае весь твой план вылетит в трубу. Придет время, и личность любовницы твоего мужа обязательно вскроется, – напускает он тумана на мои мысли.

И тут моя решительность, весь мой настрой лопаются мыльным пузырем к чертовой матери. В душе гнетущая пустота оседает. Темнота и одинокое эхо.

– Ну и зачем я здесь, раз вы не собираетесь делиться со мной ничем важным? – негодующе высказываюсь, теряя всякий интерес к дальнейшей беседе. – С таким же успехом я могла сходить на прием к настоящему мозгоправу. И пользы извлекла бы куда больше.

– Кто сказал, что я не намерен делиться с тобой ничем важным?

– Вы. Только что. Вы же всячески на это намекаете. Уже минут пять прошло, а мы топчемся на одном и том же месте. Я уже начинаю думать, что вас заслал мой муж, чтобы свести меня с ума, – выпаливаю я, сама от себя не ожидая.

Дамир замирает на долю секунды, склоняет голову набок и тихо хмыкает.

– Что вы мычите? – вопрошаю с прищуром. – Неужели я близка к истине?

Суженные серые глаза Дамира мечутся по моему лицу некоторое время, словно он высматривает какой-то подвох или очевидные опасения. Но, не найдя ничего подобного, он плавно опускает палящий взгляд на мои подкрашенные алой помадой губы, которые теперь жжет нестерпимо. Он медлит, нагнетает.

– С большим удовольствием свел бы тебя с ума, но… – будоражит мое поддающееся воображение с необычайной легкостью.

Я туговато сглатываю, ощущая нещадно молотящий сердечный ритм за ребрами и ползущую по всему телу дрожь.

– Но..? – выдавливаю я хрипло, почти беззвучно.

– Но, боюсь, у меня появились задачи поважнее, – таинственно поясняет он, чем поддевает меня на крючок.

– Например? – оживляюсь я.

Дамир кладет руки на стол и сцепляет пальцы в замок. Сосредоточенное выражение его лица не сулит ничего доброго.

– Пока ты находилась у меня дома без сознания, я начал копать под Матвея. Из чистого любопытства в первую очередь, и только потом уже из чувства беспокойства.

– Вы беспокоитесь… обо мне? – удивляюсь.

Словно черт дергает за язык. Меня не должно это волновать!

– А разве ты еще не поняла? – претензия слышится в его твердом голосе.

– Не поймите меня неправильно, но страннее человека я еще не встречала. Понять вас довольно сложно.

Дамир шумно выдыхает, сомкнув на миг веки. Уголки его губ дергаются в едва заметной улыбке, после чего он открывает глаза и существенно повышает градус в помещении:

– Да, Катя. Я беспокоюсь о тебе и о твоей дальнейшей судьбе. В противном случае я не стал бы вмешиваться, – не сводит он с меня глубокого немигающего взгляда. – Понимаю, звучит странно, учитывая то, что мы знакомы всего пару дней. Не знаю, как тебе, а мне хватило времени понять, что ты мне небезразлична.

Кожа моих лица и шеи вдруг начинает безбожно гореть. То ли от духоты в помещении, то ли от сгущающегося напряжения, витающего в воздухе. Трескучего и искрящегося.

– Скажите еще, что влюбились, – прыскаю я со смеху.

А у Дамира ни один мускул не дрогнул на лице. Он не выразил ни малейшего удивления смелому предположению, которое я озвучила не подумав совсем.

Тотальная невозмутимость.

– Я уже не в том возрасте, чтобы влюбляться в девушку с первого взгляда. Тут нечто другое.

Стоп!

Не желаю знать, что кроется под этим "другое"! Сейчас это абсолютно не важно!

– Так… на чем мы там остановились? – сконфуженно возвращаюсь к сути разговора, хоть и не просто дается. – Вы… кажется, вы говорили, что начали копать под Матвея. И что в итоге?

Я выжидательно смотрю на Дамира, затаив дыхание. А он будто бы назло выдерживает паузу, в тугой узел перевязывая нервы, с недавних пор ставшие ни к черту.

– А в итоге чем глубже я погружался в его прошлое, тем все больше приходил к понимаю, что рядом с таким человеком тебе не место, – голос его холодный, даже суровый. – У твоего мужа столько скелетов в шкафу, что тебе и не снилось.

– С этого места подробней, пожалуйста.

Дамир достает из кармана пиджака свой телефон. Парочка манипуляций – и он разворачивает его экраном ко мне. А на нем я наблюдаю то, во что просто отказываюсь верить…

Не может этого быть!

Мои глаза не могут врать. Я четко вижу перед собой свидетельство о браке. Но сердце требует обоснованных подтверждений.

– Ч-что это? – спрашиваю вполголоса.

– Матвей уже был женат. Четыре года назад, – объясняет Дамир непринужденно.

Мне требуется немалое время, чтобы переварить сказанное.

А как только до меня доходит, глаза мои на лоб лезут.

Я в шоке.

Внезапно Дамир встает из-за стола и доходит до столика, где стоит графин с водой. Наполнив бокал, он возвращается в кресло и протягивает воду мне.

– Вижу, для тебя это новость.

– Д-да. Впервые слышу об этом, – говорю я неслышно, голос совсем пропал из-за образовавшегося кома гигантских размеров.

Я смачиваю горло крупным глотком, и становится легче… всего лишь на миг.

– Их брак и года не продлился. Что самое интересное – его жена по сей день числится без вести пропавшей. Никаких следов. Но что еще более странное – ее так и не объявили погибшей. Она словно растворилась в воздухе, и о ее существовании благополучно забыли. Стоит только догадываться, что на самом деле произошло с этой бедной девушкой.

Я вздрагиваю, предположив, что с ней могло произойти нечто ужасное.

Просто так ведь люди не исчезают!

А вообще я всего могла ожидать от Матвея, но чтоб такое… Никогда. Никогда он не рассказывал мне о том, что был женат до меня.

Он не любитель заводить разговоры о бывших. Всегда ловко уходил от ответа или отвечал обтекаемо, когда я проявляла повышенный интерес к его прошлой жизни.

Так однажды мне стало просто плевать. Он не лез в мое прошлое, и я тоже. Забила. Что было, то прошло…

Но брак – это уже не шутки. О таком принято предупреждать, особенно если в паспорте нет никаких штампов.

– Но… как вы вышли на нее? – спрашиваю я, все еще не отойдя от шока.

– Не сказал бы, что мне легко далось раздобыть эти сведения. Полагаю, Антон Павлович со своими связями хорошенько постарался замести все следы, потому что Лукьяновым удалось избежать огласки. Но кто ищет – тот всегда найдет. И это еще не все.

Следом Дамир смахивает по экрану телефона влево и снова подносит к моему лицу.

А мне страшно смотреть. До того, что хочется зажмурить глаза и забиться в угол. Укрыться от правды. От всего мира.

Была бы я маленькой девочкой, так и сделала бы.

К счастью, я не маленькая и далеко не девочка. Я обманутая женщина, которая ищет правду. Какой бы горькой она ни была.

Я фокусирую мутноватый взгляд на экране. На изображении ребенка. Совсем крохотного. И такого очаровательного, что улыбка непроизвольно расползается на моих губах и на глаза наворачиваются слезы.

Только дети способны вызвать у меня слезы. Не важно слезы счастья это или отчаяния.