К тому времени, как мы приземляемся, мои слезы высохли, но внутри я все еще разбит. Я беру с сиденья рюкзак (он определенно тяжелее, чем должен быть) и иду по проходу к выходу. Мои ноги словно свинцовые, каждый шаг медленнее предыдущего.

– Следите за своим положением, мисс– , — говорит стюардесса, когда я подхожу к двери.

Три человека стоят на краю взлетно-посадочной полосы, их фигуры подсвечены наземными огнями. Я сразу узнаю грозную фигуру моего отца. Мой брат, всего на дюйм ниже меня, сидит слева. И моя мама, стоящая между ними. Она выглядит довольно забавно в окружении двух человеческих гор, почти приклеенных к ее бокам. Я мчусь вниз по лестнице и через асфальт, падая в их объятия.

– Мама!– Я вскрикиваю и обнимаю ее за шею, прижимая к себе.

— Вася, детка. Папа убирает волосы с моего лица. – Ты в порядке? Что этот ублюдок тебе сделал?–

– Я в порядке.– Я отпускаю маму и через секунду оказываюсь в медвежьих объятиях папы. – Я сильно скучал по тебе.–

* * *

– Здесь.– Папа ставит передо мной на кухонном острове планшет. На экране отображается карта. — Укажи место логова этого членососа.

– Почему?–

– Потому что я так сказал. Теперь, Василиса.

– Римский.– Моя мама бросает на него предупреждающий взгляд, передавая мне чашку чая. – Не сейчас.–

— Этот ублюдок держал нашу дочь в плену два месяца, малыш! Я не буду ждать ни секунды. Где он, Василиса?

Я прижимаю ладони к глазам. Это не должно было случиться так. План заключался в том, чтобы я и Рафаэль встретились лицом к лицу с моей семьей вместе. Со счастливой историей о том, как мы встретились. Я не ожидал, что Рафаэль скажет отцу, что он меня похитил. Поскольку мой отец думает о худшем, как я могу объяснить ему, что люблю Рафаэля? Папа никогда бы мне не поверил. И это только ухудшит всю ситуацию.

— Я же говорил тебе, я не был заключенным, — говорю я. – Мы договорились. Я выполнил работу, для которой он меня нанял, и он отправил меня обратно, когда я закончил.

– Действительно? Какую работу тебе нужно было выполнить этому засранцу?

– Это касалось его компании. Я не могу раскрыть подробности.

– Почему ты тогда солгал мне, а? И почему ты не говоришь мне, где он находится?

– Потому что я знаю тебя, папа. Не смей посылать кого-нибудь делать что-нибудь с Рафаэлем.

– Почему? Рафаэль Де Санти — первоклассный убийца, Василиса.

– Я знаю.–

Он наклоняется вперед, его лицо оказывается на одном уровне с моим. – Он прикасался к тебе? Этот ублюдок положил свои грязные лапы на мою девочку?– Его голос едва выше шепота. Я знаю этот тон. Это значит, что он в ярости.

Я сглатываю и заставляю себя выдержать его взгляд. О том, чтобы сказать ему правду, сейчас не может быть и речи. Я слишком хорошо знаю своего отца. Если он хотя бы заподозрит, что между мной и Рафаэлем что-то было, он его убьет.

– Он был идеальным джентльменом. Я кладу ладони на столешницу. Сразу же мой разум наполняются образами Рафаэля, жадно поедающего мою киску на похожем кухонном острове.

— Чей на тебе пиджак, Василиса? — голос моего брата гремит с другого конца кухни.

Я оглядываюсь через плечо и вижу Алексея, прислонившегося к холодильнику, скрестившего руки на груди. Он не вмешивался в этот разговор, поэтому я совершенно забыл, что он здесь. В глубине моего желудка нарастает паника. До того, как он уехал в колледж, мы были неразлучны. Но из-за слишком коротких визитов во время летних каникул и каникул, не говоря уже о требованиях моего отца относительно времени, которое проводит мой брат, когда он здесь, мы как бы отдалились друг от друга. Алексей, однако, всегда был самым проницательным человеком, которого я знаю. И он знает все мои подсказки.

— Это Рафаэля, — выдавляю я.

– М-м-м. Он отталкивается от холодильника и приближается ко мне медленными, размеренными шагами. — Я пойду наверх и принесу тебе свитер. Ты можешь это снять. Я выброшу его в мусор.

– Нет!– Я щелкаю и плотнее натягиваю на себя куртку. — Не смей прикасаться к нему!

Глаза Алексея сужаются, затем он смотрит на нашего отца. – Она врет.–

– Я не вру! Я устал и просто хочу пойти спать. Можем ли мы продолжить допрос позже, пожалуйста?–

Мой отец хватается за край прилавка, его пальцы сжимают его снова и снова. Затем он делает глубокий вдох. И другой.

– Конечно, детка.– Он притягивает меня к себе и целует в макушку. – Все будет хорошо. Отдохни.–

Мягко погладив меня по щеке, он разворачивается и выходит из кухни, стуча тростью по кафельному полу. Алексей следует за ним.

– Я приготовлю тебе что-нибудь поесть– , — говорит мама, доставая тарелку из буфета. — Я принесу это наверх.

— Спасибо, — бормочу я.

Выходя из кухни, я замечаю свет в дальнем конце длинного коридора — дверь кабинета моего отца осталась слегка приоткрытой. Он разговаривает с кем-то приглушенным голосом. Все, что он говорит, — по-русски, и я мало что улавливаю из-за его быстрой речи. Я не очень хорошо разбираюсь в папином языке. У меня все в порядке, но только в разговорах, где говорящие не говорят слишком быстро. И прямо сейчас мой отец не торопится ради меня.

— Я иду спать, — говорю я, стоя на пороге папиных владений.

Он кивает, все еще прижимая телефон к уху. – Хорошо, детка.–

— Ты не спишь?

– Может и так. У меня есть немного . . . дела, которые стоит обсудить с Сергеем.

— Скажи ему, что я скоро зайду.

– Конечно. Спокойной ночи.– Его тон голоса, когда он разговаривает со мной, теплый, но в тот момент, когда я поворачиваюсь спиной и папа возвращается к разговору со своим братом, его слова становятся жесткими и пронизаны яростью. Дядя Сергей, наверное, облажался. Снова. Судя по звуку, на этот раз очень плохо.

На верхнем этаже я пробираюсь в комнату Юлии и на цыпочках подхожу к ее кровати. Поцеловав ее в щеку, я направляюсь в свою комнату, которая находится по соседству с комнатой сестры, и плюхаюсь на край кровати. Мой взгляд блуждает по знакомым стенам и мебели, но все кажется нереальным. Я смотрю на окно, выходящее на задний двор. Ранние лучи солнца пробиваются сквозь облака. Если бы я был сейчас на Сицилии, я бы услышал, как сверчки совершенствуют свою песню. И я лежал рядом с Рафаэлем, уткнувшись лицом в его шею. Я наклоняю голову, прижимаясь носом к лацкану его пиджака. Он до сих пор пахнет им.

Снимая рюкзак с плеча, я бросаю его на кровать рядом с собой и расстегиваю основное отделение. Внутри находится более десятка бархатных коробочек разных размеров. Слезы собираются в уголках моих глаз, когда я вытаскиваю пакеты один за другим. Неудивительно, что чертов рюкзак оказался таким тяжелым. Рафаэль отправил меня домой с несколькими фунтами драгоценностей. И . . . Моя рука обхватывает гладкий колоколообразный предмет на дне сумки. Одиночный рис.

Я осторожно вытаскиваю его, но спасти уже невозможно. Почти полностью раздавленный всеми этими шкатулками с драгоценностями, которые он навалил сверху. Мой старый телефон тоже лежит под добычей, полностью заряженный. Я разблокирую экран и нахожу имя Рафаэля в списке контактов. Мой палец слегка дрожит, когда он зависает над кнопкой вызова. Я смахиваю вправо и прижимаю телефон к уху.

— Веспетта, — тут же отвечает его хриплый голос. – Все в порядке?–

– Да. Мы приземлились пару часов назад.

– Я знаю. Гвидо рассказал мне.

Я делаю глубокий вдох и прислоняюсь затылком к стене позади себя. – Почему тебя не было в самолете со мной?–

– Я никогда не говорил, что буду. Вы сделали это предположение самостоятельно– , — говорит он. — Тебе нравится кольцо?

Мой взгляд останавливается на простой толстой ленте. Эстетика сильно изменилась по сравнению с его предыдущими подарками. — Прощальный подарок?

— Ну, это зависит от тебя. Далее следует небольшая пауза. – Это один из моих– , — продолжает он после вздоха. – Если оно тебе не понравится, я заберу его обратно и куплю тебе что-нибудь покрасивее. Если ты решишь вернуться.