Интересно, откуда взялось? Рассказы и байки я внимательно слушал, и вроде как не особо тут рокеров и щемили. Как сказал тот же Андрей Тропилло, если кого и вязали, то скорее за фарцу или хулиганство, но никак не за музыку…

Хотя может я нафантазировал больше. И это на самом деле была не оглядка на дверь в страхе репрессий. А они просто ждали, может еще какие гости подгребут и присоединятся к разговору…

Я повернул собачку замка и вышел наружу. Прошелся по квартире. Мда… О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями? Спящие тела обнаружились практически везде, даже в тех местах, где вроде бы их быть не должно. Например, пришлось выволочь одно тело из туалета, потому что патлатый товарищ, идентифицировать которого я не смог, уснул, трогательно свернувшись клубочком вокруг унитаза. Еще и протестовал, что я вырываю белого друга из его нежных объятий. Ну как, протестовал? Так, мычал что-то нечленораздельно. И даже не проснулся.

В комнате Астарота с Кристиной кроме них самих, спящих на кровати прямо в одежде, нашлось еще два человека. Один спал рядом с ними на кровати, а второй — на прикроватном коврике. И так везде. На кухне, в гостиной, в коридоре. В коридоре вообще спало трое. Кажется, они перед сном попытались играть в царя горы на куче обуви, но уснули прямо в процессе борьбы.

«Странно, что никто не подрался, — подумал я, глядя на себя в зеркало в ванной комнате. — И еще странно, что тут никто не уснул».

Впрочем, думаю, дело было в том, что привел всех этих ребят Сэнсей. А он у нас товарищ подчеркнуто-миролюбивый. Вот и друзья у него такие же. Когда бухие, только трындеть начинают громче, а в драку никто не лезет.

— Ты куда-то собираешься уходить? — сонным голосом спросила Ева, появляясь в приоткрытых дверях ванной.

— Ефть офно фело… — сказал я, фыркнул, достал зубную щетку изо рта и повторил. — У меня есть одно дело, думаю сгонять туда до концерта.

— Оно тайное или? — прищурилась Ева.

— Тоже хочешь немедленно сбежать? — засмеялся я. — Нет, не тайное. Если хочешь, пойдем со мной. Заодно зайдем в какое-нибудь кафе и позавтракаем. Я жрать хочу, а у нас на кухне из еды, кажется, только линолеум.

— Тогда я за тобой в очереди, — Ева закрыла дверь и оставила меня один на один с моим отражением.

Мы нашли кулинарию близ Пяти углов, выпили там по стакану так называемого кофе и съели по паре бутербродов. А когда вышли на улицу, прикупили на десерт тулумбы, на ларек с которой наткнулись почти у самого метро. Ночью кто-то говорил про это кушанье. И не просто говорил, а восхищался и называл чуть ли не символом новой свободы. А кто мы такие, чтобы этой самой новой свободе сопротивляться? Несмотря на то, что символом ее оказалось очередное жареное в масле тесто.

Адрес Гены, с которым мне поручил пообщаться Василий, находился неподалеку от метро Петроградская. Прикинув по времени, я решил, что до четырех часов дня мы должны успеть. В четыре нужно было явиться в «Юбилейный», выступать «ангелочки» должны были в дневной части фестиваля. Так себе история, конечно, но претензий к Сэнсею у меня не было. Мы выступаем, и это главное. Выступаем на не то, чтобы большом, ввиду зимнего времени, но на весьма увесистым по составу участников фестивале.

Пришлось немного поблуждать вокруг метро, разбираясь, как между собой соотносятся улицы, и что это еще за номер дома такой странный. В конце концов мы нашли нужный дом. Стоял

он во дворе другого дома, окружающего его со всех сторон. Дверь нам открыла высокая худая девушка. Не спрашивая. Я постучал, и дверь сразу распахнулась.

— Вам чего? — медленно, будто в полусне проговорила девушка, запахивая здоровенный махровый халат явно с мужского плеча.

— Мы ищем Геннадия, — сказал я. — По нашим сведениям, он должен проживать по этому адресу.

— А, понятно, — сказала девушка и отступила, освобождая нам путь. — Проходите!

Квартира разительно отличалась от той, которую сдала нам на растерзание бабуля с вокзала. Нет, она тоже была просторной и с высокими потолками, но если «наша» квартира представляла собой иллюстрацию расхожего выражения «бедненько, но чистенько»… Ночная вечеринка рокеров сделала ее менее чистенькой, конечно, но я это исправлю. И «ангелочков» заставлю принять в этом живейшее участие. А вот квартира Геннадия была оформлена в стиле «цыганский шик». Даже лепнину под потолком не поленились покрыть позолотой. Бархатные шторы, ковры, вазоны с фикусами. На стенах — головы оленей, кабанов и чучела хищных птиц, раскинувших крылья. Пузатые пуфики, вычурные диваны на гнутых ножках, снова ковры… Мы шли следом за девушкой, уверенно петлявшей по сложному лабиринту комнат и коридоров. Ева бросила на меня вопросительный взгляд, я в ответ пожал плечами. Особыми подробностями меня Василий не снабдил, так что я понятия не имел, что мы увидим.

— Сядьте вон там, на диване, — сказала девушка, когда привела нас в просторную и — о чудо! — практически пустую комнату. Там стоял только тот самый довольно скромный диван, на который она нам указала, мольберт и стул антикварного вида с высокой спинкой. Сама же девушка уверенно направилась к подоконнику и распахнула окно. Халат соскользнул с ее плеча, обнажая грудь. Впрочем, это обстоятельство никак не смутило девушку. Холодный воздух от окна ее тоже никак не побеспокоил. Она достала из кармана халата сигареты и зажигалку.

— Не говорите Генке, что я курила, когда он придет, — без интонаций и не глядя на нас, сказала девушка. — Он считает, что дым может как-то его краскам повредить. Вбил себе в голову, что он великий художник, представляете?

— Все с чего-то начинают, — дипломатично пожал плечами я.

— А ты на картину-то посмотри, волосатый, — фыркнула девушка и выдохнула дым на улицу. Правда, с потоком холодного воздуха он весь немедленно вполз обратно.

Я встал и подошел к мольберту. Ну… В изобразительном искусстве я, конечно, так себе эксперт… Было понятно, что на холсте существо женского пола. И что девушка голая. И еще держит в правой руке яблоко. А в волосах — что-то желтое, по всей видимости, цветок.

— Сиська? Сиська! — вполголоса пробормотал я. — Фрукт? Фрукт…

— Это ты вчера звонил, да? — спросила девушка. — Из какой-то дыры приехал, какие-то концертные дела обсуждать?

— Да, это я звонил, — кивнул я. — Красивая фотография.

Фотка в уголке мольберта была и правда красивая. На ней была эта самая девушка. Она сидела на том самом высоком стуле, скрестив ноги и протягивала в камеру яблоко. И желтый цветок в распущенных волосах. Надо же, читерство какое — сфотографировать натурщицу и срисовывать с фотографии… Не знал, что художники так делают.

— Красота — страшная сила, — фыркнула она, выбросила окурок за окно, закрыла его и помахала руками, разгоняя дым. — Ты смотри, как бы Генка твою подружку не убедил ему позировать…

— Звучит как угроза, — усмехнулся я.

— Угроза и есть, — сказала девушка, поправив халат. — Ты же говорил, один придешь, зачем бабу с собой приволок?

— Я вроде не с вами разговаривал, — пожал плечами я.

— Здесь спаренные телефоны, так что я все слышала, — ответила девушка.

— Да вы не волнуйтесь, мы все равно послезавтра уезжаем, — вежливо сказала Ева.

— Знаю я вас таких, — дернула плечом девушка, и халат снова сполз. — Сначала скромно на уголке дивана посидишь, а на самом деле на чужое место нацелилась, да?

— Вов, она вообще нормальная? — шепотом спросила Ева.

Я пожал плечами.

— Или это у вас шифр такой? — подозрительно прищурилась девушка. — Сговаривались что-то про концерты обсуждать, а на самом деле ты приехал ему смотрины устраивать, да?

— А скоро Геннадий придет? — полюбопытствовал я.

— Понятия не имею, он за догоном убежал, — скривилась девушка. — С вечера квасил, под утро вермут закончился.

На другом конце квартиры раздался какой-то шум.

— Да вот он и приперся, легок на помине, — хмыкнула девушка.