— Парни, это же вы сейчас выступали? — спросил он, обращаясь как будто бы исключительно к Астароту. Ну да, логично, он же наш фронтмен. Самая заметная фигура.

— Ну, типа, да, — буркнул Астарот. Он явно все еще пребывал в настроении унылом и упадническом. На лице было написано: «Как-то зря мы старались, это не точно не стоило скандала с Ширли и будущих разборок».

— Я только хотел сказать, что вы отлично выступили! — мужик энергично шагнул еще ближе, протянул руку Астароту и долго тряс рукопожатием. — Прямо глоток свежего воздуха.

— Мы старались, — широко улыбнулся я, толкнув Бельфегора в бок.

— Рады, что вам понравилось! — тот тоже расплылся в улыбке.

— Я вас раньше тут не видел, вы состоите в рок-клубе? — спросил мужик.

— Дда, состоим, — стрельнув в меня глазами, ответил Астарот. — Но сейчас мы просто друзьям помогали. Толкиенистам. Мы в рок-клубе недавно, так что…

— О, так это просто отлично! — широкое лицо мужика просияло. — Значит, товарищ Банкин о вас знает, и, если что, может подсказать, где вас найти.

— Меня, кстати, зовут Владимир Корнеев, — сказал я и протянул руку мужику. — Если вдруг вы хотите позвать нас куда-то выступать, то такие вопросы можно через меня решить. Я, в некотором роде, продюсер.

— Очень приятно, Владимир! — переключил свое внимание на меня мужик в мохнатой шапке. — Меня зовут Олег Евгеньевич Гуров, слышали про такого, надеюсь?

«Гуров, Гуров… — подумал я. — Вроде мелькала такая фамилия где-то в разговорах».

— Я из комитета по делам молодежи, — без паузы сказал Олег Евгеньевич. — Мы иногда работаем с Женей Банкиным, когда мероприятия проводим. И я уже много раз ему говорил, что мне нужны молодые таланты, а не только «Парк культуры» и «Пинкертоны». А то создается впечатление, что рок-музыка в нашем городе вообще никак не развивается. Понимаете, да? Страна семимильными шагами идет к рынку, а со сцен поют все те же рожи. А наши сердца ведь требуют перемен, так-нет?

Он кашляюще засмеялся.

Хм, а ведь до меня, кажется, начало доходить, для чего на самом деле эти выступления на холодной публике, которой наплевать и на рок-музыку, и на все вот это прочее. На такую публику, которая никогда бы специально на рок-концерт не пришла.

Интернета ведь еще нет. Нет возможности выложить свою песню и устроить массовый охват среди населения. Нельзя забить в поисковик название, нельзя прицельно ознакомиться с творчеством, если вдруг стало интересно.

На рок-концерты ходят прицельно. В каком-то смысле, это замкнутая каста, свой мир, где все уже более или менее друг друга знают. Выступления на эту публику всегда драйвовые, народ приходит туда колбаситься и орать. Но вероятность встретить там такого вот Гурова стремится к нулю.

Вот зачем нужна ачивка «городская сцена»! Да, холодная публика. Да, будто «в вату поешь». И нет гарантий того, что именно здесь окажется кто-то нужный и важный, принимающий решения и составляющий программы концертов. Это как с радио. Если твои песни попадают в ротацию, то их услышит сразу много людей…

— А это же вы выступали с мечами и масками? — раздался манерный тон девушки старшего школьного возраста, высунувшейся из толпы.

— Да, мы, — сказал Бельфегор.

— Я же говорила, это они! — воскликнула она в сторону своих шушукающихся подружек. — Я их даже без костюмов узнала!

— Ой, ребятишки, так интересно было смотреть! — подхватила тетечка в высокой норковой формовке, похожей на папаху. — Прямо целое кино на сцене показали!

К нам стянулось еще несколько заинтересованных лиц. Кто-то хвалил и хлопал по плечу. Кто-то смущенно пытался познакомиться. Кто-то просто топтался рядышком. Снова на какое-то мгновение возник «эффект сцены». «Ангелочки» приободрились, тягостное недоумение на лицах сменилось вполне искренними улыбками.

— Олег Евгеньевич, может нам имеет смысл обменяться контактами? — вполголоса сказал я, пока парни отвлеклись на общение с внезапно образовавшимися поклонниками. Эх, как жаль, что эпоха селфи еще долго не наступит! Себяшечки с любимыми музыкантами разносят информацию лавинообразно, как круги по воде…

— Да-да, только сам хотел предложить! — оживился он и полез во внутренний карман пальто.

— О, блиныыы! — Бегемот радостно уставился на накрытый стол и потер руками в предвкушении.

— Так масленица же, — засмеяалсь Ева. — Проводы зимы, полагается есть блины…

— А чучело сжигать будем? — радостно спросил Бельфегор, плюхнувшись на кресло.

— А соседей своих ты в холодильник спрятал? — Наташа покрутила головой, стоя на пороге комнаты.

— Их до утра не будет, — ответил я. — Так что квартира в нашем полном распоряжении.

Собраться у Макса или Астарота мы конкретно сегодня не могли. У мамы Астарота сегодня был выходной, а родители Макса как раз только вернулись из своей очередной поездки. На заводе или в том же «Буревестнике» вечерние сборища были рискованными, это были места для работы и рабочего времени. Можно было еще в «Фазенде», но там сегодня был «не наш день», так что я сразу предложил афте-пати устроить у меня. Даже если бы Леонид Карлович не забрал сегодня «постояльцев» в ночную смену, двое парнишек никак бы нам не помешали. Заперлись бы у себя в комнате и сидели там. Но их, к счастью, вообще не было.

В комнате сразу стало много народу. Кроме «ангелочков», Наташи и Евы, были еще Света, Стас, в этот раз без помощника, зато в обнимку со своей камерой, Лариска, которая помогала Еве готовить стол, пока мы отвозили инструменты обратно на завод, и Кристина, без которой сейчас ни одно сборище не обходилось.

Забавный она все-таки персонаж. Когда познакомились, я счел ее довольно глупенькой гламурной фифой. Но в отношениях с Астаротом она раскрылась неожиданно с другой стороны. Стала настоящей львицей, опекающей своего «подопечного». Что при ее внешности куклы Барби смотрелось немного комично, конечно. Впрочем, временами вовсе даже не смешно, а грозно. Во всяком случае, в споре с Ширли у Кристины было такое лицо, что еще секунда, и наша неземная красавица вцепится скандалистке в лицо всеми когтями. И порвет в мелкий фарш.

Кто успел — занял кресла и места на тахте, кто не успел — расселись прямо на пол. Благо, журнальный столик, выполнявший сегодня роль праздничного, позволял сидеть за ним и так, и эдак. Принесенное винишко разлили по разномастным стаканам, потому что одинаковых бокалов на всю ораву в шкафчиках моей квартиры не нашлось.

— Ну что, очередной рубикон перейден, да? — сказал я, поднимая свой бокал. Роль которого играл обычный граненый стакан, как-то так вышло по раскладу. — Мы выступили на одной и городских праздничных сцен. На самый знаковый праздник. Чин-чин!

— Вот только… — с сомнением начал Бельфегор.

— Заткнись, — фыркнул я и толкнул его локтем в бок. — Мы выступили? Да. Ачивка взята? Без сомнений! Так что мы молодцы, никаких «только», понял?

— Есть, шеф! — радостно отозвался Бельфегор и звякнул своим стаканом об мой.

— А что такое ачивка? — спросила Наташа.

— Достижение, если по-простому, — сказал я. Все загомонили и заголосили разом, зазвенели стаканы. Кто-то сразу потянулся к стопке блинов и варенью, кто-то немедленно взялся разливать по бокалам следующую порцию.

— … А я, такой, думаю, если этот толстый пацан сейчас на сцену полезет, то…

— … и больно так стукнула, у меня там синяк теперь остался! А прикиньте, они добровольно этими палками себя все время бьют! Извращенцы…

— … на ногу мне наступил, зараза. А я думаю, еще раз наступит, я его пну. Он тогда упадет, пусть зрители поржут!

— … натурально, стоит прямо перед сценой и говорит: «Смотри, у него настоящий фендер!» А тот, другой отвечает: «Да не, наверное просто нашлепку на гитару наклеил!» Я чуть микрофон у Астарота не побежал отнимать, чтобы сказать, что сам он нашлепка, знаток!

— А может, запись посмотрим?

После этой фразы Стаса все разом замолчали и повернулись к нему.