Три пары глаз снова воззрились на меня. Меееееедленно-медленно в их взглядах появлялся интерес.

— Ну давайте, дамы, соображайте быстрее, — усмехнулся я. — Первая из вас, кто поторопится меня обслужить, получит все эти денежки. На чай. Доступно?

Я двинул в столику в углу. Сразу его облюбовал, потому что там очень удобно можно было поставить чехол с гитарой. Так, чтобы он не сразу бросался в глаза.

Вообще-то Кирюха предлагал встретиться в той самой студенческой столовке. Но я забраковал идею. Мол, шумно, суетно, а у нас серьезный разговор. И спросил, есть там с экономическим корпусом универа какое-нибудь кафе? Он вспомнил про «Ассоль», на том мы и порешили. Пока я сюда добирался, я понятия не имел, что увижу. А теперь это показалось даже в чем-то забавным.

Я поставил гитару, сдвинул стул и сел. Сделал выжидательное лицо.

Три официантки спорили злым шепотом. «Да пусти ты, дура!» «А с чего это ты пойдешь, ты всего третий день работаешь!» «Да врет он все, мало ли, что наобещать можно!» «Вот и не ходи, я пойду!» «А ну стой!»

В конце концов в зале ресторана появился еще один персонаж — дама постарше. Тоже в бордовой форме, но не в легкомысленном коротком платьюшке, а строгом брючном костюме. И с бантом на шее. Хостесс? Или как они сейчас называются? Администратор?

Дама прикрикнула на официанток. Те быстрым шепотом изложили ей, в чем дело, тыкая в мою сторону пальцами. Дама пристально посмотрела на меня, срисовала взглядом три лежащие на столе купюры, вздернула подбородок и двинулась в мою сторону сама. Оставив трех девиц куковать возле стойки.

— Это шутка такая, молодой человек? — строго спростла она, нависнув надо мной.

— Какая еще шутка? — удивленно приподнял бровь я. — У меня с товарищем встреча в вашем ресторане. Нам нужно побеседовать и пообедать. Есть в вашем заведении еда? Или у вас фейс-контроль?

— Что будете заказывать? — после недолгой внутренней борьбы сказала администраторша. Купюры притягивали ее взгляд, так что смотрела она только на них, а не на меня. Да уж, учиться вам еще и учиться до полноценного сервиса, дамочка…

— Меню? — приторным голосом сказал я.

— Лариса! — крикнула дамочка в сторону недовольно бухтящих официанток. — Меню тащи сюда быстро!

Одна из официанток, та самая, с челкой под потолок, недовольно поджала губы, взяла из стопки кожаную папку и процокала каблуками в нашу сторону. В каждом движении — возмущение. Прямо эталонное такое. Она бросила передо мной меню и замерла по другую сторону от моего стула.

— Что встала? Иди на место, без вас управлюсь, — сказала главная дамочка. В прошлой жизни она явно была или товароведом в овощном, не иначе.

Лариса удалилась, виляя бедрами и оглядываясь на меня через плечо.

— Ну? — требовательно поторопила меня дамочка, практически сразу, как только я открыл папку. — Выбрал уже?

Я мысленно вздохнул.

— Стейк рибай, прожарки медиум рар, овощи гриль и минеральную воду перрье, — пробормотал я.

— Что? — спросила дамочка.

— Салат с отварным языком и мясо по-французски, — сказал я, выбрав первое попавшееся. — И чай.

— Понятно, — дамочка поджала губы и протянула руку к меню.

— Оставьте, — сказал я. — Мой товарищ тоже захочет пообедать, незачем тревожить Ларису второй раз.

— Понятно, — снова повторила дамочка и удалилась. По дороге на кухню успела сделать шепотом еще одно внушение официанткам.

Я фыркнул и откинулся на спинку стула. «Почувствуй себя Джулией Робертс, — подумал я. — И скажи спасибо, что тебя вообще не выкинули…»

Если бы меня так встретили в любой кафешке в моем двадцать первом веке, я бы даже задерживаться здесь не стал. Встал бы и ушел, благо такого добра, как едальные заведения в центре Новокиневска, хватало даже с избытком. И официантки в большинстве из них в курсе, что клиентов надо любить и ценить. Да и работу свою они за эти годы научились любить, а не только шпарить по скрипту, что уж.

Но злиться на этих девиц вместе с их вожачкой я все равно не мог. Они просто еще не в теме. Научатся когда-нибудь. Сейчас они пионеры-первопроходцы, можно сказать. Простительно…

Кирюха появился как раз в тот момент, когда дамочка в брючном костюме принесла мне чай и тарелку с салатом. Под суровыми взглядами официанток он бочком пробрался к моему столику. По лицу было видно, как ему неуютно. Зал был пустой, но шел он так, будто протискивается.

— Привет, — сказал он испуганно. — Я опоздал, да? Ты давно ждешь?

— Здорово, Кирюха, — я протянул гитаристу руку. — Да не, я просто раньше пришел. Жрать хочешь? Я тут меню, можно сказать, с боем отжал, так что заказывай.

Кирилл стянул с себя пальто и осторожно выдвинул стул. Тот оглушительно скрипнул ножкой о пол. Кирюха зажмурился.

— Ты чего такой пришибленный? — спросил я, разглядывая приятеля. Тот выглядел непривычно. В костюме и рубашке. И с потертым дипломатом. Подросшие волосы аккуратно зачесаны назад. И лицо такое испуганное, будто я директор. И вызвал его на ковер, чтобы выволочку устроить.

— Велиал, ты только не выгоняй меня из группы, ладно? — тихо сказал он. — Это… Это для меня так важно… Честно, я буду еще больше стараться!

— Выгонять? — я так удивился, что поперхнулся своим салатом. — Ты с дуба что ли рухнул? С чего ты решил, что я тебя выгонять собрался⁈

— У тебя был такой странный голос с утра, — еще тише сказал он. — Ты позвонил ни свет, ни заря. Сказал, что срочно нужно встретиться. Ничего не объяснил… Я все пары как на иголках сидел…

— Блин, прости, — рассмеялся я. — Даже в голову не пришло, что это так можно было воспринять! Вообще я просто поболтать с тобой захотел. Подумал, что мы мало общаемся, и я тебя хуже всех знаю…

— Мы же в одном классе учились, — с сомнением проговорил Кирилл.

— А ты много можешь рассказать об остальных одноклассниках? — хмыкнул я. — Слушай, ты только не удивляйся, ладно? И не переживай зря. Просто сегодня утром я проснулся с мыслью, что нам непременно надо пообщаться. Вот я и позвонил. Ясно?

— Ясно, — осторожно кивнул Кирилл.

— Давай, заказывай что-нибудь, ты же после универа, — я подтолкнул к нему меню. — Я плачу, не парься. Моя была идея сюда пойти, так что поляну я накрываю.

Пока Кирюха листал меню, я жевал свой салат. С майонезом, блин! Наблюдал за его лицом и думал, что я вообще о нем знаю. Выходило, что почти ничего. Учится на юридическом, закончил музыкалку. Пишет музыку и неплохо рифмует строчки. И вроде у него семья какая-то неблагополучная, но это не точно. Костюм при этом не сказать, чтобы обрыганский какой-то. Нормальный костюм, неплохо пошит. Не новый разве что. И с меню он обращается… как бы это сказать… не совсем как нищий. Будто ему приходилось уже иметь дело с дорогими ресторанами.

— Кирюха, расскажи о себе, а? — сказал я, когда официантка Лариса удалилась. Дамочка в костюме решила, что свои крупные чаевые уже заработала тем, что постояла рядом со мной один раз. Так что товарища вниманием не удостоила.

— А… что рассказывать? — растерялся Кирилл.

— Ну, всякое, — я пожал плечами. — Представь, будто мы никогда знакомы не были. Или, там, про тебя собираются книгу писать, и ты выкладываешь все, как на духу.

Сначала Кирюху пришлось раскручивать, задавать наводящие вопросы и ободрять. Он смущался, пытался как-то отнекаться и спрятаться в свою раковину. Но хрен там! Что-то, а активно слушать, когда надо, я умею. И наш гениальный гитарист «растаял». Расслабился, перестал нервно оглядываться и спотыкаться на каждом слове.

При Союзе семья Кирюхи была богатой. Папахен занимал какую-то важную административную должность, мама была настоящей светской львицей советского разлива. Ну а он сам и его старший брат жили-не тужили, можно сказать. Старший брат был комсомолец-отличник-спортсмен. Ладно, не отличник. Просто увлекался боксом, даже где-то там побеждал. Отец им гордился. А он, Кирюха, особой одаренностью не вышел, в детстве много болел, учился хорошо, конечно, но всегда был в тени своего брательника. В восемьдесят пятом мама родила близняшек. А в восемьдесят седьмом все пошло по бороде. Отца поймали за руку, вытурили с работы, хорошо хоть не посадили. Из роскошной исполкомовской квартиры их выселили, и привыкшее к неге и роскоши семейство оказалось в замухрыжечном бараке. Отец принялся как-то крутиться, кооператив какой-то устраивать, все даже снова начало как-то налаживаться, но ненадолго. В девяностом его убили. А через неделю и брательника тоже. Мама от такого поворота событий слегка двинулась рассудком и загремела в психушку. Так что заканчивать школу Кирюхе пришлось ну в очень экстремальных условиях — тащить близняшек в садик, мчать на уроки, потом он подрабатывал, в основном, решая контрольные и сочиняя за других доклады и рефераты, потом… В общем, та еще веселуха. Но свою золотую медаль он получил. И поступил потом на юрфак. Хотел в милицейское, но туда его по физухе не приняли, так что он решил обходным путем пойти. Зацепило его в тот момент, что убийство отца и брата никто как будто и не собирался расследовать.