– И вы, конечно, поделитесь результатами? – вместо этого попросил Райенвальд. – В рамках межведомственного взаимодействия.

– Исключительно ради того, чтобы помочь вам разобраться с проверкой. В самом деле, если эти мумии и были жертвами, то срок давности истек лет семьсот назад, – хохотнул Туманов.

– Вполне вероятно, – согласился следователь.

Невероятно! Антонов был возмущен. У него в холодильнике стоит целый кофр великолепных образцов и срезов, лабораторная диагностика которых может пролить свет на происхождение мумий, и то у него большие сомнения насчет их возраста. А у этих следователей все предрешено. И все-таки странно…

О подоконник звякнула пепельница: кто-то затушил окурок. Пора делать ноги, понял Антонов и, стараясь ступать бесшумно, поторопился убраться подальше.

Райенвальд перегнулся через перила, чтобы увидеть, как удаляется судмедэксперт, чей белый халат мелькнул в пролете лестницы секундой ранее. Метнув быстрый взгляд на ничего не заметившего начальника полиции, следователь принял решение наведаться сюда позже еще раз. Что-то подсказывало Райенвальду, что судмедэксперту Антонову будет чем его удивить.

Припарковавшись на противоположной стороне улицы, Игорь Колчин дождался, когда разъедутся полицейские автомобили и стоянка перед бюро судмедэкспертизы окончательно опустеет, и насвистывая направился к учреждению.

Несмотря на раннее утро было тепло и солнечно. Игорь Колчин стоял, прислонившись спиной к стволу раскидистого дерева, чья резная юная листва отбрасывала на лицо журналиста ненадежную кружевную тень, заставляя периодически жмуриться. Дерево росло в стороне от входа в полицейский участок, перед которым, несмотря на неурочный час, уже успела собраться довольно внушительная толпа. Колчин сделал несколько снимков пестрого собрания на смартфон. Толпа была чрезвычайно разнородной: присутствовали и блогеры, среди них Колчин узнал довольно популярных, и профессиональные журналисты, сопровождаемые операторами телеканалов, и натуральные городские сумасшедшие, выделяющиеся среди прочих весьма эксцентричным обликом. Изредка подходили новые люди, смыкаясь во все более плотные ряды. В воздухе висело ожидание.

Колчин похлопал себя по карманам, добывая сигареты и зажигалку, прикурил, неспешно затянулся и продолжил наблюдать.

Отойдя в сторону от толпы, записывала подводку молодая девушка-корреспондент. Оператор снял панораму улицы и нацелил камеру на журналистку.

– Мы находимся у полицейского участка Шушмора, города, в предместьях которого был найдено уникальное захоронение исторического масштаба, – вполголоса тараторила корреспондент. – Сейчас мы ожидаем первых комментариев от правоохранительных органов: кто эти люди, были ли они убиты, какие тайны и секреты Шушмора могут раскрыть нам доселе молчащие, возможно столетиями, шушморские мумии?

Журналистка замолчала и на секунду залипла в статичной позе, оператор поднял вверх большой палец, рапортуя, что запись идет по плану.

Колчин втянул в грудь порцию сигаретного дыма и выпустил его обратно, стараясь придать облачку форму кольца. Завиток повисел в воздухе и растворился. Журналист повторил все с начала. По людскому скоплению пробежала рябь. Колчин отделился от дерева, затушил окурок, бросил его в уличную пепельницу и медленно двинулся вдоль толпы, обходя ее сбоку.

Управление полиции Шушмора располагалось в типовом здании из стекла и бетона. Расположенное в центре города, оно не в свою пользу контрастировало с нарядной исторической застройкой ранних эпох, разбегающейся вверх и вниз по улице. Полицейская дверь была сплошь стеклянной и сквозь нее было видно происходящее внутри. С той стороны от двери появились какие-то люди, это и стало, понял Колчин, причиной волнения толпы. Шевеление внутри участка прекратилось и группа людей, наконец, вышла наружу. Журналист узнал начальника  городской полиции Феликса Туманова, окруженного заместителями и патрульными. Толпа ожидающих в едином порыве подалась вперед.

– Что здесь происходит? – недовольно поинтересовался начальник полиции, останавливаясь на пороге. Замерла и его свита.

Толпа заколыхалась и зашумела: «Ответьте на вопросы!..», «Болотные мумии…», «Что известно на текущий момент?..» – неслось со всех концов.

– Тихо все! – гаркнул Туманов. Он обреченно вздохнул, понимая неотвратимость этой несанкционированной пресс-конференции. «Чего их всех сюда принесло?». Начальник полиции прочистил горло и повелел:  – Давайте по одному!

Толпа притихла. Защелкали затворы фотоаппаратов. Камеры и смартфоны нацелились на начальника полиции. Сопровождающие шефа полицейские обступили его, взяв в полукольцо, не позволяя собравшимся подступить к Туманову ближе определенного расстояния. Начальник полиции пригладил усы.

– Давайте вы, – разрешил он корреспонденту федерального телеканала из первых рядов.

К лицу Туманова молниеносно прилетел микрофон в поролоновой ветрозащитной насадке с логотипом канала. Секунда – и к микрофону присоединились полдюжины его собратьев.

– Как продвигается расследование? – прозвучал вопрос.

– Какое? – сыронизировал начальник полиции. – Они ведутся нами во множестве.

– Дела болотных мумий, – не смутился и уточнил корреспондент. Объектив видеокамеры его оператора сфокусировался на крупном плане Туманова.

– Уже лучше, – похвалил начальник полиции. – Всегда надо четко конкретизировать вопросы. Кто ясно мыслит, тот ясно формулирует. Что до расследования, оно… продвигается.

– Это жертвы убийства?

– Откуда у вас такая информация? – удивился Туманов.

– На месте происшествия присутствовал представитель Следственного комитета.

– Мы его не вызывали, – фыркнул начальник полиции и ткнул рукой в противоположный край, откуда тянул руку человек со смартфоном: – Вы.

Освещенное солнцем море голов развернулось в сторону вопрошающего, выкрикнувшего:

– Все найденные погибли в одно время или это тела разных эпох?

– Следствие пока не располагает данными на этот счет.

– Можно ли говорить о жертвах массового преступления?

– Говорить можно все, что угодно, – поморщился Туманов, – факт совершения преступления требует доказательств, равно как и массовый характер преступления, если его факт, повторю, получит доказательства.

– Но их выловили…

– Вот именно, – оборвал начальник полиции, – тела выловили. Точнее, тщательно извлекли из торфяно-иловой взвеси с места захоронения. Это все, о чем я могу на данный момент сообщить с полной уверенностью.

– Нельзя!

Резкий крик в самое ухо заставил Колчина подскочить от неожиданности. Странное существо, которое журналист определил все-таки как женщину, подняло вверх руки и потрясало кулаками. Торчащие во все стороны седые клочья волос, одежда, утепленная не по сезону: странная дама была одета в зимние сапоги и осенний длинный плащ. Наряд черного цвета придавал женщине сходство с вороной. Бледное лицо с изменчивой как ртуть мимикой не позволяло понять, сколько ей лет, с определенной долей вероятности ей могло быть и сорок и семьдесят.

– Нельзя! Нельзя! – резко прокаркала дама, простирая руки. Ее голос сорвался и зазвучал как трение пенопласта о стекло. – Нельзя вылавливать! Место заложному покойнику в болоте, трясине, мочажине!

– Могли ли покойники стать жертвами какого-либо ритуала? – воспользовался Колчин тем, что женщина привлекла внимание к этой части толпы.

– Следствие покажет, хотя я уверен: не могли, – пожал плечами начальник полиции. – Еще вопросы? – обратился он к толпе.

– Что за такие покойники, заложные? – полушепотом спросил Колчин у женщины-вороны.

– Прóклятые, прóклятые, – забубнила она, вцепившись журналисту в предплечье. – Надо затоптать в трясине или выйдут. Выйдут! Выйдут! – повысила она голос.

Колчин порылся в кармане пиджака, извлек шоколадный батончик и спешно вручил женщине. Она развернула обертку и принялась жадно набивать рот шоколадом, слава богу, умолкнув.