– Это очень древние покойники? – шла своим чередом пресс-конференция.

– Такое впечатление, по правде сказать, у нас сложилось, – подтвердил Туманов. Его помощники закивали, соглашаясь.

– Но тела в хорошей сохранности, не странно ли это для такого старинного захоронения?

– Это заслуга болотной среды, которая их законсервировала.

Начальник полиции отвечал на вопросы собравшихся вполне благожелательно, но Колчин шестым чувством уловил пока что никем не слышимые ноты раздражения. Похоже, Туманову надоедало быть звездой экранов. Впрочем, осознал журналист, ни на один вопрос начальник полиции толком так и не ответил. И сделал это вполне сознательно и очень профессионально. Говорил обо всем, не сказав ничего. Уделал всех с разгромным счетом. Колчин издал легкий смешок. Вопросы на Туманова сыпались вполне им ожидаемые. Уж не отрепетировал ли он ответы? Шеф полиции косил под простака, но очевидно, будь он им, не занимал бы свой пост. Туманов продолжал отбивать подачи. Да, это могут быть трупы времен Великой отечественной, здесь шли бои. Не исключено и что тела могли остаться со времен монгольского нашествия, здесь проходили татаро-монголы, что зафиксировано в истории края, вон через два дома от полицейского управления – музей истории Шушмора, желающие могут посетить. Нет, доказательств возраста тел пока не имеется, но исследовательская генетическая работа для подтверждения древности ведется: в рамках доследственной проверки специалисты проведут  необходимые анализы останков. Да, он может положа руку на сердце заявить, что никакие маньяки и банды серийных убийц на вверенной ему территорию не орудуют.

Вопросы стали иссякать. Пожалуй, пора расшевелить этот утренник. Колчин набрал в легкие воздуха и громко поинтересовался, перекрикивая толпу:

– А не являются ли тела источником какой-либо биологической опасности?

– Странный вопрос, – начальник полиции переглянулся со своими подчиненными.

– Что же странного? Мы, – Колчин обвел рукой вокруг себя, – встревожены, ищем ответы. Возможно, при жизни покойные болели смертельным заболеванием, от которого и умерли, чумой, может? – настаивал журналист. – Вдруг случился какой-нибудь мор.

– Мор! Мор! – возопила его соседка, дама в черном, воздевая руки к небу. Она доела батончик, лицо ее было испачкано шоколадом. Черные брови, подведенные, как показалось Колчину, куском угля, сошлись на переносице. – Они восстали и принесут мор! Нечистая сила! Нужно вбить осиновый кол! Кол! Кол!

Все глаза и объективы камер обернулись в их сторону. Вот это перформанс, восхитился про себя журналист.

– Для предположения о чуме нет никаких предпосылок, – равнодушно произнес Туманов, но Колчин заметил, что шея начальника полиции побагровела под форменным воротничком. Он повернулся к патрульным и отдал короткое распоряжение.

От группы полицейских отделился сотрудник и направился к женщине в черном.

– Куда вы ее? – подозрительно спросил Колчин у полицейского.

– Да все в порядке, домой провожу, – ответил тот, бережно поддерживая даму под локоть.

Журналист сообразил, что женщина – местная городская сумасшедшая, и, судя по доброжелательному отношению земляков, довольно безобидная.

– Часто она так? – посочувствовал он полицейскому.

– Предсказывает-то? – уточнил патрульный, уводя даму. – Да не то чтобы часто, но всегда в цель. Почти все что ни скажет – сбывается.

Они скрылись за углом дома.

Тем временем начальник полиции демонстративно посмотрел на часы.

– Спасибо за вопросы, на этом все, – провозгласил он.

– А какой научный институт занимается изучением происхождения тел? – напоследок попытал удачу Колчин.

– Тайна следствия, – не теряя самообладания, коротко бросил Туманов и развернулся. Перед тем как уйти, он окинул толпу прощальным взглядом, чуть дольше задержав его на Колчине, кивнул своим заместителям и с достоинством удалился.

Народ начал расходиться: видеоблогеры торопились скорее опубликовать эксклюзив, журналисты спешили смонтировать материал к выпуску новостей. Через короткое время улица опустела. Колчин подобрал с асфальта обертку от шоколадки, оброненную женщиной в черном, и донес ее до уличной урны. Солнце светило как в пустыне, не скажешь, что весна в средней полосе. Журналист спрятался в сомнительной тени знакомого дерева и достал новую сигарету. Однако не успел он закурить, как из полицейского здания вышел незнакомый сержант и настоятельно пригласил пройти внутрь.

В компании полицейского Колчин проследовал до кабинета на первом этаже. В здании царила приятная прохлада. С позволения своего сопровождающего журналист задержался у кулера в коридоре и с наслаждением опрокинул стаканчик холодной воды. Сержант проследил за тем, чтобы журналист зашел внутрь кабинета, а сам остался снаружи. Дверь со скрипом захлопнулась. На звук развернулся высокий блондин, который до этого, заложив руки за спину, стоял и сквозь жалюзи глазел в окно. Он был единственным  человеком в помещении.

– О! Максим… Рудольфович! И вы здесь! Наверняка расследуете дело мумий?  – Колчин постарался, чтобы его «догадка» прозвучала не слишком фальшиво. Он одернул ветровку и шагнул навстречу следователю. – А что же вы с шефом полиции не вышли на народные вопросы отвечать?

Тонкая улыбка заиграла на губах Райенвальда.

– Не люблю публичности, – он протянул Колчину ладонь и они обменялись рукопожатиями.

Журналист бросил взгляд за плечо следователя: так и есть, окно кабинета выходит на улицу, где только что начальник полиции Туманов филигранно провел незапланированный брифинг, раскидав всех присутствующих как котят. Значит, все это время Райенвальд наблюдал за происходящим из партера.

– И вы здесь, Игорь. Наверняка расследуете дело мумий? – протянул Райенвальд с усмешкой и в упор посмотрел на журналиста. Серые глаза следователя опасно блеснули.

Что-то не к добру он такой веселый, подумал Колчин и расплывчато ответил:

– Ну… более или менее…

– Скорее более, нежели менее, – продолжил усмехаться следователь. – Иначе, какого дьявола вы все это время за мной таскаетесь?

– Курица или рыба? – спросил Колчин, предлагая следователю присоединиться.

Они сидели за столиком в закусочной, где Райенвальд пил эспрессо из крохотной чашечки, а перед журналистом громоздились упаковки с бургерами, наггетсами и рыбными палочками. Ко всему этому изобилию прилагался огромный запотевший стакан ледяной колы.

– Спасибо, я завтракал, – отказался следователь.

– Ну а я, с вашего позволения… – еще жуя предыдущий, Колчин бросил в рот новый кусок куриной грудки и последние слова прозвучали неразборчиво.

– Так что вы тут делаете? – вернулся к прежнему разговору Райенвальд. Уже несколько раз за последние дни он замечал журналиста тут и там. – Вряд ли рядовой криминал мог вас настолько заинтересовать.

Колчин отпил газировки через трубочку.

– Как вы правильно заметили, провожу журналистское расследование таинственного древнего убийства. Увлекательный выйдет репортаж, я надеюсь. Может, даже с параллелями в наши дни. Судя по тому, что вы тоже заинтересовались, дело должно быть экстраординарным. Я прав?

– Более или менее, – воспользовался следователь недавней уловкой журналиста, чтобы уйти от прямого ответа. – А за мной чего вы ездите как приклеенный?

– Разве? – весьма достоверно поразился Колчин, не собираясь ни в чем признаваться, и так же правдоподобно предположил: – Скорее всего, у нас совпадает ход мысли. А вы не хотите добавить фактуры в мою будущую сенсационную статью?

– Предлагаете информировать вас о ходе следствия? – поднял брови Райенвальд.

– Ну так… взаимно делиться подробностями, например.

– У вас имеются подробности?

Журналист прикончил бургер и потряс опустевшим стаканом, на дне которого загремел нерастаявший лед. Отодвинув ненужную посудину, он ответил:

– Пока нет, но я умею работать с самыми разными источниками информации, порою недоступными официальным структурам. Это могло бы стать взаимовыгодным сотрудничеством. Вспомните, как славно мы сработались в том деле с миллиардером и его средневековой картиной. Как ее?.. «Группа жертв», кажется.