Девушка не обладала модельной внешностью, была вежлива и посматривала на неожиданного ухажера с любопытством. Оказалось, что она учится в педагогическом университете на учителя младших классов, и Березинский с удовольствием поведал ей о своей школьной учительнице.

Потом он встречался с Еленой ещё два года, делал ей недорогие, но приятные подарки, и с восхищением смотрел, как она взрослеет.

Осенью Лена сильно простудилась, и поскольку она жила в общежитии при университете, Михаил Сергеевич навещал её днём, когда сокурсницы были на занятиях. Он приносил ей бульоны, фрукты, соки и лекарства. Со стороны смотрелось, будто отец ухаживает за дочерью. Она стеснялась этого, но он видел, как загораются её глаза благодарностью и ... любовью. Да и Березинский всё чаще ловил себя на мысли, что влюбляется в девушку по уши. Тогда и спросил через посредника своих «старших товарищей» о возможности взять её в жёны. Те, не сразу, ответили согласием при нескольких условиях. Главным было то, чтобы у него к ней не было никакой привязанности. То есть, в его доме появлялась «игрушка», которую в любой момент можно было выбросить, или сломать. Михаил Сергеевич, скрепя сердцем, согласился.

Свадьбу сыграли очень скромно, и Лена даже на этом настаивала. И после бракосочетания они отправились на море.

В первую же ночь Березинский признался супруге в том, кем он является. Девушка, конечно, огорчилась, всплакнула и на два дня заперлась в отдельном номере. Михаил Сергеевич просидел перед дверью, сжав голову, и бесконечно повторял:

— Прости, но я тебя люблю. Очень сильно. Я не могу без тебя.

Наконец, Лена открыла дверь. Стройная, накрашенная, в длинном платье, она спокойно сказала:

— Миша, войди.

Они целый день разговаривали, пытаясь вместе найти выход из непростой ситуации. Лена не хотела рвать отношения с Березинским — девушка тоже влюбилась в него и хотела быть с ним. И выход они нашли, дав друг другу обещание, что будут строго хранить их совместную тайну.

Так и жили несколько лет, не доверяя чужим ушам и глазам совместную привязанность. Лена занималась собой, домом и кухней, Березинский продолжал исполнять «услуги». И только на отдыхе они позволяли себе насладиться чувствами. Причем, выбирали места малолюдные и скромные.

— У вас есть фото супруги? — Кравцов уже выстроил несколько версий.

Березинский показал. С экрана смартфона на Сергея смотрела молодая ухоженная женщина, но далеко не красавица модельной внешности.

— Кто в доме бывает, помимо охраны?

— Курьеры, посредник... домработница. Она уже два года у нас. Платим ей исправно, не обижаем. Лена стала заниматься танцами и тренируется каждый день, вот мы и наняли.

— Танцами? — напрягся Кравцов.

— Да. У неё хороший педагог — женщина в возрасте. Она занимается с Леной индивидуально. И, конечно, в присутствии охранника.

— Так как её похитили?

— Это было сегодня после обеда. Супруга решила прогуляться на рынок, взяла корзинку для провизии и ... через час, когда я начал за неё беспокоиться, мне пришло на телефон вот это сообщение.

Кравцов прочитал. Березинскому отводились сутки, чтобы собрать деньги, иначе... над Еленой надругаются изощрённым способом. Варианты способа были указаны, и даже, пригрозили варианты объединить.

— А это не может быть проверкой со стороны «старших товарищей»? — резонно засомневался Кравцов. — Вы не давали им повода усомниться в вашей лояльности?

— Я тоже об этом думал, — Михаил Сергеевич смотрел на мокрый асфальт, не отрываясь. — Понимаете, Сергей... В их кругах нет практики сомневаться. Если бы они почувствовали, что я хоть немного солгал, то убрали бы всех без сожаления. И, тем более, без всяких проверок. Я всего лишь небольшой винтик огромного механизма. Да, винтик старый и проверенный, но это ничего не значит.

— Ладно. Какова степень вашего доверия к вашей охране?

— Люди работают на меня очень давно — с самого начала. К тому же, все кандидатуры были одобрены, — Березинский поднял указательный палец.

Кравцов задумался. Оставались двое — педагог хореографии и домработница.

— Ваша супруга не могла что-нибудь неосторожно сказать во время занятий танцами?

— Это слышал бы охранник.

— В раздевалке перед душем...

— Исключено. У Лены нет привычки сближаться со случайными людьми.

Кравцов замолчал. Оставалась только домработница, если верить словам Березинского. Надо только добыть хоть маленькие факты её причастности к похищению.

— Мне нужно осмотреть комнату вашей супруги.

— Я бы с радостью, — замялся Михаил Сергеевич, — но как?!

— Поезжайте домой, и проведите репортаж с телефона. Сделайте безразличный вид, включите

телевизор и запритесь. Кстати, домработница могла видеть курьеров и посредника?

— Да. Могла. Вы думаете, что это она?!

— Я только предполагаю. Не хватает деталей. Например, как она могла узнать о вашей взаимной любви, если вы делали вид, что друг другу безразличны?

— Никак. Мы с супругой только ночью в спальне могли позволить себе расслабиться. Ненадолго. На ночь домработница не оставалась никогда, а охрана уходила на первый этаж — в специальную комнату.

Кравцов невесело усмехнулся.

— По всему получается, что только домработница могла неким образом понять, что вы с супругой близки, и навести на Елену похитителей. Вот только для чего?

— Ну, — задумчиво протянул Березинский, — ради обогащения...

— Вы ей исправно платили, и немало. Я думаю, что ей руководили извне. Вас грамотно подставили с её помощью. В «кассе» есть миллион?

Михаил Сергеевич автоматически кивнул, понурив голову.

— И что мне делать? — в его голосе звучала боль, тоска и безысходность.

Тут интуиция Кравцова заиграла всеми красками. Он понял, что если Березинского подставляют, то делают это в обход «старших товарищей». Иначе, у них появились бы доказательства привязанности супругов в первую очередь, а не сообщение, присланное Михаилу Сергеевичу. И никто бы не стал учинять проверку, а сразу перешли бы к действиям.

— Ровным счётом — ничего, — Сергей взглянул на светящиеся окна своей квартиры. — А лучше, сейчас позвоните посреднику, и расскажите о похищении. Только, — он увидел негодующие выражение лица Березинского и поспешил добавить, — скажите, что видите в этом покушение на всю цепочку. Мол, это какой-то блеф, розыгрыш и подстава. В общем, есть опасность утечки информации.

— А Леночка! — вскрикнул Михаил Сергеевич.

— Ей ничего не грозит, я думаю.«Старшие» нажмут на рычаги, проверяя связанных с вами по цепочке, и её отпустят. Может быть, вколют какую-то гадость, но до полуночи она придёт домой. Озябшая, голодная, испуганная, но придёт. Её смерть невыгодна. А вот домработницу...

Кравцов тихо щёлкнул пальцами, и задумчиво почесал ухо.

— Скорее всего, кто-то хочет занять ваше место. И для этого старается вас скомпрометировать в глазах «старших». Это нехороший знак, Михаил Сергеевич. Вряд ли от вас отстанут при любом раскладе. Так что, когда всё закончится, постарайтесь тихо уйти на покой.

— Как же так?! — Березинский чуть не расплакался.

— Это, всего лишь, мои предположения, но они небезосновательны. Домработницу незаметно «прикармливали», а потом попросили понаблюдать за вами. Зацепиться за любую мелочь. Подумайте, что могло вас выдать. Какой-то жест, фото, совместное посещение...

— Лена беременна, — глухо ответил Березинский. — Наверное, мы не смогли это скрыть.

Кравцов вздохнул.

— Я сделал, всё что смог. Прощайте, Михаил Сергеевич.

Интуиция Сергея «работала» не часто. Только тогда, когда его рассуждения заходили в тупик. Будто кто-то начинал разговаривать с ним, подсказывать ходы и заставлял обращать внимание на мельчайшие детали, подсовывая их в места противоречий.

Кравцов, сидя рядом с Миром в кабине планетолёта, только и успевал считать эти самые противоречия, и не находил ответов. Не сходилось ничего. А главное — он никак не мог понять мотивов действий «преступника», и это его злило.