- Тогда какого хрена ты делаешь дома? - почти закричал я. - За тобой же могут прийти в любую минуту!

- А куда мне идти? На улицу?

- Секунду, дай подумаю... Мы в Белград когда летим - завтра утром?

- Да.

- Тогда собирай вещи прямо сейчас, бери паспорт, деньги и билеты, садись в машину и дуй ко мне. Деньги бери все, возможно возвращаться не придется. И не только деньги, но и прочие ценности. Я буду ждать тебя у киоска с напитками, он в метрах ста от гостиницы.

- А дальше?

- Переночуем в аэропорту и, если повезет, улетим за бугор.

- Хорошо, жди, буду.

И я стал ждать. Впрочем, вскоре у меня родилась мысль ещё раз проверить контейнер. Заряд фотоэлементов в эНэС иссяк, потому я пошел в подвал без прикрытия. К счастью, там никого не было. Я открыл контейнер, моих отчетов в нём уже не было, зато лежала свернутая записка с таким содержанием: "Витя, в институте начались аресты всех, кто подписал антивоенное письмо, арестовали даже директора института, хотя он письмо не подписывал. Их обвиняют в создании экстремисткой организации и оправдании терроризма. Если осудят - то упекут лет на десять, а может и больше. Остальных сотрудников допрашивают, но пока не арестовывают. Мы считаем, что возвращаться тебе пока рано. Будь на связи."

Прочитав эти строки, я написал и поместил в контейнер ответную записку. "Был арестован, сбежал, вынужден скрываться, послал вам экстренный сигнал, но возвращать меня пока не надо. До связи."

Вышел во двор дома и опять сюрприз - два уже знакомых мне гэбэшника шли в мою сторону. Быстрым шагом вернулся в подвал и по его коридорам прошел в конец дома. Там опять вышел во двор - никого. Быстро обогнул дом и пошел к киоску, а когда к нему подходил, опять увидел моих преследователей. Они были еще далеко, а Москвич с Ольгой - уже рядом. Я добежал к нему секунд за десять, быстро впрыгнул внутрь, и мы тут же рванули по дороге. Я обернулся: гэбэшники бежали за нами, но расстояние между нами увеличивалось.

В аэропорт решили ехать поздно вечером. Перед этим перекусили в кафешке и выехали на окраину города, где побродили в одном из скверов, а потом посидели на лавочке. За это время успели позвонить нашим музыкантам и предупредить их о том, что завтра мы приедем прямо в аэропорт. Между тем приехали туда примерно в полночь. Риск был огромным. Если гэбэшники знали о нашей намеченной поездке, значит они уже были здесь и спокойно нас ждали. Однако деваться нам было некуда, спать в Москвиче было совершенно невозможно, в гостинице опасно, а на улице холодно.

В аэропорту народа было мало и потому мы улеглись на свободные сидения в зале ожидания и спустя некоторое время задремали. Однако поспать нам не дали - кто-то рядом заговорил так громко, что мы тут же проснулись:

- Вы вокалисты ансамбля Орфей - правильно?

Мы открыли глаза, перед нами стоял милиционер.

- Нет, Вы нас с кем-то путаете, - ответила ему Ольга.

- Я был на вашем концерте, мне очень понравилась ваша музыка и потому я вас хорошо запомнил. В общем, так: на вас выслана ориентировка, проще говоря - вас разыскивает милиция по запросу госбезопасности. Мне приказали проверить зал ожидания, но я вас выдавать не собираюсь. Идите со мной, в комнате для особых пассажиров есть кровати и там сейчас ни одного человека. Нормально поспите, а утром решите что делать.

Мы не стали спорить и пошли за милиционером. Комната, в которую он нас привел, действительно была без пассажиров, а в ней были вполне приличные кровати. Мы тут же на них улеглись, поблагодарив за это работника милиции, а тот сразу оставил нас одних.

- Витя, мне страшно, - тихо сказала Ольга. - Я боюсь жить в этой стране. Возьми меня с собой - в твоё будущее.

- Оля, там не лучше. Россия, увы, не меняется веками. Там сейчас арестовывают или выгоняют из страны всех инакомыслящих, даже тех, кто выступает против войны. Вместо заявленной в Конституции демократии - опять жесткая диктатура, вместо выборов - по-прежнему их имитация, по телевизору, который народ прозвал "зомбоящиком", как всегда одно враньё. Россия - это империя, то есть территория порабощенных народов, а значит, в ней никогда не было и не будет свободы. А власть диктаторы обычно удерживают с помощью лжи, террора и войн.

- Ого, как мрачно! И правда не лучше нашего. А какая война? Наша страна опять воюет?

- А когда она не воевала? В моём времени она опять ведет имперскую войну с целью расширить свою территорию.

- Но зачем? У нас же итак огромные просторы.

- Увы, нашим буржуям и этого мало, для наживы им нужны рынки сбыта, и чем больше - тем лучше. Конкуренцию с Западом они проигрывают, потому решили силой захватывать территорию.

- Ужас! Так ведь можно вечно воевать.

- Ну-да, потому наша страна всегда и воюет.

Проснулись мы часов в восемь. До нашего рейса оставалось еще два часа, и потому мы спокойно и детально продумали весь план наших действий. Ольга собиралась улететь обычным путем, а если её арестуют - то надеялась на мою помощь. Я же сразу решил лететь зайцем и не только потому что боялся ареста, но также из-за нашего нелегального груза - мы прихватили с собой во много раз больше денег, чем пропускали на таможне, а Ольга еще захватила с собой и все свои драгоценности, провезти которые через границу не было ни малейших шансов.

После этого мы умылись в туалете, который находился рядом с нашей комнатой, а потом рискнули пройти в буфет. Народа в аэропорту было не много, и никто из них не напоминал представителей спецслужбы. Один раз на приличном от нас расстоянии прошел милиционер, но в нашу сторону даже не посмотрел. Мы перекусили и запаслись едой для меня на время полета.

В девять часов началась регистрация и к этому времени прибыли все наши музыканты, но я к ним не подошел. На их вопрос "А где наш Орфей?" Ольга ответила просто: "немного задерживается, но скоро придет". Регистрировались они группой и к моему удивлению, у Ольги не возникло ни малейших проблем. Я же только наблюдал за её действиями издалека, а перед посадкой прошел в туалет, включил там свой эНэС и совершенно невидимый с сумкой наших ценностей проник на борт самолета. Несмотря на то, что свободные места были, сесть на них я не рискнул. Я пошел в багажный отсек и расположился там на чьих-то мягких чемоданах.

К счастью, полёт был недолгим, и вскоре на чужой земле я также незаметно покинул самолёт и прошел в главный аэропорт Белграда. После того как в туалете отключил эНэС, я наконец встретился со своими парнями, чему мы все были очень рады. С нами был еще один человек - совершенно мне незнакомый. Он представился Валентином, чиновником Госконцерта, но вёл себя как-то странно: он как будто за нами постоянно следил и был очень удивлен, когда увидел меня.

- Он из комитета (прим. - комитета госбезопасности), - шепнула мне Ольга. - Они всегда за нами следят в зарубежных поездках.

- Зачем?

- Как зачем? Чтобы мы не сбежали на Запад. Хорошо хоть у нас один, в больших группах обычно двое.

- Ого, не знал. А ты откуда это знаешь? Уже была за границей?

- Я - нет. Понаровская рассказывала, она уже давно по Европе разъезжает.

Организаторы фестиваля прислали за нами небольшой автобус, на котором мы быстро доехали до одного из отелей города - не слишком привлекательного снаружи, но вполне приличного внутри. Вечером после ужина под руководством Валентина всей группой немного прогулялись по городу, после чего вернулись в отель.

А на следующий день точно в полдень начался фестиваль, на котором выступали ровно десять ансамблей из социалистических стран Европы, включая наш. Были здесь и югославская "Галия", и венгерская "Омега", и немецкий "Пудис", и польские "Червоны гитары", и чешский "Олимпик", и многие другие ансамбли, играющие в самых разных стилях - от фолька до рока.