И, не говоря больше ни слова, я направляю его толстый, длинный член к своему входу и медленно опускаюсь на него, пока он растягивает мои стенки и заполняет меня до чертовых краев. Я судорожно втягиваю воздух, мои глаза закатываются, когда другой рукой он берет меня за бедро.

— Черт, Марк, — стону я, не смея пошевелиться, пока мое тело приспосабливается к его размерам, желая впитать каждую частичку удовольствия, которое только он может предложить.

— Я знаю, — бормочет он, его губы нежно касаются моих, в то время как его член подергивается, заставляя нас обоих застонать, когда я сжимаюсь вокруг него. — Мне нужно, чтобы ты, блядь, пошевелилась. Твоя маленькая тугая киска доведет меня до смерти.

Приподнимаясь с его груди, я кладу руки ему на живот. Когда я провожу языком по нижней губе, он становится загипнотизированным.

— Я думала, мяч на моей площадке? — Напоминаю я ему, медленно качая головой. — Контроль за мной. Я сделаю ход, когда буду готова.

Его пальцы впиваются в мое бедро, а из его груди вырывается тихое рычание. Его глаза вспыхивают дьявольской тьмой, которая полностью поглощает меня, и когда на моем лице появляется усмешка, я не могу удержаться, чтобы не качнуть бедрами назад, чтобы почувствовать, как его толстый член медленно движется внутри меня.

Не имея возможности ухватиться за тугую кожу его живота, я опускаю руку на его бедро. Переплетая свои пальцы с его, и начинаю двигаться бедрами вперед, снова принимая его, я сильно сжимаю его руку, запрокидывая голову в чистом экстазе.

— Блядь, — стону я, вытягивая шею, в то время как другой своей рукой опускаюсь к груди, медленно блуждая по мягкому изгибу моей груди и оставляя за собой дорожку из мурашек.

— Черт, детка. Продолжай прикасаться к себе, — говорит он мне, его глаза трепещут от всепоглощающего удовольствия, пока я продолжаю двигаться на нем, сжимая свои стенки и крепко зажимая его. — Вот так.

Я не смея остановиться, медленно набирая темп, чувствуя, как длинный член Маркуса медленно входит и выходит из моей киски, мое возбуждение распространяется, между нами. Его пламенный взгляд остается прикованным к моему телу, наблюдая за тем, как оно движется, наблюдая за тем, как мои пальцы дразнят мои соски и как они скользят по моей чувствительной коже. Только когда я опускаю их ниже и в полной мере тру о мой ноющий клитор, его глаза загораются желанием.

— Черт, Шейн, я должен попробовать тебя на вкус.

Не сбиваясь с ритма, я смотрю ему в глаза и поднимаю пальцы, блестящие от моей влаги, прежде чем провести ими по губам. Мое возбуждение размазывается по губам, поблескивая в мягком свете из коридора, и я наблюдаю за тем, как желание накатывает на него.

Хватаясь за спинку кровати, я медленно начинаю наклоняться к нему, не прекращая своих мучительных медленных движений вверх и вниз по его члену, постанывая, пока он скользит глубоко внутри меня, его член ударяет меня прямо туда, где я в нем нуждаюсь.

Мое лицо оказывается прямо напротив его, и я замираю всего на мгновение, наблюдая, как он поднимает подбородок, слишком готовый принять мое предложение, но он должен знать, что это никогда не бывает так просто, когда дело доходит до передачи контроля.

— Это все мое, — говорю я ему, как только мои губы растягиваются в усмешке, и прежде, чем у него появляется шанс взять то, что ему не принадлежит, я провожу языком по нижней губе, пробуя себя на вкус.

Маркус вздрагивает, его рука на моем горле мягко сжимается, прежде чем он притягивает меня ниже и целует так чертовски глубоко, забирая то, что осталось от моего возбуждения. Его язык проникает в мой рот, борясь за господство, и только когда я начинаю задыхаться от нехватки кислорода, он отпускает меня.

— То, что я даю тебе контроль, не означает, что я должен играть по твоим правилам, — говорит он мне, его глаза загораются, как чертов фейерверк, а на лице появляется самодовольное выражение.

Огонь горит во мне, и когда я отстраняюсь от него, я не могу не поднять эту игру на ступеньку выше. Держась за спинку кровати, я использую ее, чтобы удержаться на ногах. Мне нужно доказать Маркусу, что несмотря ни на что, когда контроль за мной, все играют по моим правилам.

Я жестко трахаю его, слегка приподнимаясь на коленях, чтобы иметь возможность подпрыгивать на нем сверху. Я поднимаюсь достаточно высоко, чтобы почувствовать его кончик у своего входа, прежде чем с отчаянным стоном опускаюсь обратно. Я беру его снова, и он наблюдает, как мои сиськи подпрыгивают от моих движений.

— Черт возьми, — шипит он сквозь сжатые челюсти, его пальцы впиваются в мою кожу. — Еще раз.

Я даю ему то, что ему нужно, откинув голову назад в экстазе, и, несмотря на мое благоразумие, он приподнимается, прислоняясь спиной к изголовью кровати, прежде чем обвить рукой мою талию и крепко прижать меня к своему телу.

— Трахни меня сильнее, — требует он. — Сожми эту маленькую тугую киску. Я хочу, чтобы ты, блядь, владела мной.

Твою мать. Этот мужчина.

Я беру его сильнее и быстрее, моя кожа быстро покрывается липким слоем пота, и когда я зажмуриваюсь, его губы прижимаются к моему горлу, посасывая и покусывая мою чувствительную кожу. Его рука скользит вниз по моему телу, сживая ягодицу, прежде чем скользнуть дальше и почувствовать, как моя киска принимает его член. Его пальцы скользят по моему возбуждению, и он распространяет его вверх по моей заднице, заставляя меня осознать, что когда дело доходит до Маркуса ДеАнджелиса, я никогда по- настоящему не смогу себя контролировать. Затем без предупреждения он вталкивает в меня свои пальцы.

Я тихо выдыхаю, когда мои глаза закатываются.

— Еще, — стону я, прижимаясь к нему, и, черт возьми, он не разочаровывает, давая мне именно то, что мне нужно.

— Черт, Марк, — кричу я, чувствуя знакомое напряжение глубоко внутри, когда моя задница сжимается вокруг его пальцев. — Я собираюсь кончить.

— Держись за это, детка, — говорит он мне, другая его рука сжимает мое бедро. — Я собираюсь последовать с тобой.

Я наклоняю голову вперед, и впиваюсь зубами в его плечо, отчаянно желая освободиться, и когда я опускаюсь на него и сжимаюсь вокруг него, это все, что мне нужно, чтобы перешагнуть через край. Мой оргазм разрывает меня на части, и я издаю тихий вскрик, пальцами впиваюсь в спинку кровати, когда мой мир рушится, моя киска бьется в конвульсиях вокруг толстого члена Маркуса.

— О, черт, черт, черт, — кричу я, запрокидывая голову, когда чистый экстаз пульсирует по моим венам, полностью захватывая меня.

Маркус с шипением втягивает в себя воздух, когда его теплое семя изливается в меня, и я никогда не чувствовала себя такой чертовски возбужденной.

— Черт, Шейн, — бормочет Маркус, когда я насаживаюсь на его член, замедляя темп, пока бедрами не начинаю мягко раскачиваться взад-вперед.

Я задерживаю дыхание, встречая его тяжелый взгляд.

— Я, эээ… — Я начинаю, мои губы растягиваются в смущенной ухмылке. — Я не хотела действовать так жестко. Надеюсь, я не причинила тебе боли.

— Сделала мне больно? Детка, ты вернула меня к гребаной жизни.

Тихий смех вырывается из моей груди, когда убираю руку со спинки кровати и опускаю на его сильную шею. Его пальцы касаются моей кожи, нежно лаская более серьезные повреждения.

— Ты в порядке? — спрашивает он, не отводя от меня глаз.

Я киваю, восторг разливается по моему телу и заставляет меня чувствовать себя более непринужденно, чем когда-либо за последние дни.

— Я в порядке, — говорю я ему, ненавидя то, насколько хорошо это ощущается, поскольку близость к Маркусу ДеАнджелису, вероятно, будет стоить мне жизни. Черт возьми, его братья более чем доказали мне это.

Он выдыхает, и когда к нему приходит серьезность, страх наполняет мой желудок.

— Мы должны поговорить о том, что…

— Не надо, — говорю я, обрывая его. — Не порти все, спрашивая меня о своих братьях.

— Мне жаль, детка. Я должен знать, каков твой план. Они мои братья, двое мужчин, которые всегда прикрывали мою спину. Я чертовски ненавижу их за то, что они сделали с тобой, так что я понимаю. Но если ты планируешь перерезать им глотки во сне, тогда ты должна дать мне знать, чтобы я, блядь, не убил их первым. Я бы никогда не отнял это у тебя.