— Прекратить преследование Волконского, — тихо прошептала она. — Отныне он не является наёмником и не является наследником какого-либо рода или стаи.

— Но, почему? — искренне удивился маг. — Он же преступник!

— Отныне он, — прошептала она и закашлялась, — Бог. Я повторяю, закончить все преследования и помоги мне, наконец, подняться.

Эта тварь опять меня укусила! Нагло, резко, так ещё и улыбается!

Меня пробрал псих, что я не могу достать его. Пускал стены, волны пси-материи, и никак не мог по нему попасть! Он прыгал высоко, быстро, и был недосягаем для меня. А ещё он издевался.

То дерево в меня кинет, то чей-то труп. Появлялся то сверху, то сбоку, то нагло выпрыгивал из-за сугробов, словно всю жизнь был флэшем и отточил свои навыки до совершенства.

А я… я был ослаблен. Моя регенерация уже не справлялась со всеми этими порезами и укусами. Я не мог сосредоточить своё внимание на своей силе. Способности жнеца были бесполезны, активные навыки, которые я получил от телепата, тоже.

Отсутствие сосредоточенности — враг любого мага. И в данный момент у меня не получалось. Ничего не получалось.

Этот наглый выродок делал что-то невозможное, что-то недосягаемое. И где же эта тварь пряталась раньше?

— Что, выдохся? — голос солдата зазвучал из-за спины. Но я даже не повернулся. Просто отмахнулся мысленно от него пси-стеной. — Ой, не попал.

Голос теперь зазвучал откуда-то сверху. Громко и на неприятной интонации.

Я только и успел, что резко дернуться вправо, уходя от очевидной атаки сверху. Но солдат слишком хорошо изучил меня за эти пять минут издевательского боя. Ударил сбоку, с той стороны, куда я попытался уйти.

Удар был чудовищным. Моя голова задёргалась и следом, моё тело пролетело метров пятнадцать, не меньше, и срубило силой удара стоящую столетнюю сосну. Ею же меня и завалило.

Я не паниковал, я не агрессировал и не взорвался яростью. Я поймал какую-то апатию. Мне было безразлично, чем закончится бой, мне было всё равно, сожрёт он меня или нет. Он просто был сильнее и опытнее, чем я. И несмотря на память симбионта, в борьбе с другим носителем я просто проиграл.

Пришла не то чтобы апатия, а смирение. Какое-то сильнейшее смирение.

Не таким ли методом мне сдался Сумкин? Понял, что я сильнее его по навыкам и просто отдал мне свою жизнь? И вот так вот поступают такие сильнейшие, как я? Просто сдаются?

Симбионт, к слову, кричала на меня. Требовала продолжения, умоляла меня встать. Сам Сумкин же молчал. Более того, я больше не чувствовал его присутствия в своём мозге. Я не слышал его, хотя не один раз позвал за советом.

Как-то не вовремя я его поглотил. Может быть, девиант с трёхсотлетним опытом смог бы направить меня на путь истинный?

Зубы дикого вонзились в мою шею. Я же посмотрел на него с лёгкой ухмылкой, но ничего так и не сделал. Затем появилась резкая вспышка боли, которая задурманила мой разум. И спустя ещё мгновение, мир перед глазами заиграл одним-единственным, чёрным пятном.

О, а вот и болевой шок, как после поглощения артефактов. Значит, это конец.

«Открой свои глаза, слабак! — голос симбионта не дал мне провалиться в какой-то сон. Возможно, даже, вечный. — Ударь его! Убей его, не смей сдаваться!»

«А мне-то что будет с этого? — спокойно спросил я. — Он сильнее. Он быстрее. Он недосягаем для моих способностей. Он бог, скорее всего, или вот-вот им станет».

«Он не станет богом, пока боги этого не захотят, — тут же отозвалась она. — Ты ещё можешь, а пока боги не примут своих детей-диких, он так никогда и не возвысится!»

«Однако, — запротестовал я. — Он сильнее. Я ничего не могу ему сделать. Этот поединок в одни ворота — скучен. Мне скучно драться с ним. Я понимаю, что мне его не достать».

«Скучно? — закричал симбионт. — Ты не настолько ещё велик, чтобы тебе было скучно от такой мелочи, как серьёзный противник! Ты слабак, ты сдаёшься!»

«Пускай будет так, — протянул я. — Зато я обрету нечто, что даст мне чувство лёгкости. Я знаю. Смерть не так страшна, как кажется».

«Слишком возвышенная фраза для того, кто и половину человеческой жизни не прожил. Вставай, я тебе говорю! — кричала она. — Спаси себя!»

«Скучно».

«Спаси себя и меня, я тебе говорю!»

«Скучно…»

Не знаю, какое чудовищное усилие я сделал над собой, но после фразы: «Спаси Аню, она недостойна смерти из-за тебя», я очнулся.

Глотка дикого оказалась мягкой на ощупь. Я сжал её до характерного хруста, а затем рывком, подталкивая себя снизу пси-стеной, взлетел в воздух. Мы поднялись метров на двадцать над землёй, подпружиненные моей магической способностью. После я опустился вместе с верещащим от боли солдатом на землю, вдавливая его до хруста костей.

Затем раскрыл рот и погрузил свои зубы в его глотку. Мерзко, однообразно, как-то по животному. И следом, моя рука прошла через грудную клетку, вырывая то, что меня слепило.

Я не ошибся. Здесь было собрано больше десятка других симбионтов, которые закрывали своей энергией тонкий стержень оранжевого цвета. Не знаю как, но они защищали этот стержень, который и сдерживал их вместе.

Я испил их всех. Сожрал до последнего миллиметра, ради того, чтобы потом какая-то тварь ударила меня со спины.

Удар был сильным, но не таким, который способен меня убить. А следом что-то погрузилось в мой затылок, отчего мир в секунду расплылся прямо перед глазами.

Приходил в себя долго. Не слышал ни своего симбионта, за время, проведённое во тьме, ни покойного Сумкина, или даже Кактуса (впрочем с последним это было бы весьма странно). Но стоило мне открыть глаза, сощуриться и привыкнуть к свету, как я увидел то, что мне очень не понравилось.

Я сидел, надёжно прикованный к стулу. От моих рук и ног исходили какие-то трубки, которые гоняли то белую, то красную жидкость. Ещё, была одна трубка где-то в области затылка, но что было там, я не знал. Лишь чувствовал, как что-то вливается мне в мозг.

Мне даже не было больно. Странные какие-то чувства.

— Очнулся всё-таки? — голос Владимира Петровича зазвучал с правой стороны. — Я думал, ты уже всё. Отправился разумом к прародителям.

— С чего бы вдруг, — медленно протянул я, понимая, что мне даже говорить не хочется.

Лениво всё как-то… тяжело.

— Бурдин сидел на этом месте два дня. Пока я выкачивал его симбионт, превращая его в концентрат, — радостно ответил Жожоба и появился в поле моего зрения. — Так он сразу сдался. Мозгом и разумом умер, чтобы не чувствовать ничего. Даже поговорить не захотел, сразу ушёл в себя.

Я кашлянул, чувствуя металлический привкус во рту. Повернул голову влево и увидел Аню, которая сидела в том же положении, что и я, но без трубок. То ли без сознания, то ли… мертвая…

Присмотрелся получше, напрягая силу в себе, но не получил никакого отклика. Сжал правую руку, пытаясь прочувствовать артефакт и воспользоваться его силой, но… как оказалось, его там уже не было.

— Ты это, завязывая со своими выкрутасами, — рассмеялся Владимир Петрович чуть ли не в лицо мне. — Твою побрякушку я сразу нашёл. Забрал, чтобы ты тут магией не раскидывался.

— Она жива? — спросил я вполне спокойно. — Что ты с ней сделал?

— Она-то? — улыбнулся тот. — Разумеется, жива. Я не вижу смысла тратить на неё силы и нервы. Знаешь, я даже убивать её не буду, чтобы сделать тебе больно.

— Потому что это слишком скучно?

— Разумеется, — его улыбка стала ещё шире. — Я вот не понимаю до сих пор, Ярослав, чего тебе не сиделось под моим крылом? Зачем ты начал убивать моих подчинённых, тратить мои нервы и мешаться? В итоге-то всё равно оказался здесь.

— Мне тоже было скучно, — спокойно ответил я, даже не пытаясь улыбнуться. — Да и ты кидал меня в самое пекло, думая, что мне нравится эта работа наёмника. Подчищать за тобой следы оказалось слишком скучным занятием, но и сила, которую я получал, была ничем, по сравнению с тем дерьмом, которое ты мне подкидывал.