К тому же, благодаря Болконским на ФОЗ текло все больше денег и производство расширялось — людей бы побольше, но этим я его обеспечу в ближайшее время. Осталось только продержаться, пока до города доберется подкрепление.

Единственная беда — ехать им через всю страну, а значит, раньше чем через неделю рассчитывать на полностью укомплектованную и отдохнувшую армию не стоит.

Увы, дирижабль у рода Саблиных лишь один, да и на нем мы прибудем в лучшем случае дня через два. Видать, еще дня три-четыре нам придется сдерживать Нексус теми силами, что уже есть в Фаустово и несколькими подразделениями, которые прилетят с нами.

И тут сестра огорошила меня неожиданной новостью — лететь с нами вызвался не кто иной, как майор Жук и его люди.

— Как ты умудрилась вырвать его из ГАРМа? — удивился я.

Сестра пожала плечами.

— Он сам мне позвонил полчаса назад. Сказал, что у него опять какие-то терки с Янковским по поводу застарелой истории с его месячной пробежкой по Нексусу. Вот ему снова требуется убраться из ГАРМа, да подальше. А куда лезть еще дальше Омска?

Резонно. Что ж, значит, поездка обещается быть веселой. Надеюсь, без диверсантов Рейха, наемных убийц, конструктов, внезапных Прорывов и тому подобных сюрпризов.

И да, со всей этой свистопляской я чуть было не забыл об еще одном деле. На обратном пути со смотра войск пришлось завернуть в сувенирную лавку.

Как ни крути, но Нине я обещал магнитик.

Еще ранним утром, задолго до приезда вассалов, посыльный Воротынских доставил нам магопический проектор, пачку долговых расписок и записку от Маши. В ней значилось:

«Женя, слышала, ты собираешься домой? Знай, если не возьмешь меня с собой я обижусь. Твоя М.»

Да блин, еще и Машу надо бы захватить… Впрочем хороший ликвидатор со своими верными людьми никогда не повредит.

К вечеру Гама устроила нам с Настей «закрытый показ».

Она объяснила, что проецировать изображение устройство будет не на стену, как обычный проектор, а заполнит всю комнату объемными фигурами, поэтому необходимо обеспечить строгую изоляцию. Резон не только в секретности данных, но и в том, что устройство вместе с шариком обязательно сгорит, если резко расширить область работы. У отца в усадьбе имелась специальная комната для такого, но и здесь подходящее помещение мы нашли довольно быстро.

Избавившись от всей мебели, заперев двери и окна и строго-настрого запретив горничным даже думать о том, чтобы нам помешать, мы приготовились просмотреть содержимое нескольких шариков, которых Гама сочла «наиболее актуальными».

В руках сестры как-то само собой появилось ведро попкорна, и пока Гама готовила проектор к работе, в комнате раздавался веселый хруст.

— Мне-то дай, — сказал я и заграбастал себе горсть.

— Обжора… — фыркнула Настя и хапнула вдвое больше.

Тем временем, Гама засунула шарик в машину и нажала на кнопку. Зажужжав, «глобус» завертелся — комната поплыла, а затем у нас перед глазами полетели сотни страниц документации с цифрами — и половина из них была на немецком.

— Это явно не самое интересное, — щелкнула Гама переключатель, и сначала послышалась немецкая речь, а затем по комнате зашагали незнакомцы.

Увы, половину лиц было не разглядеть, однако…

— Во! — ткнула пальцем сестра в одну из фигур. — Этот граф Измайлов! Рожа приметная! Ах, он козел, а из себя такого ярого патриота корчит!

— Первый в кандидаты на «слив»? — спросил я, набирая в руку новую горсть.

— Угу… Так его! Гама, давай дальше!

Снова картинка сменилась, и на этот раз фигуры заговорили на русском языке, однако разговоры были сугубо профессионального характера. Скоро мы увидели знакомые лица — Воротынский, конечно же.

— Тут куча извлеченных данных о встречах, тайных и не очень, — сказала Гама, переворачивая очередной «слайд», — записи заседаний и встреч, о которых поведали устно. А также работа с документами — таких записей больше всего. И все они были извлечены из голов десятков, а то и сотен человек и записаны магописным способом. Какие-то насильно, а какие-то за деньги.

— Это делали в Рейхе? — спросил я.

— Именно. Агентура из Индии не первая, которую раскрыли. Были и тайные операции, которые фюрер спускал на тормозах, ибо обстановка внутри Рейха не позволяла кричать об угрозе с Востока. Все данные оседали в закромах рейхсканцелярии, а потом окольными путями проникали в Российскую Империю. Кстати, вот один из наших разведчиков.

Она указала она одного из разговаривающих людей, и я неожиданно для себя узнал ректора ГАРМа. Как ни странно, но обе ноги и рука у него была на месте, а инвалидного кресла нет и в помине.

— Зазубрин? — охнула Настя.

— Вы его знаете? — заинтересовалась Гама.

— А как же! Это его в Рейхе так разукрасили?А сам говорил, что пострадал во время Прорыва!

— Ему ко всему прочему еще и вскрыли голову? — задумался я. — Тогда почему… Хотя он же ментат… Умеет собирать себя заново?

— Видать он счастливчик. Мало того, что в Рейхе замяли скандал, так его еще и обменяли, раз он выжил, — сказала Гама и снова надавила на кнопку. Изображение тут же исчезло, и комната пришла в норму.

— И таких шариков в ларчике ровно 147 штук, — сказала Амальгама и поклонилась, словно актриса после спектакля.

Настя похлопала в ладоши, а я вздохнул:

— Серьезно… Чтобы это все отсмотреть понадобится не один месяц… И откуда же у отца такой богатый архив компромата?

— Полагаю, у каждого из этих шариков своя длинная история, но об этом уже не узнать — слишком много времени прошло, и, наверняка, кроме этого Зазубрина, никого не осталось в живых. Как собственно и вашего отца.

— Только не говори, что отец тоже есть на этих записях…

— Женя… — повернулась ко мне Настя. — Зачем нам этот чертов архив? С Воротынскими и так уже покончено, ты чего, собрался лезть в шпионские игры?

— Учитывая, что за нами целый месяц гонялся шпион из Рейха с кодовым именем К., мы уже влезли, сестренка. И едва ли они простят нам такой серьезный провал.

— Мало нам проблем с Омском…

— Угу, поэтому решаем проблемы поочередно. Гама, запри все там, где даже ты его не найдешь, если у тебя отрубит память. Хватит на сегодня тайных сведений о сильных мира сего. Да и поздно уже — завтра утром вылетаем домой.

— Женя! Женя, просыпайся!!! — раздался крик, и я вскочил с постели. Когти сами собой выпрыгнули и меня из обеих рук.

Сестра стояла наполовину одетая, растрепанная и с глефой в руке. За ее спиной на чемодане сидела грустная Гама, а вокруг нее прыгал Красавка и выл как бешеный.

— Что такое⁈

— Мы опаздываем на дирижабль! До отлета всего час!!!

— Да блин! А зачем тебе глефа?

— Мне же нужно оружие на замену утерянной? Чехол от нее не видел?

В итоге утро превратилось в череду кошмаров. Чемоданы с вечера, естественно были собраны лишь наполовину, а остальная половина валялась хрен пойми где, и нам пришлось два раза обежать усадьбу, чтобы отыскать все, что мы хотели забрать с собой. Гама отчего-то совсем не спешила.

— Так, Пьер, отчет мне каждый день, — говорил я на бегу. — Я, наверное, буду страшно занят, так что тебе придется принимать решения самостоятельно. Все я тебе вчера объяснил, если будут вопросы — звони моему дворецкому Зубру, не стесняйся. Он поможет советом. Так, а ты…

И я повернулся к Красавке.

— Слушайся Пьера, не обижай близняшек, читай в день по книге из дедушкиной библиотеки и отвечай на звонки. Так же как договорились — журналюги и кредиторы на тебе, а мудаки рангом повыше — на Пьере, понял?

— Да!

— Отлично.

Отдав последние распоряжения и отбившись от заплаканных горничных, мы побежали к тачке Рэя и встали как вкопанные.

За автомобилем примостился прицеп, на котором лежало три огромных ящика, и настолько тяжелых, что он просел почти до самой земли.

Мы повернулись к Гаме.