— Так как его на самом деле зовут? А то в современных изданиях эта информация отсутствует.

— Том Марволо Реддл, — подал голос Малфой. — Так звали Темного Лорда раньше.

Я сделала вид, что усиленно обдумываю полученную информацию, но Уизли не позволил мне и дальше уводить разговор в сторону.

— Да какая разница? — протрубил он. — Главное, что он был злобным волшебником и убил твоих родителей. И Малфои его поддерживали!

Драко тут же вскочил, сжимая кулаки. За ним поднялись и Гойл с Крэббом.

— Мой отец был под Империо! — почти прошипел Малфой. — Это доказано. Его оправдали.

— Да уж! Оправдали! Все знают, что твой папаша просто откупился. А иначе сидел бы сейчас в Азкабане! — постарался ударить побольнее Рональд.

— Ну вот… баллы точно поснимают, — доверительно шепнула я Лонгботтому, чуть наклонившись в его сторону. — И это еще будет неплохим исходом. А если подерутся? Тут мало места…

Мое полное пренебрежение показательной попыткой очернить Слизерин вызвало у рыжика очередной недовольный возглас, и он, так и не начав драку, плюхнулся на сидение. Малфой садиться не спешил, прожигая Уизли гневным взглядом.

— Так что, драки не будет? — уточнила я на всякий случай.

Мальчишки сопели и пялились друг на друга, но даже палочки не вынули из карманов.

— Жаль, жаль, — пробормотала и громко скомкала упаковку от печенья. — А вообще… Ну, допустим, волшебник, пугающий всех даже после своей смерти настолько, что его имя боятся произносить, учился на Слизерине. Причем тут факультет как таковой? Если ничего не путаю, то программа обучения одинаковая.

— Есть разница! — сказал Уизли. — Гриффиндор — лучший факультет в Хогвартсе. Вот!

Малфой на это лишь красноречиво фыркнул.

— Хм… А какой критерий определения лучшего факультета? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Да ясно же, — протянул Драко. — Уизли считает, что Гриффиндор лучший, ведь вся его семейка училась там. И, конечно же, Дамблдор тоже закончил львятник.

Среагировав на тон, Рон взвился:

— Дамблдор — величайший волшебник!

— А твои родители учились на Слизерине, — покивала я, глянув на Малфоя. — А?..

— На Гриффиндоре, — тихо отозвался Невилл. — И бабушка тоже, а вот дедушка закончил Хаффлпафф.

— Твои родители закончили Гриффиндор, — настойчиво повторил рыжик.

— И дедушка, а вот бабушка у меня… Блэк, — сказала я спокойно. И залюбовалась тем, как до Уизли медленно доходит смысл сказанного.

— Все Блэки закончили Слизерин, — с кивком подтвердил Малфой. — Моя мама в девичестве Блэк.

«Драко, хватит так усиленно намекать, что у нас много общего. Я уже поняла», — мысленно сообщила я Малфою, а вслух поправила:

— Ну, если уж соблюдать точность, то мой крестный, Сириус Блэк, учился в Гриффиндоре.

На миг повисла гнетущая тишина, а потом Малфой выпалил:

— Блэк — твой крестный?!

— Ну да, — невинно похлопав глазками, подтвердила я.

— Но как тогда… — выдохнул Невилл, даже рот открыл от удивления.

— Что? — спросила я.

— Как его могли осудить и посадить в Азкабан? — закончил за Лонгботтома Малфой. — Крестный? Магический? — Он дождался моего кивка. — Это невозможно! Магический крестный не может навредить крестнику. Блэк должен был умереть… или хотя бы стать сквибом после того, как фактически подставил под удар твою семью и тебя!

Я мысленно хмыкнула. Вот так. Стоило избежать одной драки и втянуть трех чистокровных в разговор, чтобы выплыло больше фактов, чем за несколько лет учебы Гарри.

— Как его тогда обвинили? — в пространство спросил Невилл.

— Как-как, неужели вы думаете, что кому-то было интересно разбираться, кто там на самом деле виновен, а кто нет? — спросила я с усмешкой. — Магическое общество жаждало мщения, а потому за решетку улетели все, кого хотя бы заподозрили. Без разговоров. Без толкового следствия.

Я немного выпала из образа ребенка, но собравшиеся этого не заметили. Невилл пялился в пространство, обдумывая что-то свое, Малфой кусал губы и хмурился. Гойл и Крэбб просто на всех бездумно таращились. И только Уизли недовольно пыхтел. Его явно мало интересовала чужая несправедливость.

— Мне нужно написать отцу… — очень тихо пробормотал Драко, но я услышала, а громче добавил: — Это все очень странно. Если Блэк жив и в Азкабане, то он все еще маг. Выходит, он или как-то обошел клятву, или не виновен. Но если не он, то кто?

Я неопределенно пожала плечами. И так разболтала больше, чем нужно. Если о разговоре узнает Дамблдор, то непременно задумается о том, как я обо всем узнала. И это до кучи к тому, что ускользнула прямо из-под носа директора, не позволив осуществить план по агитации Гарри Поттера силами Хагрида.

«Мне нужны союзники», — со вздохом подумала я, понимая, что рано или поздно Дамблдор вызовет меня к себе для беседы и увещеваний, а я… даже в своей прошлой жизни я против него была бы только несмышленым ребенком.

[image_21056|center]

Теодор Нотт

— Не может быть, что это не Блэк! — заявил рыжик. — Его дело должен был разбирать сам Альбус Дамблдор! Он сменил на посту Бартемиуса Крауча в первых числах ноября 1981 года!

Я беззвучно хмыкнула. Есть все же польза в том, что Уизли является фанатом директора. Хоть его биографию знает назубок.

Невилл и Драко промолчали, но по лицам было видно, что думают они примерно в одном ключе. Пусть они и относятся, вроде как, к двум противоположным лагерям, но весьма скептически настроены в отношении одного бородатого волшебника. Точнее, скептически настроены их родные, а дети просто повторяют за ними. Как хорошо, что они еще такие маленькие и пока не способны постоянно контролировать выражение лица!

— Альбус Дамблдор — самый справедливый и мудрый маг нашего века! — уверенно заявил Уизли. — Он бы не посадил невиновного.

Глядя на Рональда, я увидела его искреннюю веру в сказанное. Выходит, Артур и Молли считают директора непогрешимым. Делаем выводы. С учетом того, что я знаю о бородатом старце, мне ни в коем случае нельзя сходиться с Уизли. Они мало того, что попытаются агитировать за директора, так еще и легко вытряхнут любое мое откровение на операционный стол этому архитектору человеческих жизней.

— Факты как-то… спорят с этим утверждением, — осторожно заметил Невилл.

Уизли вспыхнул, пронзил всех нас недовольным взглядом, а потом прошипел:

— Ты на чьей стороне вообще?

— Думаю, лучшая сторона — правда, — как бы задумчиво промолвила я, глядя в окно.

Высказывание было нейтральным. Но Рональд вскочил и с пыхтением навис надо мной. Из его кармана свесился крысиный хвост, привлекая мое внимание. Хвост был неподвижен, и я мысленно пожелала Петтигрю сдохнуть до того, как я увижу его крысиную морду.

— Что ты хочешь этим сказать?! — выпалил шестой Уизли.

Я даже немного опешила от подобной реакции. Человек, искренне верящий кому-то, решил бы, что мои слова — слова поддержки. Так почему рыжик вспылил? Он что, тоже не так уж верит Дамблдору? Или просто все непонятные высказывания принимает в штыки?

— У моих слов нет второго дна, — нейтрально отозвалась я и пожала плечами. — А о чем ты подумал?

Уизли, похоже, вообще не думал, потому как краснел, пыхтел, но помалкивал.

— Кажется, мы отклонились от темы разговора, — игнорируя все еще нависающего надо мной Рона, сказала я и миролюбиво улыбнулась.

— Да… — кашлянув, согласился Лонгботтом и осторожно потянул к Уизли за руку, пытаясь усадить на диван. Тот его манипуляций не заметил, только еще больше покраснел и еще громче запыхтел, хотя во взгляде нет-нет, да проскальзывало недоумение. Похоже, мальчик в принципе не знал, что противостояние не всегда перетекает в драку.

— А на какой факультет кто хочет? — спросила я, меняя тему. — Я сейчас не говорю о семейных традициях, которые… Почему это обязательно должно как-то влиять? В общем, если не брать во внимание ожидание родни, то кто на какой факультет хочет поступить?