— Полезная, наверное, штука, — вздохнул Олег. — Только неизвестно, доживем ли мы до ее открытия.

— Это ты о вчерашнем расстраиваешься или что-то еще случилось?

Олег грустно махнул рукой и спросил:

— Будут меня сегодня кормить или нет?

— Будут, — подтвердил я, потому что и сам хотел есть.

Да и планы у меня были до появления Зырянова попрокачивать алхимию, использовав все сырье — дополнительного стазисного ларя так и не нашлось, а существующему не хватает пространственной составляющей. Мал он для всего, что я хотел бы в него засунуть. К нерабочему дядиному я пока не знаю, как подступиться, потому что ни одного модуля по артефакторике не попадалось.

Пока я ел, пришли два сообщения на телефон: о том, что в пункт выдачи подошли заказанные диски, и о том, что сейф отправили. Поди, не чаяли уже избавиться от этого хлама и побоялись, что покупку аннулирую. А после отправки уже — фигушки. Но претензия у меня могла быть только в одном случае: если сейф окажется пустым. А такую они вряд ли примут. Покрутят пальцем у виска и похихикают, вздумай я такое написать.

До приезда Зырянова я плотно занимался алхимией, делая упор на целительские зелья, хотя Песец и говорил, что в целительстве они теперь дают столь мелкую прибавку, что можно о них забыть до перехода на второй алхимический уровень, где будут новые рецепты. Но лучше, чтобы целительство набиралось хотя бы по капле, чем совсем не набиралось. Сделал я и двухлитровую бутыль Фейской Пыльцы на случай, если Тимур от Власова опять появится, а то ведь не звонил ни разу, пока мы на раскопках сидели. Значит, как минимум, о ситуации в курсе, если, конечно, сам на нас не навел Шелагина. Фейская Пыльца — пока самое дорогое из того, что я делаю. Не заберет Тимур — постоит в ларе, который я выгреб практически в ноль. Осталось только то, что при нынешнем уровне навыков использовать не смогу.

Зырянов приехал ближе к обеду. Машину он поставил уже в собственный гараж, а к нам пришел с ящиком пива. Но сразу предупредил, что пиво — только после Изнанки.

— И под хорошую закуску, — согласился Олег, который уже оценил и копченого угря, и копченого налима. Оба были признаны весьма годными, но на удивление настроения это моему родственнику не подняло, что объяснилось только теперь, когда он начал говорить.

— Как вы, наверное, догадываетесь, Григорий Савельевич, вчера Вьюгины косвенно подтвердили, что Илья — сын Шелагина, хотя это подавалось, как то, что доказано обратное. Мол, приезжал целитель и не обнаружил родства. И как-то мне все это показалось очень наглым, то есть проворачивают прямо в лоб, ничего не боясь. Без прикрытия императора действия Живетьевых невозможны.

— Мне тоже такое приходило в голову, — согласился Зырянов. — Тем более что бабушка нынешнего императора по линии матери как раз из Живетьевых. Но я не вижу в действиях Живетьевых выгоды для императора, а он не тот человек, который прикроет исключительно из любви к бабушке. Да и любви там особо нет.

— Речь о любви и не идет, — криво усмехнулся Олег. — Голимый расчет. Помните, двенадцать лет назад княжество ушло полностью под руку императора?

Я не помнил, а вот Зырянов понятливо закивал.

— То есть территория, подчиняющаяся лично императору, увеличилась, — продолжил Олег. — Но, если мы пристально изучим ту княжескую семью, выясняется, что ситуация там была почти как сейчас у Шелагиных. Не последнего князя, разумеется, а его отца. У того было два сына, с большой разницей в возрасте. Старший был женат, но детей не было, власть, тем не менее, он наследовал, но после его смерти младший от нее отказался в пользу императора. Вплоть до передачи княжеской реликвии. Заявил, что не находит в себе сил для управления.

— Слухи ходили, что реликвия не признала, — припомнил Зырянов. — Думаете, Олег Васильевич, она не признает и второго сына Шелагина?

Реликвия могла не признать княжеского потомка только в одном случае — отсутствии кровного родства. Но княжеских детей проверяют целители, и уж на такое бы точно обратили внимание. Стоп, у Шелагиных целитель из Живетьевых…

— Фактов нет. Но на данный момент подобных княжеств есть еще два. В одном уже правит старший бездетный сын, которому за шестьдесят, а в другом одному сыну двадцать пять, а дочь только что родилась. В то же время в уже поглощенном княжестве два Рода слились с Живетьевыми, а в том, где правителю шестьдесят — пока один. В третьем княжестве пока никто не ушел под руку целительского клана, но предпосылки есть: я обнаружил при беглом изучении род, в котором проблемы, аналогичные вьюгинским. Выглядит как плата, не находите, Григорий Савельевич?

Олег говорил медленно, роняя каждое слово как тяжеленный камень.

— Нахожу, — признал Зырянов. — Похоже на операцию, распланированную на долгие годы. Причем проворачивается так, что к императору претензий нет.

— Нет и к целителям. Какие вообще могут быть претензии к целителям? Они стоят на страже здоровья людей и дают клятву не вредить. Но ведь вредят, сволочи! Выбирают наименее лояльные императору княжества — это видно невооруженным взглядом — и аккуратно устраняют семью. Причем устраняют, не устраивая никаких несчастных случаев — естественное угасание рода.

— Не совсем естественное — заметил я. — Кстати, в этих трех княжеских семействах, которые ты выявил, целители были тоже из Живетьевых?

— Да какая разница?

— Большая. Стало бы понятно, участвуют в этом все целители или конкретный род.

— Проверить надо, — согласился Зырянов.

— Я не смотрел. Даже в голову не пришло, — признался Олег. — Теперь с вами, Григорий Савельевич. Вы давали клятву, что все, что вы услышите в процессе работы на нас, никуда дальше не уйдет.

— Олег Васильевич, оскорбить хотите? Я от своих слов никогда не отказывался, а эти еще подтверждены магией.

— Я не о том, Григорий Савельевич. Вы же клятву давали, когда служили. Она бессрочная. А мы собираемся противодействовать императорской операции.

— Я клятву давал государству, а не конкретному императорскому Роду, который сейчас действует во вред стране. Конечно, они усиливают позиции, но качество одаренных будет падать.

— Вы можете разорвать договор с нами, — предложил Олег, — потому что, когда мы его заключали, ни вы, ни мы не представляли масштабов проблемы.

— Договор заключен, и не в моем характере его разрывать при полученной предоплате. Илья Дарье заклинание передал — значит, я отработаю и свою часть договора полностью. Единственно, добавлю даже не просьбу, а требование: держаться от Дарьи подальше. Думаю, не надо объяснять почему?

— Не надо, — согласился Олег. — Будь Илья просто сыном Сони, у него был бы шанс остаться в стороне, но как наследника Шелагиных его загасят при первых же подозрениях. И под замес попадут все, кто рядом. Когда вчера эта картина нарисовалась, я в ужас пришел. Я-то раньше думал: снимем блоки, да ткнем отцу в нос. Мол, пригрел змею, которая только о собственном благе думает. В результате ее действий позиция рода не просто ухудшится, а рухнет. А на самом-то деле она и род оставлять не планировала, тварь.

Зырянов нетерпеливо покивал, соглашаясь с Олегом, и бросил:

— По-хорошему надо Шелагиным сказать.

— Не поверят, — покрутил Олег головой. — У Вьюгиных теперь репутация жуликов, а на Илью, который считается сыном Федорова, еще и падает тень от чужих махинаций. Тот же Греков заявит, что княжеское семейство пытаются обманом втянуть в противостояние с императором. И скажет, что было подтверждение от независимого целителя, что Илья — не сын Шелагиных.

— И противопоставить им будет нечего, — добавил я. — Только мои слова. Вот когда я увижу чужие блоки и смогу их снять, будет доказательство. И еще, Олег, я подумал, что если блоки умеют ставить только Живетьевы, а остальные лишь их видят, то не могло ли это быть следствием того, что на императорских землях что-то откопали? Или на землях Живетьевых? Скорее всего, речь идет о дисках, проигрыватель для которых мы выкопали у Шелагиных.