Злость Олега к обеду прошла, и он тоже сообразил, что, в сущности, мы не лишились чего-то важного. Потому что на тех же «бусинах», которые на самом деле кристаллы с информацией, может находиться куда более полезная информация. К сожалению, конкретно по ним без просмотра нельзя было определить, что же там записано, потому что они были многоразового использования и информация о содержимом наносилась не непосредственно на кристалл, а крепящийся к нему стикер, от которого за столько лет ничего не осталось.

После обеда все продолжилось ровно до возвращения Грекова. Приехал он не один, а в сопровождении важного старикана с охраной.И если спутник Грекова мне показался смутно знакомым, то Олег его опознал сразу:

— Ого, сам Шелагин приехал. Чую, по нашу душу.

Предчувствие дядю не обмануло. Я даже ничего ответить не успел, как вся эта толпа уже стояла рядом с нами, а старший Шелагин переводил изучающий взгляд с меня на Олега и обратно. До дряхлости было ему еще далековато, сила прямо-таки физически чувствовалась, хотя и возраст чувствовался тоже. А еще от Шелагина веяло усталостью и надеждой.

Поздоровались мы с Олегом первыми, ответили нам Шелагин, Греков и еще один незнакомый улыбающийся мужчина, остальные сопровождающие их люди промолчали. Они сейчас на работе, а значит, не сильно отличаются от мебели, если на охраняемый ими объект не нападают.

— Песцовы, значит, — с еле заметным неодобрением сказал князь.

«Целитель тебя сканирует», — внезапно сообщил Песец.

И только после этого я почувствовал, как еле ощутимые заклинания деликатно проходятся по мне с головы до ног. Если это целитель Шелагиных, то значит, он родня тети Аллы, поэтому вряд ли от него можно ожидать чего-нибудь хорошего. Но угрозы действия пока не несли, поэтому я притворился, что ничего не замечаю.

— Жалобы на вас поступают, — продолжил князь. — Мол, пробуждаете артефакт, а потом он перестает работать.

— Ваше Сиятельство, никто не знает, почему интуитам удается пробудить артефакты Древних, — ответил дядя. — И почему они перестают работать, тоже никто не знает. Возможно, неправильное хранение, возможно, заряд закончился. Как я понимаю, пожаловался вам господин Греков, который ночь не спал — пересматривал найденный учебный фильм? А ведь я его предупреждал, что артефакт должен храниться в контейнере.

Я даже ненадолго засомневался, не сообщал ли дяде о диверсии, очень уж точно Олег определил причину возмущения Грекова.

— Он тоже, Олег Васильевич. Но главный жалобщик — господин Волков. Говорит, вы его обманули, и он потерял на договоре с вами большие деньги.

— Пусть обращается в суд, Ваше Сиятельство. Но он этого не сделает, потому что прекрасно понимает, что моя совесть чиста, и он не выиграет иск. Господин Волков — крайне непорядочный господин. Если бы я знал о его репутации раньше, не стал бы подписывать с ним договор.

— Я думаю, мы смогли бы простить господина Песцова, — вмешался Греков, — если его племянник опять пробудит артефакт.

Дядя начал медленно, но верно закипать.

— Во-первых, меня не за что прощать, господин Греков. Если кто и должен извинтиться, то только вы. И за то, что полезли на раскопки, и за то, что испортили работающий артефакт. Во-вторых, по заказу интуиты ничего не пробуждают. Никто пока не может сказать, от чего зависит этот процесс, но точно не от хотения интуита. Возможно, вам удастся найти того, кто умеет пробуждать артефакты Древних по желанию, но я в этом сильно сомневаюсь. И уверен, что, если бы господин Греков не потакал своим желаниям и не тянул свои загребущие руки к тому, с чем не умеет обращаться, артефакт бы и сейчас работал.

Грекова натурально перекосило, он сделал шаг вперед, явно собираясь двинуть дяде по физиономии. Не знаю, что его остановило: присутствие Шелагина или неуверенность в своих силах.

— А вы не слишком много на себя берете, господин Песцов? Кто бы говорил о своей честности. При желании я вам такую жизнь устрою, что мало не покажется.

— Вынуждаете нас уехать, господин Греков? Да хоть сейчас. Вещи соберем — и до свидания. Это княжество — не единственное, и если мы тут не нужны — что ж, пристроимся в другом.

Дядя блефовал, потому что уехать мы не могли из-за моей связи с Владиком, но этого никто не знал, разве что…

— Алексей Дмитриевич, успокойтесь, — в голосе Живетьева явственно слышалась тревога. — Не надо запугивать ценного специалиста. Павел Тимофеевич, скажите ему, чтобы прекращал использовать подобные методы.

Похоже, целитель был в курсе развлечений родственницы и опасался нашего отъезда, который сильно ударит по количеству кругов силы у Владика. Потерю сразу четырех будет необычайно трудно объяснить деду.

— В самом деле, Алексей Дмитриевич, что вы так разошлись? — с ленцой поинтересовался Шелагин.

Мне все больше не нравилась ситуация. Приезд князя был, по меньшей мере, странным. Не те мы с дядей персоны, чтобы ездить к нам лично, при необходимости Шелагин мог бы вызывать нас обоих к себе. Но он приехал и взял с собой целителя, которому понадобилось меня сканировать.

— Нечего всяким прохвостам меня обвинять в порче артефакта, — ответил Греков, не сводя с Олега ненавидящего взгляда.

— На каком основании вы меня оскорбляете? — разозлился Олег. — Я сказал то, что было: оставляли мы работающий артефакт, который вы забрали и использовали, пока он не сдох окончательно.

— Олег Васильевич, какова вероятность, что артефакт заработает вновь? — спросил Шелагин.

— Очень низкая, Ваше Сиятельство, — ответил Олег. — Вам никто этого гарантировать не сможет, потому что никто не понимает, как работает пробуждение Древностей у интуитов.

— Но попробовать можно, Олег Васильевич?

— Разумеется, Ваше Сиятельство, — неохотно сказал дядя. — Илья, попробуешь?

— Почему нет? — ответил я, раздумывая, пробуждать проигрыватель или нет.

Раздумывал я недолго, потому что решил: пробуждать мне со всех сторон невыгодно. Греков воспользоваться проигрывателем не даст, потому что считает его стратегически важным. А я покажу, что могу пробуждать уже уснувшие артефакты Древних.

Поэтому проигрыватель, который мне скрепя сердце выдал Греков, я старательно повертел в руках, как делал это всегда на камеры, но энергию в него направлять не стал и через некоторое время вернул Грекову.

— Мне очень жаль, но ничего не выходит.

— Не очень-то ты и старался, — буркнул Греков, даже не пытаясь скрыть неприязнь, которую делил на нас с дядей поровну.

— Прекратите, Алексей Дмитриевич, — недовольно сказал Шелагин. — Вам только что сказали, что от молодого человека тут ничего не зависит. Жаль, что запустить артефакт больше не выйдет, но это не единственное дело, которое привело меня сюда. И не самое важное.

Он коротко кивнул и пошел, не дожидаясь слов прощания от нас с дядей. Греков и Живетьев устремились за ним, а я тоже устремился, но только заклинанием.

— Что скажете, Эрнест Арсеньевич?

— Все так и обстоит, как говорил Песцов. Невозможно предсказать, как сработает артефакт в руках интуита, — забубнил целитель.

— Я вас не про это спрашиваю.

— Нет, конечно. Было бы так, вам бы уже давно донесли.

— Павел Тимофеевич, — вмешался в разговор Греков, — этот вопрос давным-давно уже закрыт, вы же это прекрасно понимаете. Что делать будете?

— Что, что… — задумался Шелагин. — Убирать отсюда этих Песцовых нужно до приезда Саши. Раскопки консервируем. В настоящее время они для нас интереса не представляют. И вообще, совмещать раскопки с лагерем дружинников — плохая идея. Сколько Песцовым надо, чтобы закрыть здесь все?

— Не знаю, сколько они скажут, но вылетят у меня сегодня же, — буркнул Греков и бросил на нас неприязненный взгляд. Заметил, что я смотрю на него, и ответил злорадной улыбкой.

— Не усердствуйте, Алексей Дмитриевич, вина с артефактом ваша. Ладно, показывайте, что получилось.

Они зашли в палатку, и, к моему глубокому сожалению, больше я разговор слышать не мог, хорошо хоть заклинание вовремя сбросил. Заметил, что чем чаще использую, тем это получается легче, а откат минимизируется.