— Эй! — Бурцев недовольно бодает меня носом в ухо. — Нормально давай. Это еще что за бесноватая вместо моего сладкого Кексика?

— Какая есть, такой и наслаждайся, — корчу рожу еще отчаяннее.

— Ну и буду! — фыркает Тимур и в этом смешке я явственно слышу нотки нешуточной угрозы.

— Смотри не отравись! — советую практично. — Говорят, мясо кобр можно есть только в очень маленьких количествах.

— Милая моя, — Бурцев фыркает мне в шею и снова щелкает камерой на смартфоне, — не мни о себе слишком много. Ты не похожа на кобру.

— А на кого я похожа, на пингвинчика? — коварно предполагаю я потенциальное оскорбление на минималках. — Это все потому что я черная, или потому что тело мне надо спрятать за утес?

— В какой-такой утес? — Бурцев и бровью не ведет. — Я запрещаю каким-то утесам вставать между мной и телом моего сладкого Кексика. Иначе я за себя не отвечаю.

Эх! Опять мне не удалось его подловить!

Где там мой бассейн с крокодилами?

Нужно к ним поторопиться, а то так просто невозможно уже. Бурцев же вот-вот уже меня очарует. А я, как известно — та Баба Яга, которая против!

Бассейна с крокодилами не нашлось.

Нашелся только открытый бассейн с акулами, но за их графиком питания следила очень важная бабушка-одуванчик, вооруженная шваброй на длинной палке. Я её ужасно испугалась, и не стала выписывать Бурцеву билетик в последний полет на свиданье с акулами.

Хотя, будем честны и откровенны, слушать его треп мне просто еще не надоело. Хотелось послушать еще.

— А вот и пингвины, — жизнерадостно тянет меня Бурцев вперед и вперед, будто у него в пятой точке моторчик завибрировал, — смотри, какие красавцы.

— Неуклюжики же, — фыркаю, глядя на семенящего по возвышающемуся над водой валуну важному толстячку. Он и вправду семенит не очень грациозно, сильно косолапя и кренясь вперед.

— Ненадолго. Смотри…

Темное тельце наклоняется и быстро, стремительно летит с камня вниз, и почти без брызг заходит в воду. И тут он действительно преображается. И толстое, казавшееся таким неповоротливым существо вдруг становится ловким и быстрым.

— Гроза всех селедок, — выдаю восхищенное, хотя на самом деле — люто завидую маленькому пингвинчику. Я так изящно в воде не выгляжу. Вообще нигде, кроме, я надеюсь, хотя бы кухни!

— У каждого своя струя, где он гроза всех селедок, — задумчиво роняет Бурцев, а потом тянет меня дальше, — идем дальше, а то все посмотреть не успеем.

“Не успеем…”

Кто бы знал, что такие короткие два слова способны так быстро испортить настроение. Потому что если парень наслаждается свиданием — он торопиться не будет. Хотя, может — это я сама дура, решила, что это свидание. Размякла, потеряла бдительность, поверила. На пять минуточек, на пять процентов мозга, но все-таки. Поверила же!

Ладно. Если Бурцеву так не терпится закрыть последнюю галочку — я не буду его задерживать.

Вы когда-нибудь проносились по какой-нибудь выставке как ураган? Никуда по сторонам не глядя, не говоря ни слова, так бешено глядя на всех встречных, что они попросту шарахались в стороны. Правильно! Под мой каток лучше не попадать, мокрого места не останется!

Чтоб я! Еще раз! Повелась на!

— Кексик, ты куда?

Уже у самого выхода в лобби Бурцев меня нагоняет и прихватывает за оба локтя. И чтоб его, как же бесит, что у него получается! Такое ощущение, будто в самый последний момент меня кто-то взял и вздернул в воздух, лишив опоры под ногами.

— Домой, — огрызаюсь и дергаюсь, пытаясь отвоевать себе хоть один локоть обратно, — чтобы больше тебя не задерживать?

— Ты? Меня? Окстись, моя сладкая, это я тебя сюда притащил. Потому что домой отпускать не хочу.

— Ну это же ты куда-то опаздываешь! — пыхчу, отчаянно пытаясь не поддаваться мягким, вкрадчивым ноткам в тоне Тимура. Он-то свое обаяние на сто процентов выкрутил, но кто ж сказал, что это повод ослаблять бдительность?

— Не “я”, а “мы”, — поправляет Тимур все тем же снисходительным тоном, — прости, моя сладкая, инструктор по погружениям ко времени приходит.

— По погружениям? — оторопело повторяю. — По каким погружениям?

— По самым настоящим погружениям, — радостно откликается Тимур, — разве ты не хочешь на рыб в их среде посмотреть?

— Я никогда не…

— У всех бывает первый раз, — увещевает Бурцев, а сам осторожненько, не спеша тащит меня в противоположную от спасительного лобби сторону, — как хорошо, что твой первый раз случится сегодня, не так ли?

— Я плохо плаваю!

— Тут и не обязательно, — не сдается Тимур, почти волоком ведя меня к двери с яркой афишей с дайвером, — для любого новичка имеется инструктор.

— А тебе он не нужен, что ли? — уязвленно интересуюсь, расслышав подтекст, что новичок тут только я.

— Ну, прости, — Бурцев покаянно округляет глаза, — я дайвингом уже пять лет увлекаюсь. Знаешь, сколько рыб перепугала моя рожа?

— Да уж догадываюсь, что они все скинутся тебе на Джона Уика, если что! — ворчу, но упираться почти перестаю. Потому что…

Ну нет у меня адекватных возражений вот этому кипишу! Хотя ножки, конечно, и подкашиваются!

— Как вы рано! — инструктор, худющая как моя черная зависть девица удивленно смотрит на часы. — Я вас через десять минут ждала.

— Ну, мы ужасно не хотели вас задерживать, — бодро лыбится Бурцев, — и немножко ускорились в последних залах. Решили, что осмотреть их изнутри будет интереснее.

— Ну, это вы, конечно, правы, — инструкторша дарит ослепительную улыбку мужчине, а потом косится на меня и даже я вижу недоумение в её глазах. Да-да! Сама в шоке, что этот альфа-медведь никак не отвянет от меня.

Впрочем… Это не мешает мне не выбеситься на нахалку. Серьезно? Так открыто шеймить? Ты бы еще вслух спросила, как такой шикарный мужчина связался с такой коровой как я.

— Тим, ты уверен, что это безопасно? — спрашиваю я, добавляя голосу мурлычащих ноток. В конце концов, некие основы флирта известны даже мне.

— Конечно, моя сладкая. Местный директор — мой давний клиент. Он за свои услуги головой ручается. В конце концов, если мы будем недовольны обслуживанием, кому-то придется искать новое рекламное агентство.

Кажется, Тимур тоже заметил скепсис, мне адресованный. И вот так вот нежно обрисовал инструкторше положение дел. И она, кажется, спохватывается и, преисполнившись праведного трепета, вспоминает про свои рабочие обязанности.

— Значит, мы тут по знакомству? — спрашиваю, уже когда мы оказываемся в инвентарном зале, и инструкторша закапывается куда-то в шкаф, пытаясь найти дайвинг-костюм моего размера.

— Только на погружении, — Тимур безмятежно пожимает плечами, — тут так-то запись на две недели вперед, очень редко бывают окна.

— Дожили, — ворчливо откликаюсь я, — даже к рыбам в наше время приходят по предварительной записи. А чтоб покормить акулу месяц в очереди надо стоять?

— Добровольные пожертвования конечностей для Фонда голодных акул принимаются без всякой записи, — смеется Тимур, и я сама фыркаю, не в силах сдержаться.

— И-и-и?

У меня нет даже сил смотреть в лицо сестре. Она слушает меня с таким восторгом в глазах, будто я рассказываю не самую идиотскую историю в моей жизни, а новую книгу Джорджа Мартина вслух читаю.

— Что “и-и-и”? — передразниваю я. Боже, зачем я вообще раскрыла рот? Кто меня вообще заставлял объяснять Маринке, почему я вместо её туфель возвращаю ей новые в три раза дороже.

— Что дальше-то было? — сестрица корчит мне недовольную рожу. — Чем все закончилось? Вы поехали к нему после погружения?

— Нет.

— Вы поехали к тебе после погружения? — в тоне Маришки звучит феерическое осуждение. Ну конечно, после кабриолета-то! Надо было не ко мне в занюханную ипотечную однушку ехать, а в Бурцевский дворец, пентхаус, или что там у него вообще?

— Никуда мы с ним не поехали после погружения, — отрезаю сердито и максимально емко. Чтобы свести к минимуму лишние вопросы и эмоции.