Элоиза, само-собой, в шоке открывает рот, вопросительно глядя на сестру. Джаред же поглядывает на нас обоих по очереди. Все замирают в неловкой паузе ровно до той секунды, как Мэнди снова не заезжает мне локтем. Да почему всегда в одно и тоже место?

– Ты что несёшь? – злостно шипит она.

– Ну, я имел ввиду, потом, когда он у нас будет. Просто оговорился.

Нет.

Это было специально.

– Дочь это сильно, Джаред, – говорю я, обнимая друга. – Пусть будет такая же красивая, как и вы.

– Ну ничего себе, Томас способен на комплименты, – растягивает моя невестушка и ловит мой любопытный взгляд.

– Почему ты удивляешься? Я вообще-то тебе тоже говорю их, это ты в ответ только и шипишь «заткнись, Томас».

– Шиплю? Я что змея по-твоему?

Я молчу, пока на моём лице растягивается улыбка, а-ля «ты сама это сказала». И, конечно же, мне снова прилетает в бок.

– Невыносимый, – Мэнди кивает головой, чтобы Джаред и Элоиза её поддержали, но они лишь смеются.

– Вы, как будто как дети не можете поделить сырок, – смеётся Кэтрин, появляясь перед нами, наглаживая свой живот. Кругом одни беременные.

– Извините, она ни о чём другом, как о детях не может думать, – присоединяется к нам её муж.

– А сам-то, – смеюсь я, – Во время покера только и слышим, какую коляску лучше выбирать.

– Эй, я же буду отцом, мать твою, – тут же реагирует Коул, и его жена шипит.

– Не сквернословьте при беременных.

– Да, они родятся, мы потом их научим, – шучу, но меня поддерживают только парни. Ну, и снова удар локтем будет считаться поддержкой от невесты?

– Томас, – шипит она. Да, именно шипит. Потому что это моя необузданная гадюка.

– Ну а что? Когда мы поженимся, я же буду официально дядей. Выходит, я имею права на воспитание.

– Что? – Глаза Элоизы раскрываются.

– Ну уж нет, Том, – говорит Джаред, качая головой.

– Да ладно вам, Том не это хотел сказать.

О, Кэтрин, понимающая душа моя.

– Коул, а ты на сколько будешь оставлять своего младенца с Томом?

– Джаред!

– Ну, а что, Кэт?

– Правда, Кэтрин, это же просто вопрос, – Элоиза быстро спелась с мужем.

Поворачиваю голову, замечая, как у стола, наконец-то один стоит папа моей невесты. Нужно ловить момент. Только делаю полшага вперёд, как меня поддевает Мэнди:

– Томас, так быстро обиделся? Куда ты?

– Я бы с радостью послушал, что вы накинете мне ещё, но у меня есть дело, посылаю невесте воздушный поцелуй, и она морщится. Ну наигранно же! – Не скучай.

Сзади мои друзья продолжают свой разговор о том, как мне не стоит доверять детей, а я направляюсь прямо к будущему родственнику.

– Как себя чувствуете, зная, что ждёте внучку?

– Старо, – усмехается мужчина, опустошая бокал с шампанским. – Ты что-то хотел? Я немного не в настроении.

– Хотел спросить у вас разрешения увезти Мэнди в поездку.

– В поездку?

– Да. Я еду в родной город, и, если честно, моя семья хочет познакомиться с моей невестой.

А если быть честнее, то очень-очень хочет. Особенно папа, ведь это он спонсировал деньгами мой вклад в счёт Вильяма Кромфорда. Они уже несколько месяцев терроризирует меня звонками, а я каждый раз откладываю встречу на потом.

– Что ж, езжайте, – спокойно говорит он, наполняя свой бокал до краёв.

– Даже не спросите насколько? – Удивляюсь я.

– Ты скоро будешь её мужем. Есть смысл?

– А миссис Кромфорд? Мне стоит, наверное…

– Нет, я сам с ней разберусь, – говорит он, кивая в стороны жены, мило беседующей с дядей Джареда. – Она не будет против. А вот с Мэнди поговори сам.

Смотрю на свою невесту, смеющуюся среди моих друзей, и киваю. У неё нет выхода, она, конечно же, поедет. Но только вот будет она так же любезно вести себя со мной при моей семье, как ведёт себя при своей? Я там не был с самой… С того момента, как Итана не стало. Для меня и без этого будет сложно там находиться.

Мэнди

Уже как три недели, как я перестала снимать кольцо на безымянном пальце. Оно словно давило на меня, высасывая жизненную энергию в течении всего дня. Чёртов Томас ещё и выбрал специально слишком заметное кольцо, мой взгляд постоянно падает на него. Хоть вещица на моём маленьком худеньком пальце, она перекрывает мне кислород. Такое чувство, как будто оно обвивает мою шею. Именно поэтому мне было необходимо от него избавляться хотя бы на ночь. Мнимая свобода. Сейчас, я уже не вижу смысла это делать. Что с ним, что без него, я задыхаюсь.

И дело даже не в раздражающем меня Томасе, который то и дело выводит меня из себя. Дело в Эрике. В день помолвки я пообещала ему, что это притворство всего на один вечер, но это затянулось на многие недели. Первое время мне удавалось усмирить его злость своими чувствами. С дня помолвки мы стали близки, как никогда.

В загородном доме его родителей я подарила Эрику самое дорогое, что у меня было в доказательство своих чувств. И с тех пор дарила множество раз. Но чем дальше шло время, тем больше Эрик выходил из себя. Особенно после того, как Томас то меня, то нас с семьёй вывозил на ужины, чтобы сблизиться с нами.

Эрик стал более раздражительным из-за ревности, хотя как я только не пыталась его убедить в том, что кольцо на моём пальце до сих пор есть только из-за необходимости. Каждый раз мне приходилось убеждать его в том, что я не пользуюсь им и не обманываю его. И каждый раз у нас с ним всё больше и больше было недопонимания. Он был единственным человеком не из семьи, с которым я поделилась нашими семейными проблемами, но он не мог меня понять, потому что эмоции застилали ему глаза.

Мы с мамой сидим на летней веранде, но я только и смотрю на наш сад, за которым виднеются живые изгороди лабиринта. Папа решил его расположить во дворе, чтобы гостям на вечерних приёмах было где прогуляться, ещё когда мы с Элоизой были детьми. Знал бы он, что в будущем его младшая дочь, у которой есть жених, будет встречаться там тайком с другим парнем, то наверняка бы пересмотрел эту затею.

– Ты такая молчаливая в последнее время, – говорит мама и ставит чашку с чаем на стол.

– Я просто устала притворяться, мама.

На самом деле я устала смотреть на то, как Эрик страдает.

– Терпение, Мэнди. Осталось совсем немного, – у мамы ни малейшей ноты сомнения в голосе.

– Сколько ещё, мама? Наша семья на первом месте по обсуждению. Они каждый раз всё больше и больше узнают о Томе, чтобы им было о чём поговорить.

– Как только парнишка предъявит мне документы, всё решится.

– А до этого момента мы окончательно упадём в глазах людей? Как мы вообще собираемся ходить на приёмы? – В расслабленной позе на скамье у меня больше не получается сидеть. Поднимаюсь с места, чтобы дать ногам взять на себя хоть часть напряжения. – Эта девушка, Кларисс, ты слышала, что она вчера говорила? Хорошо, что это было хотя бы только при наших близких и семье Адамсов. А что если она что-то подобное выкинет, когда мистер Адамс будет устраивать в их доме приём? Они же пригласят её тоже.

И я сейчас не преувеличиваю. Вчера вечером, когда моя сестра с мужем устроили вечер в честь пола их малыша, Кларисс умудрилась сказать, когда нам с Томасом Арольд Адамс – дядя мужа моей сестры, пожелал не затягивать с детьми, что у Тома настолько шикарный член, что от него невозможно будет оторваться. Даже вспоминая это, у меня в горле появляется тошнотворный ком. А после этого он ещё и возмущался, почему я его пихаю локтем весь вечер. После таких подробностей меня ещё больше выводят из себя его прикосновения.

Мама смеётся, запрокидывая голову так, что её распущенные накрученные светлые пряди немного разлетаются благодаря легкому тёплому ветерку.

– Да уж, девушка своеобразная. Зная, что они с Томом были вместе, я удивляюсь, как он ещё смог посмотреть на тебя.

Мои брови подскакивают вверх.

– Я имею ввиду, что он взял слишком высоко, родная.