– Когда это уже прекратится? – Выдыхаю я, вспоминая свою ситуацию.

– Скоро, Мэнди, я обещаю. Этот мальчишка глуп. Пытаясь угодить всем нам, он просто останется ни с чем.

Мамин телефон загорается, уведомления о звонке. Так как я стою над столом, моё внимание мгновенно привлекает имя, которое высветилось на нём.

Арольд Адамс.

– Почему тебе звонит дядя Джареда?

Мама выпрямляется, поднимая телефоном стола, и встаёт со скамьи.

– Он мне помогает мне в твоём деле. Твой же отец нам не поможет, – губы мамы трогает лёгкая улыбка, и она кивает мне и уходит в дом.

Что ж, с одной стороны странно выглядит то, что дядя лучшего друга Тома помогает моей маме, чтобы разорвать мою помолвку. А с другой стороны Арольд Адамс со своей семьёй годами поддерживали наши традиции чистоты крови. Думаю, ему выгодно, что семья, ставшая им родственниками не будет всеобщим посмешищем.

Последнюю неделю нам с Эриком не удавалось встретиться, даже несмотря на то, что он живёт в соседнем особняке. Кому-то из нас всего лишь нужно пробраться через собственный сад в другой. У Эрика были нескончаемые дела, но сегодня он смог выделить мне свободные минуты. Именно поэтому, когда мой телефон звонит, я думаю о нём. И, доставая телефон из кармана, даже не глядя ещё на экран направляюсь в сад.

И, о моё великое разочарование, потому что, когда я всё-таки смотрю на экран, то вижу злосчастное «Томас» на экране. Резко останавливаюсь, поднимая трубку.

– Что тебе надо, Томас? – Резко говорю я, как только он говорит «ало».

Парень смеётся в трубку.

– О, ты в подходящем настроении. Папочка уже рассказал о поездке?

– Ты пьяный? О какой поездке?

– О, – выдыхает он. – Значит тебе кто-то другой подпортил настроение.

– Да, ты, – четко говорю, поглядывая в сторону лабиринта.

– Я же ещё ничего не успел сделать.

– Ты позвонил, – чувствую, как внутри нарастает раздражение. Я должна идти к Эрику. – Тратишь моё время. Говори, что хотел. Какая поездка? При чём тут мой папа?

Слышу на том конце провода шуршание, как будто постельного белья. Он что ещё в постели? Может он не один?

– Я вчера говорил с твоим отцом, отпросил тебя в поездку со мной.

Я ослышалась?

– Наедине, – добавляет на выдохе он.

Вот ублюдок! Как ему удалось его уговорить?

Томас смеётся, когда не слышит моей реакции.

– Ты лишилась дара речи? Понимаю, – он тихо смеётся. – Каникулы с будущим женихом в другом городе с его семьей. Предвкушаешь?

– Этого не может быть, – бормочу я, не понимая, почему мама тогда была так спокойна сегодня. Если бы она знала, то точно бы предотвратила это. Мама ни за что бы не позволила мне оставаться надолго наедине с Томом, особенно, если это ночевка.

– Очень даже может. Вылет завтра в девять утра, полёт составит 9 часов. Позвонил тебе, чтобы ты собирала вещи. Достаточно информативно трачу твоё время?

– Всё это какой-то бред. Папа не мог…

Или всё-таки мог. В связи с последними событиями, он способен на многое.

– Папа тебя отпустил, Мэнди, – с губ Томаса слетает недвусмысленный стон, и меня пробирает дрожь.

Он совсем идиот? Звонит мне во время секса с кем-то? Звонит своей невесте? Не то, чтобы я ревную, но меня раздражает его поведение. Разве так адекватный человек будет поступать? Томасу двадцать пять, но он ничему не научился стоящему к этому возрасту. Вместо того, чтобы рваться ко мне в мужья, лучше бы подправил свои мозги.

– Да пошёл ты, – шиплю я, и прежде чем бросаю трубку, слышу, как этот подонок весело добавляет своё слово.

– Возьми с собой купальник!

Перспектива остаться наедине с ним или его семьёй меня не радует ни капли. Томаса кто-то же научил быть таким, значит, вполне возможно, что его семья похожа на него. Я тут не могу одного его переварить, а тут он умноженный на… Сколько у него вообще членов семьи?

Женишок раздразнил своим звонком меня не на шутку. Что это вообще было? Акт унижения? Грёбаный ублюдок. Раз уж, вероятнее всего, поездки мне не избежать, то я покажу ему завтра, что значит унижать меня.

До лабиринта я даже не замечаю, как дохожу. К счастью, Эрик тоже только что показался из-за угла. Спасибо, что хоть не опоздала.

– Ты не представляешь, как нужен мне сейчас, – говорю я, и на моём лице расцветает мягкая улыбка. Эрик – лучик света в окружающем меня безумстве.

– Что-то опять произошло? – Выдыхает он, приближаясь ко мне. Парень обнимает меня, но эти объятия не такие как раньше. Мне вообще кажется, что с каждым разом они становятся всё холоднее и холоднее.

– Жду-не дождусь, когда этот ужас закончится, – шепчу, поднимаясь на носочки перед ним, чтобы подарить ему лёгкий поцелуй.

– Что случилось, Мэнди?

Парень обхватывает мои щеки, всматриваясь в мои глаза.

– Папа отправляет меня в поездку с Томасом к его семье. Мне придётся завтра улететь с ним, – расстроено бормочу я. И сейчас, я как никогда благодарна за то, что хотя бы перед каким-то человеком могу раскрыться по-настоящему. Пока, конечно, Эрик не меняется в лице, и не бросает резко мои щеки.

– Эрик…

Кажется, в моём голосе болезненное разочарование.

– Твою мать, Мэнди. Вот именно, твою мать! Ты говорила, что нужно немного подождать, и твоя мама всё решит. И где же?

Парень делает шаг назад от меня, как будто он только что случайно обнимал прокаженную.

– Она говорит, нужно ещё немного…

Без боли на Эрика не взглянуть. Он сжимает руками свои волосы, оттягивая их.

– Вы их меня дурака делаете? Хотите сделать посмешище? – Злобно срывается с губ моего любимого. Это боль говорит в нём. – Потом что? Подождать твоей свадьбы? Да?

– Эрик, пожалуйста, мне итак не легко…

– А мне? – Безумно смеётся он. – Мне легко смотреть, как этот ублюдок возится вокруг тебя? Как касается тебя?

– Я понимаю тебя, – расстроенно бормочу я. – Но я ничего не могу поделать.

– Пусть твоя мама что-то сделает. Или Кэтрин Кромфорд только на словах в обществе такая грозная?

Эти слова для меня, как стакан холодной воды, выплеснутый в лицо. Огонь злости на Томаса ещё не успел погаснуть, как Эрик, вместо того, чтобы укрыть меня в убежище своих рук, льнул туда бензина. Язык за зубами мне не удаётся удержать.

– А что же с твоим мужским словом, Эрик? Или ты только на словах в постели такой смелый? Если бы ты рассказал своим родителям раньше, соизволил бы попросить моей руки, то ничего этого бы и не было.

Эрик замирает, как будто моя очередь была плеснуть ему воды в лицо и отрезвить его.

– Как будто так легко сказать родителям, что я хочу жениться на тебе, – как будто с брезгливостью выплевывает он.

– И что это, чёрт возьми, значит?

– Ты смеешься, Мэнди? Да твоя семья из всех самая неудачная.

Не могу поверить своим ушам, что слышу от Эрика. От Эрика, который пару месяцев назад мне говорил о своей безграничной любви и желании построить со мной семью.

– Твоя сестра дважды вдова и, видимо, охотница за деньгами, раз уж так вышло. Удивительно, как с Джаредом ещё ничего не произошло, – продолжает он, глядя на меня. – Твой папаша проиграл весь семейный бизнес и не вылезет из долгов. Твоя мать одна из жутких стерв нашего общества, а ты продалась Томасу Харту за какие-то деньги. Кстати, а он знает, что его невеста всё это время лежала под другим?

Парень наигранно усмехается, и я, сокращая между нами расстояние, отвешиваю звонкую пощечину ему.

– Прикуси свой чертов язык, Эрик, – шиплю я, хотя на моих глазах наворачиваются слёзы от обиды. – В тебе наверняка говорит сейчас злость, и после ты пожалеешь о своих словах. Не смей говорить даже больше ничего.

Эрик потирает свою щеку, размыкая губы. Он не смотрит прямо на меня, избегает взгляда. Кажется, что вероятнее всего, он уже жалеет о сказанном, но мне плевать. Этих слов я никогда бы не хотела слышать от него.

Поджимаю губы, чтобы сдержать свои эмоции и не разрыдаться перед ним.

– А теперь уходи, – еле как нахожу в себе силы промолвить это.