Еще спросил, как быть с питанием пленных – запасы еды у меня подходят к концу, а я обещал свежее мясо и фрукты, если пленные будут хорошо и быстро строить дорогу.
– Да, сын, ты прав, их надо кормить, а работают они хорошо: ушли уже так далеко, что не приходят в Асмэру, и на лошади за день едва доберешься. Только паровоз к ним ходит и подвозит им рельсы, воду и еду. Скажи своему управляющему, мои ашкеры поделятся мясом и будут заказывать вдвое больше – их геразмач получил мой приказ и деньги на продукты.
– Отец, а что Ильг, собирается он закупать новые рельсы, через два месяца мой рельсовый запас закончится, и что тогда они делать будут?
– Александр, наверно, пока Ильг с Менеликом все думают и думают, давай построим дорогу до Харара и дальше до Аруси, а там пусть Ильг делает свой участок до Аддис-Абебы хоть десять лет[83]. Деньги у меня есть, но как их перевести французам – не повезешь же им тонну золота.
– Ты можешь отдать мне здесь золотом, а я переведу деньги с моего счета из России. Твой участок будет от форта Мэкеле до Харара, а потом мне еще надо проложить сотню километров пути до русского поселка на Аваше. Вообще-то надо дотянуть ветку до золотых приисков – там и мои и твои рядом. Хочу поставить паровую машину, чтобы улучшить работу механических грохотов и увеличить выход золота – вот закончится война и поедем посмотреть, что там мои рудознатцы накопали.
Утром встал и пошел к мэру узнать о новостях. Мэр сразу рассказал, что горожане видели среди пленных оборванного кассира банка. Рассказал, что он сдался нам с полупустым чемоданом, припрятав часть денег, но, когда я пригрозил расстрелом за вранье, нашлась припрятанная недостача. Как подчиненный негуса я расскажу об этом случае и, если он не сочтет всю сумму военным трофеем, то попробую раздать вклады тем, кто сохранил договоры и чековые книжки с указанием выданных сумм или аналогичные документы, но с условием, что после подписания мира эти люди останутся у меня в Тигре и станут подданными гегуса. Ведь те, кто уедет, могут получить деньги и в Италии, и банк знает движение их средств, а я – нет, так как бухгалтерские книги беглый кассир сжег, то есть даже договор для меня ничего не значит, разве что чековая книжка у того, кто станет подданным Эфиопии – ее я могу обменять на лиры в ассигнациях.
Еще упомянул о ночном инциденте, мэр обещал разобраться, поскольку он велел охранять мой особняк еще и местной полиции. Зная, что после него я всегда иду на телеграф, мэр сразу же, как меня увидел, послал за телеграфистом. На местном телеграфе ничего не было, и я попросил запросить Массауа, приходило ли что-то для меня. Оказывается, у них лежит и ждет меня шифрованная телеграмма из Петербурга, и я попросил передать ее в Асмэру. Пока телеграфист принимал группы из четырех цифр, опять вернулся в дом мэра, где неспешно попил кофе и расспросил о житье-бытье. Меня интересовало, как Асмэра раньше жила финансово – сколько денег отправляла в метрополию и сколько собирала налогов и иных платежей с населения, например при продаже скота суданцами. Таможня вроде как была в порту и куда они посылали деньги – в Асмэру или в Италию. Выяснилось, что в бывшей Эритрее был профицит, то есть из метрополии она денег не получала, наоборот, отправляя больше половины собранного в метрополию. Всяких налогов было довольно много, и я попросил составить мне докладную записку на французском со списком выплат – с кого и сколько, чтобы не требовать с населения большего, чем было до меня.
Побеседовав с мэром и забрав шифровку, отправился к себе в особняк. Оказывается, Черноморская эскадра должна быть уже в Средиземном море, на пути в Грецию. Италия согласилась на переговоры, но потребовала участия Германии в качестве посредника. Вот так новость, нужны нам эти страны Центрального блока[84], и еще, если Италия к ним присоединится, тогда Первая мировая будет выглядеть чуть иначе. Тем более что сейчас политический расклад изменился и короля Италии потащит в объятия Вильгельма II. Король Умберто считает, что Франция, Британия[85] и Россия на стороне эфиопов, особенно сейчас, судя по статьям в свежей прессе. Только Германия никак не осудила Италию за разгром русского госпиталя, вот поэтому кайзера и выбрали в арбитры.
На приеме у негуса рассказал то, что мы видели в Массауа, в том числе опробование 10-дюймового орудия крейсера. Однако весь флот представляет собой неподвижные железные лохани с пушками. На всех кораблях, кроме миноносца и транспорта, машины перед сдачей повреждены, поэтому сейчас даже запустить их без ремонта нельзя. Орудия боеспособны, но из них некому стрелять. Экипажи отказались служить негусу, более того нам пришлось подавить бунт и попытку массового побега, застрелив более сотни моряков, которые убили охрану и завладели их оружием. Предлагаю организовать оборону берега за пределами досягаемости орудий вражеской эскадры, то есть в 10 километрах от берега. Устроить земляные укрепления, но для этого нам нужны бревна, также бревна понадобятся для строительства трех мостов на железнодорожном пути и для телеграфных столбов.
Мне сообщили сегодня из Петербурга, что Италия согласна на переговоры, но просит Германию быть посредником. Это плохо, так как Германия будет давить на нас и мир будет невыгодным. Предлагаю с нашей стороны попросить Россию быть посредником с нашей стороны. Это уравновесит Германию, а основание простое – Россия пострадала, так как ее врачи были убиты итальянскими кавалеристами. Также уже сегодня царь принял решение послать русскую эскадру, которая будет базироваться в Греции. Кроме того, придет броненосец «Чесма» с одним из русских принцев – великим князем Александром Михайловичем. Это создает давление, противодействующее посылке десанта немедленно (если, конечно, итальянская эскадра не проследовала Суэц). Но через два-три дня здесь должны быть два русских дипломата – консул и военный агент. К ним можно обратиться о посылке русского стационера, я бы даже сделал это сейчас – нам нужно, чтобы на рейде Массауа как можно раньше появился боевой корабль под русским флагом, тогда есть шанс, что даже прибыв, итальянцы не осмелятся напасть[86].
– Рас Александр, мы согласны с тем, что ты предлагаешь, но пока не получили от итальянцев приглашения на переговоры. Если за сутки его не будет, не мог бы ты сообщить царю, что наш враг может сознательно тянуть с переговорами, чтобы успеть высадить десант. Альфред говорит, что ты умеешь шифровать телеграфные послания, это так?
– Да, ваше величество, я посылаю телеграммы русскому дэджазмачу генералу Обручеву для доклада царю только в зашифрованном виде.
– Мог бы ты попросить от моего имени прислать мощный русский корабль для защиты порта.
– Да, конечно, я сегодня же отправлю сообщение.
– Великий негус негешти, я получил сообщение о прибытии на днях по приказу министра иностранных дел Российской империи русской делегации из Александрии в составе консула и военного агента. Будешь ли ты их принимать?
– Посмотрим на их верительные грамоты и полномочия. Вот когда прибудут, тогда и решим. А здесь плата за трофеи твоим ашкерам, – и негус показал на четыре внушительных ларца, запечатанные личной печатью негуса. – Поскольку, как сказал мне Альфред, стоимость кораблей и их вооружения неизмеримо выше тех денег, что мы платим, то всем, кто захватывал корабли, присвоен орден Звезды Эфиопии на ступень выше, чем было раньше и право на землю. Как рекомендовал Альфред в связи с тем, что у нас нет промежуточных титулов, я ввел для европейцев на моей службе титул барона и графа[87], эти титулы ниже титула князя, но выше простого баляге. Князь той провинции, где поселятся эти дворяне, должен выделить им земли или иные угодья, а казна компенсирует стоимость земель. В одном из них, кроме денег за трофеи и грамот за награды, ты найдешь для таких людей дворянские грамоты и тебе останется вписать имя владельца. Разрешаю тебе пожаловать на твоих землях два графских титула и пять баронских, для количества баляге ограничений нет. Тебе же за верную службу и боевые отличия жалую мечи с бриллиантами к имеющейся у тебя Звезде Эфиопии первой степени.
