И, буквально за полчаса расправившись с остававшимися на заводе делами, Пабло отбыл домой. На своей новой машине.

Где-то в глубине правительственных кабинетов Вашингтона седой мужчина в строгих очках и классическом черном костюме с галстуком мрачно смотрел на лежащий перед ним документ. Глава УБН — Управления по Борьбе с Наркотиками — Питер Бенсингер раздумывал о том, что и как именно он должен докладывать президенту Картеру. Не самая простая задача, потому что гордиться его организации было, прямо скажем, нечем.

Несмотря на буквально утроившиеся за последние несколько лет бюджеты и усилия, поток наркотиков, текущих в США, и не думал сокращаться. Так, работа в Мексике — борьба с наркопроизводством — выглядела дракой с лернейской гидрой из древнегреческих мифов: ты срубал одну голову, вместо нее вырастало две. Или три. Или пять. Марихуана продолжала течь в Штаты полноводной рекой, а те маленькие ручейки, которые удавалось останавливать, в общей картине роли почти не играли.

Мало того, на рынке начал появляться кокаин. То, что всего несколько лет назад казалось развлечением для богемы и отдельных любителей из высшего класса, все больше и больше спускалось на улицы. Кокаин стремительно завоевывал Америку, становясь доступнее буквально с каждым днем. И это не могло радовать, учитывая, что он был в разы опаснее травки. Его доза была сильно дороже — в Колорадо килограмм чистого порошка стоил около семидесяти тысяч долларов, в Калифорнии, где оного было заметно больше — в районе шестидесяти тысяч. Понятное дело, с каждым днем количество торговцев белой смертью стремительно увеличивалось. С такими-то прибылями — и это до «разбавки», которой грешили вообще все. И хорошо еще, если разбавляли сахарной пудрой, а не какой-нибудь дрянью, которая и без того опаснейшую дурь превращала в заряженный револьвер, а ее прием — в игру в русскую рулетку…

Самым плохим — и как для гражданина США, и как для руководителя УБН — для Бенсингера оставалось то, что системности в перехватах наркотиков в целом и порошка в частности не наблюдалось вообще. Конечно, отчитаться о работе Управление могло — и еще как! Отдельные курьеры арестовывались постоянно, частенько в тех же аэропортах удавалось накрывать более-менее серьезные партии. А уж на улицах так и вовсе арестов мелких дилеров хватало… Да и на границе с Мексикой улов был максимален: порой удавалось конфисковывать десятки килограмм, изредка — больше сотни за раз. Вот только, говоря честно, это были жалкие крохи. И пусть бы и так — но ситуация ухудшалась с каждым днем.

Самое противное, было вообще не понятно, что делать. Точнее, экстенсивный путь виделся очевидным: больше агентов, больше бюджетов, больше полномочий. Но, учитывая, с какой скоростью рос траффик, все эти меры заведомо ставили УБН в положение вечно догоняющих. Какой смысл нарастить штат вдвое и увеличить количество арестов вчетверо (что уже было малореально), если за время, что будет происходить это наращивание, поставки наркотиков вырастут в десять раз?

Надо было предложить президенту что-то большее, системное решение…вот только в голову ничего приличного не приходило. Единственную версию высказывал недавно один из агентов, отчитывавшийся об одной из операций, и заодно поделившийся с боссом своей идеей. Попробовать пойти в Южную Америку — и начать работать вот прямо там, выискивая источник порошка и нанося удары в самое сердце формирующихся наркоимперий. Как с Мексикой и марихуаной…

Бенсингер выругался и встал из-за стола, пройдя к окну. Над американской столицей сгущались обещавшие скорый дождь тучи. Хотя нет — дождь уже даже начинался, пока отдельными порывами ветра швыряясь в прохожих мерзкой моросью. Даже из здания было видно, насколько же отвратительна была погода на улице — и это удивительным образом гармонировало с настроением главы УБН, прислонившегося лбом к прохладному стеклу и закрывшему глаза.

Мексика, конечно. Сравнения хуже найти было сложно. С момента объявления «Войны наркотикам» президентом Никсоном прошло уже пять с лишним лет, а количество продаваемых «веществ» не просто выросло, но выросло в разы, если не в десятки раз. И поток из соседней страны не ослабел ни на йоту. Это с учетом не самых маленьких денег, которые тратил федеральный бюджет на Управление, и кучу политических проблем, которые создавала деятельность агентов, работающих на территории других стран.

И сколько они перехватывают? Пару процентов? Какая самая оптимистичная прикидка, процентов десять?

Глава УБН не знал, что даже четверть века спустя, перехватывая и уничтожая наркотиков на полмиллиарда долларов в год, это будет жалкой половиной процента от минимальных оценок объема американского наркорынка. А в 79-ом не пахло и этими, прямо скажем, копеечными показателями.

Вот только признавать, что вся твоя организация близка к бесполезности, Бенсингер не собирался. Да ни один здравомыслящий политик в Вашингтоне не сделал бы подобной глупости. Поэтому президенту Картеру будет показана статистика по конфискациям полученных с помощью грязных денег активов. И факты по конфискованным партиям наркотиков. Эта статистика выглядит очень симпатично, ей можно гордиться… Ведь графики были направлены вверх, причем довольно круто. А тот факт, что удельные показатели в лучшем случае не растут — пусть остаётся на какой-нибудь другой доклад.

Поэтому пока придется идти стандартным путем. В первую очередь, расширить штат. Очевидно, что больше агентов — больше операций — больше конфискаций. Конфискации, особенно крупные, всегда были хорошим бустом с точки зрения PR. Попадания в новости, награды отличившимся — вот это вот всё.

Но что-то серьезно менять тоже надо. Потому что если ничего не менять…страшно подумать, что тогда будет. Но явно ничего хорошего. Поэтому все же надо попробовать протолкнуть идею с работой с латиноамериканскими правительствами.

Бенсингер вздохнул. У этой идеи точно есть риски, знакомые по Мексике. Например, агент может просто исчезнуть, и никакая местная полиция никогда ничего не найдет и не узнает. Это плохо — не только с простой человеческой точки зрения, но и с точки зрения политических перспектив. Но если не рисковать, то переломить ситуацию здесь, на американской земле, не выйдет.

Так что придется об этом тоже поговорить с президентом. Ему, конечно, хватает внешнеполитических проблем, чтобы еще и в это влезать. Но особого выбора, похоже нет. Кокаиновый трафик растет слишком уж заметно.

Как ни странно, идея Джимми Картеру понравилась. Ему были нужны крупные успехи, потому что на 79-ый год он явным образом ощущался президентом-неудачником. Провалы во внутренней и внешней политике, нефтяной и энергетический кризис, высокая безработица и проблемы с инфляцией — а ведь обещание взять последнюю под контроль было одной из главных его предвыборных «фишек». В общем, перспективы второго срока оставались сомнительными, и явным образом требовались какие-нибудь яркие победы, которые могли бы перебить в целом «такое себе» президентство. Несколько серьёзных ударов по наркомафии, с широким освещением в прессе — это выглядело неплохой историей, способной повлиять на внутриполитические расклады.

Вообще, «слабость» президента была серьезной проблемой. В последнее время доходило просто до смешного: так, в конце апреля 79-го Картер рыбачил. К нему подплыл дикий кролик и попытался забраться в лодку, ведя себя довольно агрессивно, вынудив президента отбиваться веслом. Кто-то слил это в прессу, и там начался ураган. Начал все «Вашингтон Пост», но затем и другие СМИ начали целую компанию из статей и передач на тему «президент победил кролика», «кролик атаковал президента», и тому подобного сарказма. Над Картером попросту смеялись, что было уже совсем плохо.

Дождавшись, пока глава УБН покинет Овальный кабинет, Картер повернулся к оставшимся рядом людям. Збигнев Бжезинский, Джозеф Каллинг и Уолтер Мондейл — ближайшие советники. Внешняя политика, внутренняя политика и вице-президент.