Пистолет извлекся как-то сам собой — Кэлвин даже не понял, когда именно он достал «кольт» из наплечной кобуры. Знакомая тяжесть в руке успокаивала, но инстинкты даже и не думали униматься.

— Что-то не так, — бросил Кэлвин.

Удивленный взгляд Стаффорда немедленно сменился встревоженным. Чуйка напарника подводила примерно никогда, а значит, было очень вероятно, что что-то плохое действительно происходит.

— Группа два, статус, — забормотал Стаффорд в рацию, пока его коллега начал стучаться в номер.

— Шеф, все в порядке? Шеф, мы входим, — Джонсон именно в этот момент вдруг осознал, что именно не может вспомнить.

Листолазы были ядовитыми лягушками и пару лет назад он видел их в красочной книжке своего малолетнего сына, «Ядовитые животные планеты», где были как широко известные виды (типа «черных вдов», гадюк или скорпионов), так и всякая экзотика — в том числе и яркие рептилии из лесов и джунглей Южной Америки.

Дверь отказалась открываться дублирующим ключом — была заблокирована защелкой. Вообще охраняемый не должен был так делать, но Джонсон не первый день работал. Разные мелкие нарушения протоколов делались подопечными довольно часто.

— Ломаем, — коротко приказал Стаффорд, видя проблемы у напарника.

Обычная, по большому счету, дверь противостоять двум здоровенным мужикам не смогла — им потребовалось меньше минуты, чтобы проникнуть в номер.

Шумела вода в ванной — пока Стаффорд проверял остальное помещение, Джонсон постучался. Для проформы, на самом деле — потому что, будь все в порядке, Бжезинский услышал бы, как к нему ломятся.

Естественно, никакой реакции на стук не последовало. Кивнув собственной уверенности, агент пнул дверь…которая резко распахнулась — шеф и не подумал закрываться, будучи в номере в одиночестве.

— Гребаное дерьмо, — емко прокомментировал он происходящее, увидев, что босс валяется в душе. Белое тело на изумрудном, под мрамор, полу (или, может даже, это и был мрамор — Джонсон особо не присматривался) выглядело так себе. Горячая вода наполняла помещение паром, было очень душно, и на секунду Кэлвин подумал, что подопечному просто поплохело — сердце там, или давление — а когда стало плохо, то он попытался сесть прямо на пол и, похоже, буквально сполз по стенке.

— Мэтт, помогай, — вытаскивая Бжезинского в номер, Джонсон ругался как сапожник. Конечно, надо было еще убедиться для верности, но всё было плохо — уж трупы агент в своей многолетней карьере видел не раз.

Агент практически немедленно начал делать массаж сердца вкупе с искусственным дыханием, но это выглядело пустой затеей. Сколько шеф так лежал? Пять минут? Десять?

Стаффорд присоединился было, но почти сразу прекратил.

— Без шансов, Кэл, — помотал он головой. — Он явно всё. Fuck.

— Тащи адреналин, а не рассуждай. Попробуем хотя бы. С нас не убудет.

Стаффорд, уже вызывавший по рации подмогу, пожал плечами и вытащил из прихожей экстренную аптечку. Совсем не то, что теперь возили в бронированном лимузине президента, но упакована она была будь здоров — в том числе и адреналином.

— Готово, — белый здоровяк не особо уступал габаритами своему чернокожему коллеге. Круглолицый, он мог бы смотреться эдаким весельчаком с фермы, если бы не смертельно серьезный взгляд. В его лапище шприц казался игрушечным.

— На три, — предложил Джонсон, не прекращая проводить реанимацию.

И, дождавшись кивка напарника, начал отсчет:

— Один, два…три!

Стаффорд с размаху влепил иглой в грудь Бжезинскому. На долю секунды ему даже показалось, что сработало — вроде бы тело дернулось… Вот только в этот момент раздался оглушительный взрыв.

И Джонсона, и Стаффорда спасло то, что дверь из ванной выходила в эдакий холл, отделенный от спальни и кабинета двухкомнатного номера. Поэтому фугасная граната РПГ, влетевшая в спальню, их оглушила и, наверное, даже слегка контузила, но ничем более навредить не смогла.

— Какого хрена⁈ — заорал Джонсон. К его чести, пистолет у него в руке снова был.

— Я, мать твою, откуда знаю! — Стаффорд попытался оттащить тело шефа в коридор, когда по отелю начали долбить из чего-то серьезного.

Джонсон на слух определил «браунинг» — крупнокалиберный пулемет, пули которого вполне были способны прошивать здание насквозь. Это было очень и очень неприятно — если их атакуют с использованием такого вооружения, то ситуация явно не из серии one-and-done. То есть не выстрелили — убежали.

Выскочив в коридор, оба телохранителя залегли. Голый Бжезинский валялся на ковре, и оба агента не могли понять, как быть дальше. Продолжать реанимационные мероприятия, когда на тебя с потолка сыпется штукатурка от тяжелых пуль, не очень логично. Хоть Джонсон, полусидя, пытался. Громыхнуло еще раз — и дальше по коридору взрывной волной вышибло дверь.

— Тащим его к лестнице, — проорал Стаффорд.

Долбежка по зданию на секунду прекратилась…чтобы возобновиться с утроенной силой — к «браунингу» присоединилось еще несколько пулеметов. Плотность огня росла — с потолка рухнула роскошная люстра, разлетевшись мелкими осколками. Один из них прочертил через бровь Стаффорда длинную царапину, чудом не зацепив глаз.

— Сука, — выругался агент, но движение не прекратил.

Тем временем, из отеля начали неуверенно отвечать — у ребят внизу были М-16-е, и они не постеснялись начать их использовать. Что-то громыхнуло на улице.

На лестничной клетке агенты остановились и перевели дух. Переглянулись. Не сговариваясь, перевели взгляд на безжизненное тело шефа. На сером полу оно казалось каким-то еще более белым.

— Зря только адреналин перевели, — констатировал Стаффорд, вытирая платком залитое кровью лицо. — А эти полудурки зря в нас стреляют. Надо же — первый раз такое, чтобы охраняемый помер, чутка не дожидаясь нападения.

— Я думаю, его лягушки траванули, — буркнул Джонсон. — Как вариант. Они ядовитые очень, я у сына в книжке читал.

Взгляд Стаффорда сказал Кэлвину все, что он об этом думает.

— Ну а что… Они же влажность любят… Небось тронул из интереса — и до свидания Колумбия, здравствуй апостол Пётр.

В этот момент холл перед лестницей перечеркнуло десятком трассеров. Один из них срикошетил от колонны прямо в ковер, который немедленно занялся. Стаффорд, понимая, что пока непонятно, сколько именно придётся им провести еще в здании, рискнул приподняться и, сняв из рядом находящегося пожарного шкафа огнетушитель, залил стремительно разрастающееся пламя.

— Предлагаю оставить свои подозрения при себе, — повернувшись к напарнику, предложил мужчина. — Смерть шефа от инфаркта выглядит гораздо более предпочтительной для карьеры, чем от нашего недосмотра.

— Даже реанимировали бы, если бы не ублюдки с пулеметами, — закивал Джонсон. — Шанс, наверное, был.

— Давай попробуем его все равно вытащить, — Стаффорд усмехнулся. — Спасем тело, получим плюсик. У тебя сколько?

— Четыре по семь плюс в пушке, — распахнув пиджак, Джонсон продемонстрировал под правой подмышкой рядком закрепленные обоймы.

— Аналогично. Не густо.

— Прорвемся. У Марвина на третьем есть запасец. К тому же, наверняка ребят из посольства уже вызвали, да и местные тоже должны мчаться.

— Ага. Грёбаная колумбийская кавалерия, — посмотрев на платок, Стаффорд отбросил его в сторону. Ему очень не нравилось происходящее, но он почему-то был уверен, что выйдет из заварушки более-менее невредимым. — Ладно, потащили.

И стукнувшись кулаками, агенты Секретной Службы подхватили тело своего мертвого подопечного и понесли его по лестнице вниз, подгоняемые звуками ожесточенной пальбы.

— В смысле?

— «Хилтон» атаковали, эль Патрон. Пепе говорит, там человек тридцать, автоматическое оружие, в том числе пулеметы. Гранатометы тоже используют. Он запрашивает инструкции.

Эскобар, напряженно ждущий в своем кабинете новостей, растеряно посмотрел на кузена. Густаво выглядел столь же удивленным.

— Но кто? Какого? Что за бред… — прекратив бормотать, Пабло сделал серию глубоких вдохов-выдохов.