Постепенно, Лина затихла, вдруг как-то осознав, что она буквально висит на молодом мужчине. Который может и не был звездой кино, но был спортивен (а мышцы под футболкой ощущались вполне приличные), обаятелен и харизматичен. И, кроме того, очень богат. Это не считая бонуса в виде спасения её жизни в ходе жесткой перестрелки.

От появившихся в голове мыслей Лина покраснела. Как-то резко стало жарко, хотя на улице дул довольно прохладный ветерок, не стеснявшийся играть с легкими занавесками.

— Вы простите, Пабло, я… — начала говорить девушка, но Эскобар приложил палец к её губам.

— Первое: мы точно теперь на «ты» после пережитого. И второе: не надо ничего объяснять. Сегодня день, прямо скажем, не задался.

На самом деле Эскобар так не считал — одна только пришедшая ему в голову идея операций «под чужим флагом» стоила очень и очень многого, особенно с придатком в виде живого Гарсии. Да и горячее прижимавшееся к нему тело журналистки вызывало понятные реакции организма.

Варгас ничего не сказала, а только лишь подняла голову и посмотрела мужчине в глаза.

Пабло любил жену: что тогда, что сейчас. Причем любил по-настоящему, без шуток. Он бы убил за нее, он бы умер за нее. Без раздумий и колебаний. Но это не мешало ему ей изменять, потому что верность — это было не про него. Одна Вирджиния в той жизни чего стоила, с многолетним страстным романом…

Пабло был таким человеком: эмоциональным, резким и дерзким. И пусть он стал гораздо лучше себя контролировать после инцидента, да и в целом довольно сильно изменился, но в части любвеобильности ситуация скорее ухудшилась, чем улучшилась. Тестостерон разве что не из ушей лился, много свежего воздуха, физических упражнений и полезной еды давали прорву энергии… И воспоминания. Это, на самом деле, было самой большой проблемой. Эмоции от них вспыхивали порой настолько сильно, что сопротивляться не оставалось никакой возможности. Сколько у человека бывает в жизни настоящих вторых половинок? Одна? Две? У Пабло их теперь был десяток — или, точнее, воспоминания о них…

Вот и сейчас, перед глазами мелькнул образ оттуда: улыбающаяся длинноволосая брюнетка с яркими зелеными глазами, игриво подмигивающая и манящая пальцем с длинным ухоженным ногтем. Бояна… И немедленно душу затопила страсть, а желание поцеловать Лину, так похожую на ту девушку, стало просто неостановимым. И Пабло бросил последние попытки себя сдержать.

Дрожащие губы журналистки ответили на порыв Эскобара немедленно, без задержки. Варгас целовалась жадно, как в последний раз, прижимаясь к мужчине всем телом и, казалось, мечтая в нем раствориться. Несколько шагов — и они рухнули на диван. Пабло попытался было расстегнуть девушке платье, но молния, как назло, заела…что, впрочем, особой задержки не вызвало.

Порванное платье улетело на пол, следом за ним — бюстгальтер и трусики. На секунду притормозив, Пабло оценил шикарное тело партнерши и одним движением стащил и отшвырнул футболку, ярким пятном повисшую на стоявшем в углу торшере. Из штанов он тоже выскользнул удивительно быстро, продолжив поцелуй.

Ладонь сама собой накрыла и чуть сжала упругую девичью грудь…

Образ возлюбленной из воспоминаний в подсознании, жаркое обнаженное тело рядом, и глубокий грудной стон, который издала Лина — в этот момент Пабло окончательно потерял голову и остатки самоконтроля. Девушка, впрочем, тоже.

Подходящий через десять минут к комнате Хорхе приостановился, понимающе улыбнулся и, развернувшись на сто восемьдесят, ушел на кухню. Звуки, которые доносились из гостевой, сложно было с чем-то перепутать.

Пабло не смотрел на часы целую вечность, поэтому сколько времени длилось это безумие, он бы сказать не смог. Взять себя под контроль получилось по ощущениям не раньше, чем минут через тридцать-сорок, когда образ улыбающейся Бояны из головы вдруг исчез.

Погладив растрепанные волосы улёгшейся на его груди Лины, он улыбнулся.

— Ты невероятна, — сказал Пабло, глядя в глаза поднявшей голову журналистке. — Такого, если честно, со мной еще никогда не было. А я не то, чтобы девственник, прямо скажу.

— Со мной тоже, — неуверенно ответила Лина. — Первый раз я переспала с мужчиной, которого знаю сколько, пару часов? И обменялась всего сотней фраз…

— Бывает, — Пабло наклонился, и коснулся ее лба в коротком поцелуе. — Я не самый обычный человек. Вызываю у людей… сильные эмоции.

Варгас почувствовала, что за этой фразой скрывается нечто большее, но уточнять не стала. Лежа голой в незнакомом месте и с, в лучшем случае, малознакомым мужчиной, она вдруг осознала по-настоящему, что значит фраза «всё сложно».

Отведя взгляд, Лина увидела останки её платья, валяющиеся на темном паркете, и на мгновение замерла. Она как-то не задумывалась о последствиях, когда нырнула в океан страсти с Эскобаром, но сейчас, когда начался «отходняк», она невольно, даже сквозь сладкую негу, оставшуюся после оргазма, задумалась насчет простого вопроса.

В чем ей, черт возьми, ходить?

— Не переживай, — прервал ее размышления мужчина, заметивший, куда именно смотрит любовница. — Здесь у ребят всегда есть несколько комплектов сменной одежды, разных размеров. На всякий случай держат. Подберем тебе что-нибудь, чтобы до дома добраться. А платье…Пабло Эмилио Эскобар Гавириа свое слово старается держать. Купишь себе столько, сколько захочешь. Хоть весь магазин домой перетащишь. Любые бренды.

— Не стоит, наверное…? — Лина неуверенно попыталась отказаться от предложения.

— Не обижай меня отказом. Мои женщины никогда не могут пожаловаться на мою жадность. Никто не может, а мои женщины тем более, — мотнул головой вставший и потянувшийся Пабло. — Тем более что это только начало нашего знакомства. Если ты не против, конечно.

Натягивающий штаны мужчина наклонил голову, ожидая ответа. Давить он не хотел, но теплое послевкусие от воспоминаний из будущего-прошлого, вкупе с еще не затухшим окончательно пожаром страсти и только-только закончившимся шикарным сексом…В общем, Пабло хотел продолжения. А чего он хотел — то получал.

— Посмотрим, — смущенно улыбнулась Лина. — Но пока, сеньор, выглядит так, что да, только начало.

— Пока сходи в душ, — Эскобар направился к двери. — Там есть халат, наверняка видела. Пришлю сюда кого-нибудь из обслуги с одеждой. Выберешь, что захочешь. А мне надо пару дел решить.

Уже у двери он повернулся и еще раз окинул взглядом свою новую женщину.

Невысокого роста (точно меньше метра шестидесяти), удивительно пропорциональная. Грудь в районе второго размера, с небольшими ореолами и чувствительными сосками, стройные ноги, аккуратная стрижка на их, так сказать, пересечении. Симметричное лицо, с высокими скулами, большими глазами, ровным носиком и симпатичным ртом. Как же она похожа на…

В этот момент щелкнуло еще одно воспоминание. Ярчайшее — почти как его собственные из будущего.

Воспоминания других людей — из будущего и прошлого — ощущались и принимались не так как свои. Были более блеклыми, более «разорванными». Больше жили в подсознании, откуда могли подсказать какие-то факты или подарить какие-то навыки.

Но сейчас… Сейчас он вспомнил по-настоящему. Не все, конечно — а один конкретный кусок из жизни одной конкретной личности. Кусок, в котором он вытаскивает из-под обломков разбомбленного дома мертвое тело любимой женщины. Белград, девяносто девятый, почти двадцать лет вперед… И как он потом с этим живет…Как он уезжает в Россию, как находит еще одну любовь, пусть и не такую яркую — и тоже её теряет.

Ещё сутки назад, Пабло считал, что ненавидит Штаты и Британию — как-то так сложилось, что больше воспоминаний ему досталось от тех, кому любить Америку было не за что. Да и в его поимке и смерти американцы сыграли, прямо скажем, далеко не самую последнюю роль. Но сейчас…Сейчас, в этот самый момент, он был готов уничтожить их всех голыми руками. Когда его партнер, Карлос Ледер, говорил, что «кокаин — наша атомная бомба», Пабло всегда пропускал это мимо ушей. Для него торговля порошком всегда была только лишь бизнесом, пусть и не самым традиционным. Но теперь…Теперь он было согласен с Ледером на все сто.