– Как долго вы планируете оставаться в Риме, миледи? – спросил он.

– Это зависит от моего мужа, – пожала плечами Аликс. – Он на службе у герцога Бургундского. Его послали с поручением в Рим, и когда мой муж его выполнит, мы вернемся во Францию.

– Но не навсегда, я полагаю? – поднял бровь Висконти. Он выдавил из себя улыбку, но глаза его оставались холодными. – Вы ведь не захотите далеко уезжать от своей родины?

– Я уже много лет не была здесь.

– С тех пор, как вам исполнилось пять лет, – заметил Висконти. – Сейчас, возможно, вам следует вернуться домой. Здесь есть те, кто соскучился по вас, и те, кто хочет с вами познакомиться. Особенно один человек. Он уже давно вас ждет. Вам доставит удовольствие его компания – я в этом абсолютно уверен. Но мы обсудим это позже.

Висконти улыбнулся, обнажив мелкие желтые зубы. Аликс содрогнулась от ужаса, хотя объяснить себе этот ужас она не могла. Она посмотрела на Северина, но он был занят беседой с графом Урбано. А Висконти не сводил с нее горящего взгляда.

– Возможно, милорд, – ответила она. – Я сочту за честь снова увидеться с вами, но мы весьма ограничены во времени. Как только мой муж…

– Ваш муж, – прервал ее лорд Висконти, – скорее всего, будет очень занят все эти дни, ведя переговоры с папой и добиваясь его поддержки. Он будет рад, что вас охраняют и развлекают. – Висконти поклонился. – Он скажет мне спасибо.

Аликс проснулась от собственного крика. Она вырывалась из рук, которые тянулись к ней, отбивалась от них, стараясь выбраться из кромешной тьмы – и поскорее добежать до света.

– Аликс, в чем дело? Что случилось?

Но Аликс кричала и кричала. Она не могла остановиться, хотя уже понимала, что это голос Северина и что именно к нему она стремилась.

– О Господи, это было ужасно! Он сгорел, Северин! Он сгорел!

Северин прижал ее к себе, и постепенно рыдания Аликс стихли.

– Ужасно, – пролепетала она, прижимаясь к нему.

Сейчас ее слова звучали отчетливее, а дыхание стало ровным. Муж крепко прижимал ее к себе, пока она не успокоилась. Она вспомнила, что находится в огромном палаццо Массимо, в Риме. Она слышала щебет птиц за окном и чувствовала на своих щеках тепло солнечных лучей.

– Тебе приснился плохой сон, – прошептал Северин, гладя ее по голове. – Это был всего лишь сон, и сейчас он закончился.

– Все было как наяву, – дрожащим от страха голосом произнесла Аликс. – Он горел и тянул меня к себе. Он сказал, что я принадлежу ему.

– Это только сон, – повторил Северин. Он поцеловал ее в щеку и обнял покрепче. – Ты никому, кроме меня, не нужна. Никто, кроме меня, не имеет на тебя прав. Ты моя жена, и это навсегда.

Аликс кивнула, глубоко вздохнув, изо всех сил желая поверить его словам. Но не смогла.

– Случилось что-то плохое, моя дорогая? – участливо спросила леди Барбара. – Вы совсем не едите, а этот инжир такой вкусный. Это первые ягоды в этом сезоне. Вы знаете итальянский обычай об исполнении желаний? Конечно же, знаете. Вы же итальянка. Это ведь ваше наследие. Но на всякий случай… Когда кто-нибудь ест первые фрукты в каком-то сезоне, он задумывает желание, и это желание…

Аликс была благодарна графине за ее болтовню. Ее желудок выворачивало наизнанку, а к горлу подступала тошнота – она отнесла это на счет ночного кошмара, – и была рада скрыть свое состояние за веселой болтовней графини Массимо. Она кивала, улыбалась, думай совсем о другом.

Она вспоминала свой сон. Все начиналось хорошо. Аликс шла по лугу, очень похожему на тот, что расположен у кромки леса рядом с Мерсье, где она дала последнее, очень важное обещание Роберу. На этот раз она не остановилась у кромки леса, а пошла дальше, все вперед и вперед, зная, что кого-нибудь встретит, и поэтому не удивилась, когда это произошло.

Фигура из леса манила ее, но было темно. Аликс не могла отчетливо ее рассмотреть, потому что в тот момент полуденное солнце неожиданно сменилось сумерками. Она пристально вглядывалась в даль.

– Северин? – позвала она. – Робер?

Она в нерешительности остановилась. Ей не хотелось снова видеть Робера. Ей не хотелось быть с ним рядом или следовать за ним туда, куда он ее манил. Эта часть ее жизни закончилась, и Робер ушел вместе с ней. Сейчас у нее был Северин. Они любили друг друга.

– Нет, – прошептала она.

Но ее манил не Робер, и она это поняла.

Значит, это Северин?

Она колебалась, не уверенная, стоит ли ей продолжать путь. Трава у нее под ногами тихо шелестела. Небо стало серым и холодным. Вдали послышался раскат грома. Она шла, и ее взгляд был сосредоточен на кромке леса, но она чувствовала, что рядом с ней по лугу идут и другие люди. Одних она не узнавала, а других знала хорошо: ее мать, падре Гаска, окровавленный рыцарь, нагруженный амулетами, красивый мужчина, сжимавший ручку высокой винной кружки.

Какая-то светловолосая женщина медленно качала головой, посылая ей сигнал «нет».

Все они молчали, и только мужчина, который манил ее, нежно прошептал ее имя:

– Аликс.

Этот голос не принадлежал Северину. Аликс почувствовала первые слабые волны страха, по любопытство оказалось сильнее. Воздух становился плотнее, гром гремел уже над лесом. Серое небо, казалось, навалилось на землю, коснувшись незнакомого человека мокрым поцелуем. Она вспомнила чувство свободы, когда она плясала тарантеллу, и именно эту свободу она почувствовала и сейчас. В воздухе что-то мерцало. И хотя она все еще не видела этого человека – он пока был далеко от нее, – зато она видела исходившее от него сияние. Он весь светился, приближаясь к ней.

Но…

Краем, глаза она уловила какое-то движение. Там, за деревьями, шло сражение. До нее донеслись металлические звуки скрещивающихся мечей, возгласы людей, грозные раскаты грома, крики раненых животных. Внезапно стало совсем темно, и с неба потоками хлынул ливень. Она сразу промокла насквозь, и волосы облепили ее лицо мокрыми прядями.

– Аликс! – раздался хриплый шепот.

Она уже забыла о зовущем ее человеке, но он не забыл о ней. Сейчас он был совсем близко. Он надвигался на нее. Тарантелла больше не звучала и не уносила ее в свободном танце. И ее охватил настоящий страх.

– Северин! – позвала она. Но как он мог слышать ее сквозь шум и грохот, раздававшиеся в лесу? Как он найдет ее в ночи?

Человек был уже совсем рядом. А она была так напугана, так напугана. Пока Аликс стояла прикованная к месту, из леса вылетела одинокая стрела, острие которой, покрытое дегтем, пылало, нацелившись прямо в человека, зовущего ее.

Стрела вонзилась в него. Но человек даже не заметил этого. Он продолжал тянуть к ней руки.

– Мы снова встретимся в Азенкуре, – шептал он. – Ты увидишь меня там, на тебе будет мальтийская звезда, и ты сделаешь свой выбор.

– …а этот инжир самый лучший. – Слова Барбары донеслись до нее словно издалека. – Они выращены из семян на земле Массимо, и лучших вы нигде не найдете.

Аликс заставила себя сосредоточиться на словах графини, заставила себя улыбнуться, заставила свое сердце перестать рваться из груди.

Это сои. Это всего только сон.

Она нашла утешение в словах Северина. Ей почти удалось поверить им, когда дверь покоев леди Барбары распахнулась и в комнату вбежал паж.

– У меня весть от рыцаря Бриганта! – выдохнул он, раскрасневшись от важной новости. – Генрих Английский высадился в Кале! С ним сэр Арнонкур, и они объединились с силами герцога Бургундского. Они все вместе двинулись на Париж, чтобы захватить город и короля.