Литмир - Электронная Библиотека

– Значит, наш добрый падре Гаска приезжал не только для того, чтобы утешить несчастную вдову? – проговорил Северин и заметил, что ее ясные глаза стали холодными как льдинки.

– Он приезжал, чтобы забрать сына Робера в монастырь От-Флер, – ответила Аликс. Чисто инстинктивно она крепче прижала к себе младенца.

– А почему вы решили, что вам удастся эта сделать? – спросил Северин, подъезжая к ней ближе. – Сэр Ланселот щедро вознаградит того, кто принесет ему ребенка – живого или мертвого.

– Как видите, нам это уже удалось, – гордо, ответила Аликс. – А сейчас, сэр Северин, решайте, будете вы нам помогать или нет.

Священник на своем муле медленно тащился позади них. Он взял ребенка под предлогом того, что больше знает о детях, чем леди Аликс. Ведь, в конце концов, он был старшим из десятерых детей в своей семье. Ветер доносил до Северина и Аликс гуканье малыша. День выдался холодным и морозным, он был гораздо холоднее всех предыдущих дней, и ветер трепал черную вуаль на голове Аликс. Северин с одобрением отметил, что она закуталась в меха. Несколько дней хорошей погоды еще не предвещали весны, и он был рад, что она тепло оделась в дорогу. Ее лошадь была покрыта черной попоной. Щедрость Ланселота не распростерлась так далеко, чтобы позволить ей украсить себя цветами графа де Мерсье в местности, где память по жестокому убийству Робера все еще была жива. Де Гини преподнес ближайшим деревням вино, из погребов Мерсье и одарил их несколькими мешками зерна. Но никогда не знаешь, что можно ожидать от крестьян. Их не так легко подкупить, как вельмож. У них острое чутье на то, что хорошо, а что плохо.

Аликс была полна решимости не позволить рыцарю Бриганту снова себя соблазнить. С нее было достаточно и одного раза. Память о его поцелуе и ее безобразном поведении все еще не давала ей покоя. Она часто об этом думала. Временами ей хотелось извиниться за свое распутное поведение. Аликс не знала, как поступают другие женщины в подобных случаях. Она считала, что женщина, которая сама потянулась к мужчине, автоматически становится шлюхой. Определенно она первая никогда бы не сделала этого. Все началось с того, что он сам наклонился ее поцеловать, но вдруг остановился. Сейчас, когда она ехала рядом с ним, Аликс не переставала размышлять, что представляет собой этот человек. Его, похоже, совсем не шокировал ее поцелуй. Она украдкой бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц. Ей очень хотелось знать, о чем он думает.

Когда он заговорил, Аликс посмотрела на его губы. Они были отличной формы, черные глаза блестели, лицо словно высечено из мрамора.

«Хорошо, что я ухожу в монастырь», – подумала она.

– Что это такое – жизнь с Робером? – неожиданно спросил Северин.

Он говорил тихо, и Аликс едва его слышала.

– С одной стороны, чудесно, а с другой – весьма болезненно, – нехотя ответила она. – Он был воплощением совершенства с его именем, элегантностью и богатством. Я испытывала благоговейный восторг от того, что он выбрал именно меня. Мне льстило, что другие женщины мне завидовали. О таком мужчине я могла только мечтать. Он дал мне почувствовать, что я для него нечто особенное. Так было сначала.

– А потом?

– А потом пришла боль.

Какое-то время они ехали молча; над их головами из-за туч пробивалось солнце. Они оба пытались осмыслить то, что сказала Аликс.

– Но почему вы не обратились к мальтийской звезде? – наконец спросил Северин. – Уверен, что ее сила могла бы вам помочь.

– Я ничего не знаю о ее силе, – пожала плечами Аликс. – Но я уверена, что никакая сила не могла бы мне помочь. Робер искренне любил Соланж, а здесь никакая звезда не поможет.

– Вы в этом уверены?

Аликс посмотрела на него. Последние месяцы она жила в напряжении под грузом свалившихся на нее потерь и ответственности, и она чувствовала себя очень усталой. Но сейчас в ней что-то пробудилось. Это чувство было для нее странным и новым, но нельзя сказать, чтобы неприятным.

– Нет, – честно ответила она. – Я не уверена.

Их глаза встретились – светлые и темные. Северин первым отвел взгляд.

– Вот и монастырь От-Флер, – указал он на впечатляющее нагромождение каменных строений, возвышавшихся высоко на холме. – Вам не кажется забавным, что арки кафедрала поднимаются вверх, как руки, простертые в молитве?

Глава 8

Была ночь, и было холодно. Аликс думала, что холод продлится еще несколько дней, прежде чем наступит по-настоящему теплая весна. Падре Гаска решился выйти за стены монастыря, чтобы посмотреть, как она устроилась. Ему полагалось давно быть в постели, но он должен был сначала ее проведать. Он пришел к ней после ее одинокого ужина и решительно уселся перед затухающим камином. Поужинав, Аликс вернулась в свою комнату, и появление священника ее очень обрадовало. Она не видела Северина Бриганта со дня их приезда и не ожидала его увидеть раньше отъезда, который намечался через два дня. В соответствии с правилами цистерцианского монастыря мужчины не могли свободно общаться с женщинами и делали это лишь в случае крайней необходимости. Она подозревала, что у священника было для нее что-то важное, иначе бы он не пришел.

Он хотел оставить ребенка на ее попечение, но она отказалась.

– Я ничего не знаю о детях! – закричала она, оглядывая маленькую келью, которую аббат Суже предоставил ей в монастыре.

Келья располагалась на хорошем расстоянии от монастырских стен, в маленьком гостевом домике, где останавливались благородные дамы, путешествующие по стране либо приезжающие поклониться гробнице святого Иврена, кости которого были погребены в главной церкви. Одной из причин, по которой они привезли сюда ребенка, была та, что малыш был назван в честь снятого, чья гробница находилась на территории монастыря. Этот святой, ведя жизнь отшельника, славился своей высокой нравственностью и набожностью, а после смерти творил чудеса.

– Я не имею ни малейшего представления, как обращаться с ребенком, – чуть не плача обратилась она к падре Гаске. В это время Иврен мирно спал в импровизированной колыбели, сделанной из винной полубочки. Его мирный сон Аликс считала чудом, ниспосланным ему святым. – Я даже не знаю, как пеленать его. Господи, его же надо купать! А что он будет есть? Какая пища ему нужна? Я не знаю…

– Его уже отняли от груди, – спокойно заметил монах. – Софи уже вышла из детородного возраста и не может стать для него кормилицей. Он привык сосать молоко из чистой пеньковой тряпочки и даже может пить прямо из деревянной чашки. Она сказала мне, что сейчас он спит на удивление хорошо.

Согласно правилам монастырской общины, из всех монахов только аббату разрешалось разговаривать с женщинами, но он сделал исключение для падре Гаски, который фактически был гостем монастыря, а не членом их ордена.

– Хорошо, что вы расспросили об этом колдунью, – облегченно вздохнула Аликс, – сама бы я не решилась.

– Ты сделала достаточно, – ответил священник. – Если бы не ты, Иврена давно бы уже убили.

Аликс промолчала, но она знала правду. Это была правда, которой она не могла поделиться даже со священником, который знал ее с детства и наверняка понял бы ее. Он был единственным, кто мог ее выслушать и не осудить.

– Даже рыцарь Бригант, наверное, знает о младенцах больше, чем я.

– Я полагаю, что рыцарь Бригант знает много и о других вещах, – с улыбкой заметил священник.

Аликс задумалась над его словами, а затем спросила:

– Вы знали его раньше? Вы с ним встречались?

– Я знал его отца.

– Сэр Северин рассказывал мне, что когда-то мой отец был обручен с женой его брата. Это правда?

– Да, был, – ответил падре Гаска. – Но тогда они оба были детьми. Это не было серьезно, хотя твоя тетя Франческа так не считала, пока не встретила Бельдена Арнонкура.

– Но они поступили бесчестно! Их любовь погубила брата сэра Арнонкура.

– Он сам погубил себя, как и жизнь многих других.

– Говорят, что у рыцаря Бриганта не было за душой ни гроша, когда он начал самостоятельную жизнь. Он не мог купить себе ни коня, ни меча, ни щита. И что хуже всего, ему самому пришлось завоевывать себе доброе имя. Он сам говорил мне об этом. Он сказал, что вступил на рыцарский путь, когда ему было всего пять лет.

21
{"b":"90450","o":1}