— «Нет», - замотал я головой.

Перед глазами появилась стрелка и я повел его к берегу, где стоял мой плот.

Увидев незнакомые растения, Мавра и Януську, он снова упал на колени и запричитал.

— О, о!

Пока сита валялся на земле, я отошел в сторону, чтобы прикусить язык.

— Он мне поверил? – спросил я Ниминоки.

— Конечно, поверил. И другие поверят, разумеется, если вы впредь будете поменьше импровизировать.

— А что такое? У меня руку свело!

— В следующий раз точно сведет.

— Ага, значит, сюрпризы еще будут!

— А вы как хотели? В конце концов, это ради вашей безопасности.

Его последние слова меня слегка напугали. И хотя я помнил об отсутствии преступности на Тигиче, на тот момент это понятие стало относительным.

Я подошел к убивающемуся аборигену и начал его успокаивать, как только может немой. На мои «аы, ыа» он не реагировал, а только отмахивался, словно обиженный ребенок.

Тогда я решил сделать следующее – запрыгнул на плот, взял клетку с Мавром и поставил ее перед ним.

«Что вы делаете? – возмутился внутри меня Ниминоки. – Верните на место». Перед глазами мелькали стрелки и руки, но я не обращал на них внимания. Я ждал болевого шока или что-то вроде этого, чтобы остановить меня, но так и не дождался. Значит, думал я, ничего плохого в этом нет. Должен же я хоть в мелочах иметь свободу! Но, как оказалось, нет. Этим бы я совершил большую ошибку и подвел бы своих стариков, которые доверились мне. Возможно так я хотел избавиться от комплекса неполноценности, навязавшегося на меня в последнее время, а возможно просто не воспринял всерьез вполне серьезную проблему. К счастью Сита не понял меня и тем самым спас положение.

А я всего лишь пытался разрушить главный принцип их существования – научить лжи. Казалось бы пустяки. Ан нет! Не для них и не для моих стариков.

Затея заключалась в том, что я намеревался поделиться с ним своей славой. Будто мы вместе нашли Сому.

Тогда я не подумал, что Толу мы покинули в разное время, а главное, что я собирался тем самым заставить его соврать своим сородичам. Благо я был немым и мои рукоплескания он воспринял по-своему.

— О, незнакомец! – начал он, поднявшись на ноги. – Я должен был сразу понять, когда солнца осветили этот остров. Ты избранный. А солнца просто так не показывают своего лика. А я принял это на свой счет! Видимо дуракам и вправду везет. Позволь называть тебя избранным! Буду твоим поводырем, хоть ты и не слепой, к сожалению, а всего лишь Северянин с отсохшим языком и эпилептик. Но раз уж судьба привела тебя в Сому, то разреши мне проводить тебя обратно в Толу, как бы мне горько не было.

Я согласился.

Нельзя сказать, что он сильно этому обрадовался, но воспринял как должное.

Что мешало ему прибить меня, обмануть, или сделать что-нибудь еще, чтобы приписать открытие Сомы себе раз уж он так этого желал? Конечно, он не знал к ней дороги, но эту проблему можно было решить с моей помощью. Вместо этого он искренне огорчился и руку даю на отсечение, что у него даже мысли подобной не возникло по этому поводу. Была ли зависть? Тоже вряд ли. Только расстройство и больше ничего.

Когда Сита закончил свою речь, последовало предложение перекусить. Мои запасы (как будто) давно уже закончились, пришлось довольствоваться его.

Плот, на котором он пустился в путешествие, находился неподалеку, только немного западнее. Он был на порядок больше моего «ковчега». Видно, что к путешествию он готовился основательно и с умом. Всевозможные инструменты, о предназначении я до сих пор могу только догадываться; внушительный продуктовый запас, подвешенный на веревках в кожаных мешка. В них же и находилась пресная вода, приятная на вкус и довольно прохладная. Это потом я узнал от Ниминоки, что были путешественники и похлеще, когда он ответил на мое предположение, что Сита вполне мог бы добраться до Сомы самостоятельно, если принять во внимание его стремление и подготовленность и, что в этом случае, мое вмешательство возможно излишне.

Если честно, сначала еда мне не очень понравилась. Во-первых, мясо на вид хоть и не отличалось от свинины или говядины, было не соленым и вяленым, к чему я раньше не мог привыкнуть. А во-вторых, плоды состояли из изрядно подгнивших овощей и фруктов, которые и отличить-то друг от друга не представлялось возможным. Я следовал советам Ниминоки, который сообщал мне какие можно отправлять в рот, а от некоторых стоит отказаться. К тому же наш «стол» расположился прямо у берега на голом песке – не на камнях и даже не каком-нибудь подобии скатерти. Постоянно приходилось сплевывать песчинки и запивать пищу водой – до того было противно! Но я должен был это есть, чтобы оправдать свое происхождение.

За завтраком мы единогласно решили отправиться в Толу на его плоту. Точнее, решил Сита. Я только поддакивал, тем более Ниминоки эта идея понравилась. Плот Ситы был больше моего и с продуктами порядок, да и управлял он лучше, даже при всех достоинствах моего «снаряжения». Моя беда была не только в неумении управлять плотом, так как кроме единственного весла сзади, который одновременно являлся и рулем, ничего не было, но и в незнании течений близ материка и в океане. Сита тоже мало знал о них, но у него хотя был опыт в подобных делах. То, что он приобрел его, когда лишь покинул дом, ни меня, ни Ниминоки не смущало.

Покончив с едой Сите не терпелось отправиться в путь. Он сбегал до моего плота и принес все мои вещи. Как ему удалось приволочь все одним разом можно только удивляться.

Но Ниминоки попросил повременить с отплытием.

— Нельзя сейчас. Скоро будет ливень, очень продолжительный, тогда и отправитесь. Океан на Тигиче относительно инертный и по большой части живет по законам отличительных температур. Течение здесь постоянно меняется и дождевая вода тому главная причина. Нужно дождаться, пока океан не нагреется до определенной температуры, тогда течение на пути к материку изменится и оно само доставит вас на западный берег. Главное вовремя успеть отчалить.

Долго отговаривать Ситу не пришлось. Он так же как и я был не в восторге от путешествия под дождем, но опять поверив мне на слово, довольно скоро смирился с положением дел.

Когда все было готово, мы уселись на берег и принялись ждать ливень, который обещал Ниминоки. Небо давно стало хмурым и казалось вот-вот сверху начнут падать огромные капли. Чувствовалось, что воздух наполнился свежей сыростью. Наверное, не ошибусь, если назову это озоном. Так, кажется, бывает перед грозой.

Все это время Сита болтал без умолку. Не остановился он и тогда, когда наконец начался дождь, ждал моей команды. А я, в свою очередь, дожидался отмашки от Ниминоки. но он не торопился, исправно переводя бредни моего нового знакомого.

Пока тот разглагольствовал, я успел убедиться в правдивости слов старика.

Повадки у тигичанина в самом деле были чем-то схожи с моими, начиная от приподнятых плеч во время ходьбы и заканчивая глазами, закрывающимися при повороте головы.

— …А жена у меня милая. Вот только бы успеть вернуться, пока другого не нашла. А то все заново начинать придется. Расходился уже, детей наплодил. Тебе тоже…как ты уже скитаешься?

Я хотел показать на пальцах, но Ниминоки опередил меня, посоветовав следовать рисункам перед глазами. Оказалось, тигичане еще и считать не умеют. У них вообще нет чисел, чему я тогда совсем не поверил и решил проверить позже. Как, еще не знал.

Летоисчисление они производят по длине волос. Я показал ему на своей косе отрезок с полпальца, что означало около полугода.

— Так далеко? – удивился Сита.

Почему он не спросил «так долго?» понятно стало не сразу. Вероятно, успел прикинуть по времени мое путешествие туда и обратно. Но как он сделал это без способности к счету, было непонятно.

— Точно другого нашла! – заключил он и впал в философию. Интересно было наблюдать за ним. Ливень и впрямь пошел теплый. Сита сидел, как ни в чем не бывало, и не замечал, что под его задом скопилась приличная лужица. – Интересна жизнь. Живешь и знаешь и не знаешь, что будет. Ждешь и покинешь родных, землю. О! Только внутри что-то сжимается и глаза... Не хочешь, а... Потом опять, О-о! А? Со мной в детстве так было и еще потом – люди умирали. И почему они после этого гниют, как плоды и тухнут, как животные? Может, уже не думают и тело не нужно? А как не думать? Я не представляю. Ну, умру. И что? Изменюсь? Не бывает, что б я не думал. А?