– Занять астрономический горизонт над планетой, – наконец приказал Келл. – Две группы линейных кораблей на надир, третья – на зенит. Построение «Тир-на-Ног».

Все это время он не отрывался от гололита, на котором авангард его флота истребляли. Капитальные корабли получали жестокие удары, самые крупные из них – линейные крейсера – могли выдержать не более трех попаданий мерзкого зеленого свечения, а потом их перегруженные щиты лопались в радужных вспышках.

Живые торпеды врага наносили еще больший ущерб – эскортникам хватало одного залпа, чтобы они переламывались в миделе и распадались на фрагменты, будто гололитические паззлы, сброшенные со стола разозлившимся ребенком.

Авангард Терры огрызался. Носовые лэнсы линкоров вскрывали пустоту космоса стройными нитями аннигилирующего света, нещадно кромсая борта черных «медуз». Торпедные фрегаты под прикрытием тяжелых истребителей выходили на векторы атаки и разряжались всеми бортами так, что мощности компенсаторных двигателей не хватало, и корабли сильно кренились в противоположную сторону.

Но этого было мало.

Аскелад, проследив за взглядом отца, увидел, как на одной из фасеток гололита сразу восемь линкоров атакуют одни единственный корабль противника. Им потребовалось пять залпов на пределе мощности – перегрузка генераторов ясно читалась по потускневшим носовым щитам и отключенным второстепенным габаритам. Только после этого корпус черной «медузы» раскололся, из него вырвались клубы бурлящего зеленого газа, и обломки корабля вошли в неуправляемый полет к поверхности Адвекс-Морс Примус.

– Спасательные капсулы? – Аскелад изогнул бровь, обратив внимание, как от сраженного противника отделяются сотни небольших круглых объектов, похожих на полупрозрачные икринки.

Келл в ответ скрипнул зубами, продолжая смотреть, как линкоры, только что уничтожившие корабль противника, получают ответные залпы. Они не погибли сразу лишь потому, что живые торпеды были медлительны и зенитные орудия неплохо справлялись с ними при поддержке звеньев пустотных перехватчиков.

Но потом с ближайшего «наутилуса» взлетели вражеские истребители – тоже непроглядно-черные, похожие на длинноносых рыб-умбр, выведенных в искусственных озерах Венеры. Эти кошмарные корабли, казавшиеся живыми, были гораздо быстрее торпед и стреляли тем же зеленым веществом, что и пустотные левиафаны ксеносов.

Похоже, командир группы скомандовал отход. Линкоры начали медленно перегруппировываться, формируя из клина обратную стрелу. В течение следующих десяти секунд два из них были уничтожены. В попытке спастись остальные начали смещаться к нижней полусфере, не видя, что из-за планетарного диска к ним выходят еще три «медузы». Их ауспексы ослепли, а вокс работал с перебоями, так что с «Гнева Нуаду» их не могли предупредить о приближающейся опасности.

– Аластар Краков, магос-доминус Ордо Редуктор, который сейчас командует Ковчегом, доложил, что противник использует подавители сигналов широкого спектра, – пробурчал Кайден Кар, получив рапорт офицера связи.

– Пусть не засоряет эфир очевидными сведениями, – прошипел Балор. Кар и Аскелад посмотрели на своего повелителя. В глазах Келла невыносимая боль смешивалась со всепоглощающим гневом, и второй наконец взял верх.

– Бранн, всю мощность на основные субварповые! – скомандовал примарх. – Плевать на щиты, огонь по необходимости, – он указал рукой на одну из фасеток гололитического изображения. – Квадрант 4-13, берем его на абордаж.

Бранн даже бровью не повел, дублируя приказы своим офицерам.

– Раз в пустотной войне у нас нет шансом, попробуем старую добрую рукопашную? – Кайдер инстинктивно коснулся рукой сложенного копья.

– Ну не отступать же! – фыркнул Аскелад, повторяя движение брата.

– Примерно так, – криво усмехнулся Балор. – Пусть Ковчег поддержит группу на зените, все капитальные корабли из резерва на прорыв за «Гневом Нуаду». Иначе нас просто расстреляют, как в тире.

Флагман выполнил быстрый разворот. Насколько быстрый, насколько это понятие применимо к 25-киллометровому колоссу из адамантия, пласкрита и закаленной стали. Мостик заметно накренился, а затем резко дернулся, когда субварповые двигатели начали выходить на полную мощность.

Почти сразу носовые щиты получили скользящее попадание и вспыхнули. Корабль ощутимо тряхнуло, несколько люменов лопнуло, но на мостике, где их были сотни, этого никто не заметил.

– Сорок процентов мощности, – прокомментировал Бранн. Было очевидно, что он говорит о носовых щитах.

– Больше половины сняли одним залпом, – покачал головой Аскелад. – Что это за оружие такое, во имя Луга!

– Носовые лэнсы заряжены! – прокричал офицер оружейного сектора.

– Звенья перехватчиков готовы к вылету! – добавил второй один голос.

– Торпедные отсеки… – начал младший лейтенант-оружейник.

– Вдарьте по ним всем, что есть! – рявкнул Бранн. – А затем маневр уклонения, но без смещения основного вектора!

Корабль содрогнулся, когда торпедные отсеки вдоль киля освободили свой смертоносный груз во всполохах оранжевого пламени, мгновенно пожранного алчущим вакуумом космоса. Одновременно ударили носовые лэнсы и свет на мостике снова моргнул.

– Учитывая, что в приоритете двигатели, а не орудийные системы, – отчитался Бранн, – следующий залп основными орудия возможен только через сто двадцать секунд.

– Да за это время нас раскатают! – хохотнул Аскелад.

Ему никто не ответил. Все смотрели на гололит, где центральная фасетка увеличилась по команде примарха, чтобы во всех подробностях показать, как будет уничтожено судно чужих. Но когда после залпа лэнсов линзы ауспексов перенастроились и картинка стабилизировалась, воины увидели, что адская атака всего лишь сбила с противника щиты. А щиты у них определенно были – черные корпуса ксеносских кораблей переливались перламутром от залпов имперского флота. Но на «медузе», которую «Гнев Нуаду» избрал своей целью, никаких переливов не было – торпеды, ударившие вслед за лэнсами, вскрыли его корпус в нескольких местах, выпустив в пустоту клубы зеленого газа.

– Я тут подумал, – вдруг сказал Аскелад. Флагман вновь тряхнуло от ответного залпа, по гололиту побежали предупредительные сигналы. Несмотря на то, что лобовые попадания не были прямыми, пустотные щиты в этой зоне почти перестали существовать. – А если у них корабли заполнены, ну не знаю, жидкостью? Вы видите, что они выпускают, когда нарушается герметичность корпусов?

– Ты меня удивляешь, сын мой, – Балор Келл повернулся к Аскеладу и широко улыбнулся. – Ты не знал, что твой силовой доспех герметичен?

Примарх расхохотался и зашагал к северному выходу с мостика.

– Всем экзактаторам собраться в третьем ангаре, – повелитель II легиона уже надел шлем и отдал распоряжение по внутреннему воксу. – Аскелад, ты поведешь Звериные роты. Второй волной будет командовать Ангус.

– Если она понадобится! – весело ответил капитан Первого копья и услышал одобрительное ворчание отца. Его организм уже запустил в кровь первые порции стимулирующих коктейлей, готовя воина к битве.

– А это уже от нас зависит, – Кайден подмигнул брату и поспешил за отцом.

– Как всегда, – пожал плечами Аскелад.

***

«Абрамелин» принял полный вражеский залп на бортовые щиты, прикрыв отступающие крейсера «Распутин» и «Калиостро».

Солей бросил взгляд на один из дополнительных пикт-экранов, закрепленных над командным троном. Еще одна атака и щиты линкора будут перегружены.

– Связи с моим братом по-прежнему нет? – он посмотрел в сторону сенсориума, который располагался в левой части мостика уровнем ниже.

– Никак нет, повелитель, – вместо старшего офицера связи ответила Анна Крейн, капитан «Абрамелина». Пока примарх находился на мостике, он занимал командный трон, сделанный под его габариты. Уменьшенная копия трона с дублирующим интерфейсом размещалась справа, там и сидела Анна, до белизны в кулачках впиваясь в стальные подлокотники, обитые черной кожей.