— Нет, — признал я. — Не в такой мере, Слаживающая. Скажи, почему ты никогда не появляешься в своём настоящем облике?

— Его давно уже нет, — ответила Слаживающая. — Чтобы получить контроль над временем, мне пришлось уничтожить себя в прошлом и будущем. Всех особей.

— Не жалко?

Женщина вздохнула.

— Жалеешь ты перхоть, падающую с головы? Жалеешь ли ты тело, умирающее в муках перед возрождением?

— Тела — точно жалею, — вздохнул я. — Ну что, поговорим всерьёз? У тебя есть то, что нужно мне. А у меня то, что необходимо тебе.

— Да ну? — она очень по-человечески подняла бровь.

— Конечно же есть. Ты вернёшь нам Землю. Позволишь всем желающим вернуться и жить своей жизнью.

— Люди важны в Слаживании.

— Вернутся не все, ты же понимаешь. Для тех, кто вырос на Граа и прочих планетах — Земля далекий забытый миф. Вернутся немногие.

— Земля уничтожена, твой друг сказал тебе правду.

Я улыбнулся.

— Допустим, — сказала Слаживающая. — Допустим. Но это нарушит все правила и постулаты. Что станет твоей платой?

— Я открою, кто твой враг.

— Думающие. Я знаю. Наши отношения уходят в темноту веков, Никита. Мы как-нибудь разберемся.

— Не только они.

— Меня не любит Контроль. Меня недолюбливает даже Сдерживание. Я знаю.

— И это не всё.

— Павловы, — сказала Слаживающая насмешливо. — Мои замечательные Павловы. Настолько отмороженные, что переносят сознание в клоны своих внуков. Они показывали тебе фальшивую семью, изображающую их для публики?

Я кивнул.

— Так вот, это как раз настоящие Павловы, среднее и младшее поколение. Наслаждаются жизнью богатых бездельников… Да, разумеется, я знаю про них, Никита. Они заметили мою ошибку, но это ничего не меняет.

— О, я говорил не о них, — сказал я.

Слаживающая задумчиво смотрела мне в глаза.

— Ты блефуешь, — сказала она наконец. — Хватит, Никита. Ты заигрался.

— И что же ты можешь сделать? — спросил я.

И обнаружил себя в хрустальной голубой мгле.

Конечно же это был не хрусталь.

Лёд.

Кажущаяся бесконечной толща льда вокруг. Откуда-то сверху шёл слабый, едва заметный свет.

Холодно.

Я был вморожен в гигантскую глыбу льда наподобие Витрувианского человека Да Винчи — голый, с раскинутыми в стороны руками и ногами.

Не шевельнуться.

И не вдохнуть.

Можно только пялиться перед собой (хорошо, что веки открыты) и медленно задыхаться.

Ах ты ж сука, Слаживающая.

Нет, спасибо, что не фотосфера звезды и не черная дыра… А почему, кстати?

Пожалуй, причина может быть лишь одна…

Я задохнулся и ожил. Мысленно грязно выругался.

Причина может быть лишь одна.

Слаживающая наблюдает. Выжидает. Смотрит, что произойдёт. Сбросить ледяную глыбу в звезду, если она убедится, что я беспомощен, для неё не проблема.

Значит, я могу выйти. Как вышел из кипящего расплава.

Я снова умер и возродился.

Задёргался, пытаясь расколоть лёд вокруг.

Ну да, да, конечно же… напугал ежа голой задницей… лёд очень твердый, даже подводные лодки не пытались его расколоть, всплывая на полюсах для своего единственного залпа, а медленно выдавливали, всплывая по сантиметру в минуту…

Так что же, Слаживающая смогла нейтрализовать меня так просто и незатейливо? Я проведу тридцать лет в ледяном плену, задыхаясь и сходя с ума? И все намёки, и догадки Думающего, все мои планы — чушь? Нельзя бороться со сверхсуществом?

Я дёрнулся снова.

Вперёд. Вперёд и вверх.

Я ведь тут сдохну, если не выйду!

Я просто сдохну, я застряну в своё вечном «вчера», я никогда не увижу Земли!

Холодная голубая стена передо мной вдруг разошлась ровной трещиной, уходящей вверх и вниз. Глубоко внизу плеснула тёмная волна. Высоко надо мной ослепительно вспыхнуло солнце.

Я жадно втянул в себя воздух. Вот удивительно, еда и вода мне практически не нужны, а без воздуха я задыхаюсь… Воздух был холодным, чистым и пах морем.

Так… хорошо бы не упасть вниз.

Наверное, я смогу выбраться под водой или по дну. Но это превратится в очень долгое путешествие.

Трещина под моими ногами расходилась всё больше, будто приглашая сдвинуть ноги и упасть в глубину. Я ударил кулаком по ледяной стене и та пошла сетью мелких трещин. Град осколков пронесся мимо меня вниз, распарывая кожу и заполняя провал ледяным крошевом. А узкая трещина вверх превратилась в пологий неровный склон.

По нему я и пополз вверх, оставляя на каждом шаге кровавые отпечатки.

Восхождение заняло четверть часа, но я даже ухитрился ни разу не сорваться и не умереть. Моя первая мысль о глыбе льда была верна лишь отчасти — Слаживающая засунула меня в середину огромного айсберга. Когда я выбрался наверх, айсберг был расколот посередине, но не разошёлся до конца, она стояла на льду, глядя куда-то вдаль. На мой взгляд там ничего не было, повсюду было лишь открытое море, но её зрение наверняка лучше моего.

— Привет, — сказал я, садясь на лёд и свесив ноги в щель. — Блин, я всё себе отморожу. Нельзя же так.

— Я хотела понаблюдать, как ты это делаешь, — сказала Слаживающая, не оборачиваясь.

— Ну и как?

— Не знаю. Никаких энергетических выбросов. Никаких изменений в пространстве-времени. Айсберг раскололся сам по себе, таким образом, чтобы обеспечить тебе удобный путь наверх.

— Круто, — порадовался я. — То есть ты натворила нечто такое, чего не можешь объяснить сама?

— Объяснить могу, понять — нет. Я не учла возможности появления у тебя потомков. После Обращения ты стал неуязвим, поскольку в каждый новый квант времени сдвигаешься назад, к началу своей жизни.

— Это даже не слишком ново, — съязвил я. — А почему я не воспринимаю этой прерывистости?

— Потому что квант времени обладает свойствами частицы и волны одновременно. Он дискретен и непрерывен.

— Во как… — кивнул я, ёрзая на льду. Подо мной лёд уже расплавился в лужу. Но если посижу так подольше, то рискую вмёрзнуть в неё снова, как волк в детской сказке… — Но потомки тут при чём?

— Вы связаны. Кого бы ты ни породил, сам того не зная, он твой якорь, или спасательный круг, вынесенный во времени. Ты не можешь погибнуть. И не можешь быть остановлен — ни в огне, ни в воде, ни в самой совершенной тюрьме. Реальность начинает разрушаться, потому что ты должен выжить и что-то сделать. Понимаешь?

— Не совсем.

— Законы природы начинают меняться, чтобы сохранить тебя. Иначе разрушится сама ткань пространства-времени. Ты превратился в очень опасную бомбу, Никита Самойлов. Я не могу тебя взорвать и не могу тебя хранить. Тебя можно только выкинуть подальше и надеяться, что нас не заденет взрывом.

— Ну так выкинь! — возмутился я. — Тайн больше нет, я всё знаю! Вы забрали с нашей планеты часть людей, как и с других. А потом — развернули Землю назад во времени. И взорвали её в настоящем. Земля цела и люди живы, только теперь они живут назад, ко времени Большого Взрыва. Как и все остальные миры… А вы живёте в основном потоке времени, где стало меньше конкурентов. Да еще и обогатились новой культурой…

— Полагаешь, всё так просто? — спросила Слаживающая задумчиво.

— Верни нас на Землю! Просто верни! Ты ведь с нами сделала то же самое, развернула во времени. Мы живём синхронно с Землей. Ну и верни нас на Землю, а? Чего тебе стоит?

— И ты готов жить во вчерашнем дне? Уходя туда, где нет ни материи, ни времени, ничего?

Я засмеялся.

— Через тридцать лет мне предстоит превратиться в две клетки и умереть. А ты хочешь напугать меня тем, что было тринадцать миллиардов лет назад?

— Забавно, — сказала Слаживающая. — То есть это тебя не страшит. Никита, проблема в том, что ты всё равно опасен. Я не знаю, к чему приведёт твоё появление на Земле. Возможно, ты стабилизируешься и вновь начнёшь стареть. Утратишь свою неуязвимость. Станешь обычным человеком… А если нет? Если ты начнёшь управлять своим временем самостоятельно? Породишь новый вид людей — неуязвимых и вечных? Я немного разбираюсь в людях, уж поверь. Вы нас не простите. Найдёте и уничтожите, отомстите за всё, что мы сделали.