— Ты неправа, Эмбер. Чертовски неправа. Мне нравится заниматься с тобой сексом. Так подай на меня в суд, чёрт возьми, — Лэнс встал. Несмотря на то, что они спорили, его член всё ещё был твёрдым для неё, несмотря на то, что они спорили… о чём-то серьёзном.

Какого хрена?

Однако она была права. Лэнсу не нравилось, как сильно он начинал нуждаться в ней. Не только для секса, но это всё ещё было. Он пообещал себе, что никогда больше не даст другому человеку власти над собой. Тем не менее, это происходило. С Эмбер. Этот крошечный человечек каким-то образом проник ему под кожу.

Он провёл рукой по волосам и сжал затылок.

— Ты права насчет того, что между нами всё кончено. — Он кивнул. — Это не из-за того, что я что-то чувствую к тебе. Не пойми меня неправильно. Это сделано. Я сообщу своему королю о том, что забыл презерватив. Тебе не придётся ничего объяснять. Как бы то ни было, мне понравилось проводить время вместе. Возможно, будет лучше, если мы закончим на хорошей ноте. — Часть его расслабилась, в то время как другая часть напряглась до предела. Это был правильный поступок. Так и было. — Я помогу тебе собрать вещи.

Глаза Эмбер были широко раскрыты, а лицо на фоне тёмных волос казалось бледным. Она прикусила нижнюю губу и издала страдальческий звук.

— Что случилось на этот раз? — спросил Лэнс резче, чем намеревался.

Она посмотрела на него почти несчастным взглядом.

— Как это произошло?

— Что? — спросил он, выпятив челюсть. — Ты больна?

— Нет… Я чувствую себя… обиженной. — Эмбер прижала руку к груди, словно желая подчеркнуть свою мысль. — Мне не нравится, что ты встречаешься с другими женщинами. Я ненавижу это. Я чувствую ревность при одной мысли об этом. Я не хочу встречаться с другими парнями.

Спасибо, блядь!

Что? Он не имел права так думать.

— Мне невыносима мысль о том, что я уйду, что я больше не увижу тебя. — Её сердце бешено колотилось, а дыхание было прерывистым. Она вцепилась руками в простыню. — Ты понимаешь, что это значит? Чёрт, Лэнс.

— Нахуй всё! — прогремел он. — Это значит, что ты уезжаешь.

— Это означает, что… Мне кажется, я влюблена в тебя. И ты тоже чувствуешь то же самое. — Её глаза всё ещё были широко раскрыты, а губы дрожали. — Как это произошло?

— Нет, — закричал Лэнс, требуя, чтобы она замолчала. — Ты сама не понимаешь, что говоришь. — Ей нужно было уйти, и прямо сейчас, чёрт возьми. — Я не знаю, что, по-твоему, я чувствую к тебе, но это ничто. Меньше, чем грёбаное ничто. У тебя тугая киска и фантастическая пара сисек. На этом всё начинается и заканчивается.

Он видел, как исказилось лицо Эмбер. Он чувствовал её боль. Ему было больно это видеть, и это его смущало.

Нахуй всё.

Лэнс схватил её одежду и сунул ей в руки. Он прошёлся по комнате, бросая её вещи в сумку.

— Одевайся и уходи.

— Нам нужно поговорить об этом, — её голос сорвался. Черт возьми! Он не мог этого вынести. Ей нужно было уйти.

— Я не разговариваю, детка, я трахаюсь, так что ты можешь наклониться или выйти, выбор за тобой. Если подумать, я тебя отымел, — Лэнс пожал плечами. — Конец. Уходи.

Он вздрогнул от того, как это прозвучало, от того, как вырвались слова, и почувствовал себя загнанным в угол и напуганным, на пороге чего-то опасного. Эмбер ахнула, и слеза скатилась по её щеке. Он был самым большим мудаком на свете, но так было лучше. Позже она поблагодарит его, осознав, что это ничего не значило, не должно было значить. Им нужно было вернуться на несколько шагов назад, к тому времени, когда она ненавидела его. Так было проще.

Эмбер прижала одежду к груди, как щит.

— Ты же не серьёзно, — хрипло прошептала она. Боль, отразившаяся в её глазах, была почти невыносимой для него.

У него болело в груди. Его глаза горели.

— О, да, я серьёзен, — Лэнс натянул брюки, затем ботинки. Не утруждая себя носками или рубашкой. — Я вернусь позже. Я хочу, чтобы ты ушла.

— Нет, не уходи, нам нужно поговорить. Ты не можешь просто сбежать.

— Следи за мной.

Он закрыл за собой дверь. Лэнс прислонился спиной к дереву. Он чувствовал себя странно. Больным. Его тошнило. Он провёл рукой по лицу, смутившись, когда оно стало мокрым.

Затем он бросился бежать. Прошло несколько часов, прежде чем он упал, слишком измученный, чтобы продолжать путь.

Глава 18

Три дня спустя…

Страж вылил воду на голову юного принца. Его пушистые волосы прилипли к голове. Он тихонько вскрикнул. Его маленькие кулачки забарабанили по бокам в попытке вырваться. Таня крепко держала его. Она что-то прошептала ему на ухо, и малыш расслабился.

— Крёстные отцы должны выступить вперёд. — Мужчина был одет в длинную малиновую мантию.

Лэнс и Ксавьер сделали шаг вперёд. Мужчина вручил им кинжал, инкрустированный драгоценными камнями. Он держал золотую чашу под запястьем Ксавьера. Мужчина провёл лезвием по своему запястью. Струйка крови попала в чашу, прежде чем его кожа зажила.

Ксавьер протянул ему нож. В последнюю секунду мужчина повернул лезвие рукоятью вперёд. Он прищурился, глядя на Лэнса. Протянуть нож лезвием вперед было расценено как «пошел ты». Похоже, принц передумал в последнюю секунду.

Лэнс коротко кивнул и принял оружие. Он повторил те же движения, чувствуя, как мгновенно напрягается его плоть.

Страж поднял чашку.

— Готово.

Он подошел к Тане, которая держала извивающегося ребёнка. С максимальным старанием мужчина нарисовал красный крест на лбу ребёнка, а затем капнул немного крови на губы малютки. Дитя жадно слизало кровь. Таня поморщилась.

Все собравшиеся за их спинами разразились аплодисментами. Зейн хлопнул его по спине. Брант быстро обнял Ксавьера. Женщины захихикали и обнялись. По крайней мере, они попытались, но у Тани были заняты руки. Бекки запрыгала на месте. Женщина улыбнулась ему во время церемонии. Это был жалостливый жест, но, по крайней мере, она больше не сердилась на него. Чудеса не прекращались.

Таня просияла. Малыш подпрыгивал и визжал. Точная копия Зейна, только с большим количеством волос.

— Ты должен присутствовать на празднике, — приказал Зейн, привлекая его внимание.

Лэнс сдержанно кивнул.

— Но я ненадолго.

Зейн хотел что-то сказать, но Таня сунула ребёнка ему в руки, чтобы обнять Бекки и Стефани. Процессия двинулась прочь.

Стефани всё ещё не смотрела на него. Он бы даже сказал, что она отвернулась, чтобы избежать зрительного контакта. Лэнс не винил её. Не то чтобы он пытался привлечь её внимание каким-либо образом. У него внутри всё сжалось. Напряжение в зале было ощутимым. Хотя зал часовни был заполнен до отказа, празднование обещало быть интимным. Вампиры выходили один за другим. Казалось, что все говорят одновременно.

Стены давили.

— Ты выглядишь нездоровым, — взгляд Ксавьера был тяжёлым. Все ждали, что он облажается. Это было очевидно.

Лэнс вздохнул.

— Я…

Что он мог сказать? Что он не ел и не спал с тех пор, как… с тех пор, как… Блядь! Бринн навещал Эмбер каждый день. Каждый грёбаный день. Между ними ничего не было, но это терзало Лэнса. Почему она просто не уехала? Почему она должна была оставаться здесь и продлевать боль? Чем скорее она уедет, тем лучше.

Боль.

Это была интересная идея. Он чувствовал себя опустошённым. Чертовски усталым. Он не чувствовал боли. Ни за что. Он имел в виду её боль. Проблема была в том, что ему не нравилась мысль о том, что ей так грустно. Он чертовски ненавидел это.

— Черт! — Ксавье пробормотал что-то себе под нос. — Тебе следует уйти.

Именно тогда он осознал, что скрипит зубами.

— Я в порядке, — прошептал Лэнс, едва сдерживая рычание. — Я приду на церемонию.

Ксавьер на секунду закрыл глаза. Он раздраженно выдохнул.

— Возможно, тебе не стоит. Я знаю, что Зейн…

— Мой король попросил меня присутствовать, и я буду там.

Ксавьер кивнул, его серебристые глаза стали больше похожи на серо-стальные.