– А там был еще трусливый лев. Ну, в сказке у Волкова, – подал голос Колбас, воспользовавшись паузой, которую взял Ворчун для вдоха и чтобы собраться с мыслями. Но под тяжелым взглядом рассказчика незадачливый сталкер стушевался и умолк, потупившись. Ворчун терпеть не мог, когда его перебивают. Потому он зыркнул злобно еще раз, но ответил:

– Считай, что в данном случае это могла быть трусливая двуглава. Но ее нет в моей истории. Так вот. Сами понимаете, ни до какого Гудвина дойти никак не получалось. Одно дело сходить к Мокрецу. Другое – на ЧАЭС к Обелиску. Не так-то просто. Но поначалу Элли считала, что и на базе в Долине радости ей смогут помочь. В принципе, и могли бы. Но было одно но, ети его в тряпки. Это но – характер самой Эльки. Девчонка она была росточком маленькая – не больше метра шестидесяти. Но характером обладала сильным и независимым. А еще очень сильным чувством справедливости. Такое многим из вас и не свойственно. А с кем-то и не родилось.

В ответ послышалось недовольное ворчание. Кое-кто был не согласен с этим мнением. Мишка тоже. Но он промолчал, зная, что Ворчун нарочно заводит слушателей.

– Так вот, – не обращая внимания на реакцию сталкеров, продолжал Ворчун. – Квартет организовал базу, с которой мы сегодня стартовали. Домик-сторожку в лесу. На самом деле домик стоял и до них. Но они его обжили и превратили в этакий охотничий лабазик. Пришел, попользовался запасами, а как уходишь – оставь что-нибудь. Если нет ничего – в следующий раз оставишь. Не пойдешь сюда больше – тоже не страшно. Как по мне – вполне справедливо. Живешь сам и даешь жить другим. Сама Элли тоже была сердобольна. То зазевавшегося новичка из аномалии или зубов мутанта вытянет, то поможет сталкеру каким артефактом, если он пустой из рейда возвращается. Ругали ее напарники по квартету. Нельзя, мол, быть такой доверчивой. Зона таких наивных не любит. Но, видимо, наоборот. Дурачков и добряков Зона любит и щадит. До поры, конечно. Однажды, когда Элли оказалась одна – остальные трое задержались в «Сельхозпроде», – встретились ей бандюки Желтого Пасюка. Был такой душегуб в Зоне. Он не просто людей убивал. Любил он жертву помучить перед смертью. Думаю, доктор Менгеле и нацистские палачи с благоговением брали бы у него уроки мастерства. Схватили они Элли, надругались, а затем пытали почти сутки. Но девочка никак не хотела умирать. Сильный организм. Даже опухоль в голове не сделала его слабее. Зона даровала ей смерть на следующий день. Под ней рванул «пых» и мгновенно сжег дотла. Не знали об этом ее товарищи. Долго они искали свою подругу. Пока в одном из сараев не нашли вещи и кучку пепла. С горя похоронили они то, что осталось от Элли, на том холмике, к которому Баг вышел.

Ворчун замолчал, переводя дыхание.

– И это все? – спросил Гэп. – Слабенькая история-то.

– Дайте горло промочить, черти, – усмехнулся Ворчун, видя горящие интересом глаза слушателей. Он пригубил из кружки уже остывший чай и продолжил: – Хотели ее товарищи мстить за нее, но не знали кому. Поклялись они на ее могиле, что не оставят в живых душегубов, если Зона их еще не прибрала. Но предъявить невиновному за убитую подругу – это против себя половину бродяг в Зоне настроить. Оставалось только искать. Как-то ночью Тотошке приснилась Элли. Она рассказала ему, что ее убил Желтый Пасюк со своей бандой. Просила не мстить, ибо это страшный человек. Молила во имя себя помогать новичкам. Но Тотошка не послушался. Проснувшись, он рассказал друзьям о том, что поведала ему Элли. Те тут же вознамерились мстить. Преследовали они Желтого Пасюка по всей Зоне. Гоняли, как терьеры крысу. Перебили всех из его банды. И каждый труп клали к могиле Элли. В боях погибли почти все. Выжил только Тотошка, который преследовал Желтого Пасюка, пока не настиг. Связал он его и притащил на могилу Элли, где и задушил своими руками. После чего лег рядом с трупом врага и отдал Зоне душу. Ибо незачем ему стало жить. А через полгода сталкеры стали видеть простоволосую босую девочку в сарафане, которая звала их за собой и выводила в безопасное место. Обычно такое случалось с потерявшимися новичками. Вот как Баг, к примеру. Он мог лажануть не по-детски и остаться в том лесу. А еще Элли предупреждает об опасности вообще. Если она объявилась, то с того места лучше уходить как можно быстрей. Иногда даже теряя тапки, чтоб их. Так и повелось, что коли нормальный сталкер или вовсе наивный новичок, Элли его кружит-кружит да отпускает. А если бандюган или иная какая тварь, у которой руки по локоть в крови невинных, то заводит в логово мутантов или аномалию. Так что Багу, похоже, свезло не в шутку.

– Прикольная история. Сам придумал? – решил понасмешничать Колбас.

– Такие истории не придумывают, – отрезал Мишка за напарника. – Обычно их или Зона порождает, или сами сталкеры. А другие пересказывают.

– Значит, Баг новичок наивный? – поинтересовался Кэвээн.

– Можно сказать и так, ети его в тряпки, – ответил Ворчун. – Все, детки, спать, кому не в караул. Папа устал байки травить.

Сталкеры разошлись по своим лежанкам. Травник лежал и смотрел в небо. Его, как всегда над Зоной, затянуло тучами. Только полная луна просвечивала сквозь плотный слой облаков. Мишка глядел на этот неясный расплывчатый желтый круг и размышлял о том, куда попадают души сталкеров. Древние греки считали, что после смерти люди возносятся к богам на Олимп или падают в царство Аида (рай и ад соответственно). Христиане и мусульмане солидарны с ними по-своему. А индуисты с буддистами и вовсе отправляют человеческую душу в путешествие по Колесу Сансары. То есть в круг вечной жизни и перерождений. Но вопрос, куда отправляются души погибших сталкеров? Наверное, в Обелиск. Но если эта квинтэссенция Зоны разрушена, как говорил Дискобол, то куда? Может, у Зоны есть свой, персональный ад и рай? Этакие отделения для матерых сталкерюг, злобных бандитов и наивных новичков. Но тогда почему Элли осталась здесь? Последняя мысль окончательно сморила и без того смущенного подобными размышлениями Мишку, и он уснул. Последнее, что видел парень перед тем, как закрыть глаза, это как от желтого диска луны отделился антрацитово-черный близнец и метнулся в сторону. Но у него уже не было ни сил, ни желания обдумывать и анализировать этот случай. Глубоко проваливаясь в сон, парень просто счел происшествие за причуды уже засыпающего мозга.

Утро принесло массу сюрпризов. В принципе спокойного пробуждения Мишка, спавший уже который месяц вполглаза, и не ожидал. Все-таки Зона. Тут выходных и каникул не бывает. Ворчун разбудил всех сам. Тихонько обошел лагерь, поднимая бойцов и «туристов». Шепотом дал распоряжение сворачиваться и готовиться к отходу из города с боем. Мишка проснулся сам, как только напарник оказался рядом. Будто что-то вытолкнуло из сна. Мишка привык уже к такому пробуждению, хоть поначалу пугался. Как говорил Ворчун – это внутренняя чуйка, которая развивается в Зоне у одних и никогда не пробуждается у других.

– Дозорный слышал рев двигателей нескольких машин, – пояснил Ворчун. – Идут со стороны станции, ети их в тряпки.

– Может, патруль? – Мишка уже подрастерял наивность, но какие-то осколки еще цеплялись.

Напарник пожал плечами:

– Может, и патруль. Может, у них вообще своя система контроля города. Все может быть. Но двигатели танковые. Я тоже их слышал. И мне это не нравится.

– У местных танки? – поднял брови Мишка. – Это смешно!

– У тебя эрпэгэ есть? – кисло усмехнулся Ворчун.

– Нет, – мотнул головой Мишка, прислушиваясь и принюхиваясь. Действительно, вдалеке рокотали двигатели. Но танковые или нет, он не знал.

– Вот и у меня нет. Поэтому надо валить, пока не раскатали.

– Куда? – это уже подошел Кол.

– В город. Тяжелой технике среди кварталов сложнее развернуться. Выйдем в поля – как орешки перещелкают, ети их в тряпки.

Кол был иного мнения. Он считал, что именно в городе, который они не знают, их проще уничтожить.

– Кто не знает, а кто и наоборот, – почти хором ответили Ворчун и Кэвээн.