— Настя, не читай мне нотации, мы здесь не для этого собрались. Мое сердце принадлежит только Маше, Марине и Лиде с Алешкой.

Я почувствовала, как задрожали мышцы, сердце бешено колотилось от его слов. Встала и не думая, подошла и снова залепила пощечину. За Сонечку. Пусть на себе ощутит всю ее боль.

Его глаза сверкнули, а ноздри раздувались. Он потер щеку и процедил:

— Истеричка, которая так и не успокоилась, а я всегда считал тебя умной. И, тем не менее Соня тоже моя дочь, и я о ней забочусь и по-своему люблю. Я здесь для серьезного разговора. У меня есть к тебе выгодное предложение. Я долго его обдумывал.

Пятна плыли перед глазами, и накатывала дурнота. Хотелось, чтобы он уже ушел, но надо было договориться об алиментах.

— Слушаю.

— Я тебя полностью обеспечиваю. Переписываю эту квартиру на тебя. Делаем соглашение у нотариуса на хорошую сумму для обеспечения детей. Я ухожу из твоей жизни, и ты видишь меня только по вечерам, когда прихожу забрать Машу и Марину. И до совершеннолетия дочек ни в чем не нуждаешься. Но мое условие. Ты из города не уедешь.

Было ощущение, что мне не хватает воздуха. Хочет посадить меня в золотую клетку, а я буду ждать, когда его милость закончится? Ну уж нет. Есть алименты, и я найду работу.

— Что будет, если я уеду?

Его лицо расплылось в недоброй улыбке, а взгляд стал диким.

— Для тебя ничего хорошего, и если ты не дура, то примешь мое предложение. Я знаю, что должен платить пятьдесят процентов алиментов. И я знаю, что ты уже раскатала губу на приличную сумму, чтобы от меня не зависеть. Но, поверь, я все сделаю для того, что ты приехала обратно.

Ощущая пульсирующий шум в голове и боль в груди, я просто не могла поверить в его слова. Он угрожает или реально сделает? У него бизнес, но я про него ничего не знала.

— Это так ты любишь близняшек?

Он прорычал мне прямо в лицо.

— Ты вынуждаешь меня идти на эти меры. А я хотел договориться по-хорошему. Поэтому подумай о дочках. Им будет тоже плохо оттого, что я не буду приходить по вечерам. Прими сейчас правильное решение.

Я закрыла глаза. Прислушалась к отчаянно бьющемуся сердцу. Почему я любила чудовище? И ничего не замечала.

Собственное дыхание громко отдавалось в ушах, и было желание только уничтожить подонка, который решил, что сможет меня купить, раз у меня нет образования и работы. Я схватила графин с водой и выплеснула ему прямо в лицо.

— Пошел ты… Я все равно уеду.

Его вид был жалок. Вода стекала с лица и волос на безупречный костюм. Он встал и, подойдя ко мне, процедил:

— Посмотрим, кто кого. Но я тебя буду ждать в Хатаванске.

И ушел собирать чемодан.

Прохор

Вечерняя прохлада меня немного охладила. Перестал судорожно сжимать кулаки и смог нормально соображать. Почему она отказалась от такого выгодного предложения? Я же все просчитал, прежде чем предлагать. С ее положением в жизни — это просто глупость. Образования нет, как и опыта работы. Где она там будет работать, в своем южном городке?

Конечно, мою угрозу выполнять я не буду, я всегда работал честно, и алименты начислять будут по всем доходам. Дочки не должны страдать, если их мать глупая и упрямая, но просто так я не сдамся и потреплю бывшей жене нервы, чтобы она вернулась.

Мое предложение будет в силе, когда она приедет обратно, и тогда мы заключим мирное соглашение на моих условиях.

Вздохнул от осознания, что дочки уедут. У меня ничего не получилось, и я не смогу проводить с ними время, видеть и общаться. Качал головой и кусал губы, чувствуя, как сердце скукоживается от предстоящей разлуки. Я уже подходил к подъезду и стукнул со всей силы по дереву, растущему неподалеку, чтобы выплеснуть боль.

Когда я оказался дома и увидел Лиду, сердце снова гулко застучало. Она улыбалась мне. Больше не надо прятаться. После работы можно ехать сюда и проводить много времени вместе с Алешкой. Я ее пылко поцеловал и наслаждался ответным поцелуем.

— Рад тебя видеть, Лида. Ты, как всегда, божественно красива.

Ее брови поднялись, и она спросила:

— Прохор, почему у тебя волосы мокрые?

— Жена облила водой. Она узнала о нас.

— Алешка спит, возьми мой маломощный фен, надеюсь, не разбудишь его.

Ее голос был нежным. Соскучилась по мне. Она погладила меня по плечу, пока я переодевался.

— Не переживай, высохнут. Настя подала на развод.

Она кинулась мне на шею и счастливо рассмеялась.

— Ты только мой будешь. Прохор, я так счастлива.

— Пойдем пить чай. Хочу тебе рассказать новости. Есть не хочу. С дочками был в детском кафе.

Я пересказал ей весь разговор с женой. Лида внимательно слушала, помешивая ложкой чай.

— Прохор, не переживай. Будут твои дочки рядом. Ну куда она денется? Вернется, когда поймет, как с тремя детьми тяжело. А вообще, она дура.

Ее поддержка была мне важна. И, несмотря на то что у меня ничего не получилось, здесь мне было хорошо и спокойно.

— Лида, теперь мы можем думать о нашем будущем. Я еще не разведен, конечно, но процесс запущен.

Взял ее за руку и нежно поцеловал. Ее глаза искрились, и появились слезы радости, она мне улыбнулась.

— Выйдешь за меня замуж, как только я разведусь?

— Да.

Ее короткое согласие окрылило меня. Я верил, что у меня все получится, как я задумал.

Анастасия

Поезд остановился, и я облегченно выдохнула. Сейчас выйдем на перрон, и можно размять ноги. За время поездки много разговаривала с Сонечкой, и мы стали еще ближе друг к другу. Близняшкам я постаралась объяснить ситуацию, как могла, но они грустили по Прохору и спрашивали про него. У меня сердце разрывалось от их печального вида, но что я могла сделать? Надеялась, что со временем они успокоятся и дочкам станет легче.

Твердо решила начать в Краснотонске все сначала и улучшить отношения дочек. Сейчас они были равнодушны друг к другу, но, учитывая обстоятельства, это было неудивительно. И мне это не нравилось.

Прохор не провожал. Я не хотела, чтобы он травмировал детей, и на попытки узнать, когда уезжаю, просто заблокировала его номер телефона. Сейчас блокировка снята. Главное, это счастье дочек, и я понимала, что, если буду препятствовать общению с Прохором, это будет вредно для них. Но он не звонил.

В купе зашел папа, чтобы помочь с вещами. Как давно я его не видела. Сердце сильно застучало, отбивая частый ритм, и тепло разлилось по телу. Подскочила к нему и порывисто обняла. Ощутила его крепкие объятия и поцелуй в щеку.

— Доченька, мы тебя ждали.

Его голос был такой родной и нежный. Я скучала по нему, и слезы появились на глазах.

— Я очень рада тебя видеть, папа.

Сердце продолжало сильно стучать, и казалось, что выпрыгнет из груди, когда я увидела маму. Столько лет разлуки. Мама на расстоянии помогала в воспитании дочерей советами, и только благодаря ей я справлялась и знала, что делать. Она улыбнулась мне, и ее глаза искрились. Я оставила детей на папу и подбежала к ней. Крепко обняла, и слезы заструились по щекам.

— Мама, я дома.

Я сказала эти слова и внезапно ощутила легкость в груди. Не знала, что ждет меня впереди, но не вернусь в Хатаванск.

Она погладила меня по волосам, и в ее голосе слышала слезы радости.

— Настюша, я скучала по тебе, очень.

Сонечка была рада встрече с бабушкой и дедушкой. Они ее расцеловали, а папа подхватил на руки и не отпускал. Сердце радовалось за мою девочку. Маша и Марина смущенно жались около меня, пока я знакомила их с дедушкой и бабушкой. Родители видели младших внучек только по видеосвязи.

За хлопотами и обустройством, я не заметила, как прошло время. Несмотря на то что был уже вечер, все равно было жарко, я успела отвыкнуть от южного солнца после неприветливого Хатаванска. Теперь надо думать, что сарафаны — это основная одежда на летний сезон. Близнецы капризничали и выглядели вяло, но я понимала, что им непривычна обстановка и погода. Потом разревелись и стали спрашивать, когда приедет папа. Я ощущала тяжесть в груди и чувствовала, как меня бросает в жар и одновременно в холод, понимая, что будет самое сложное, пережить их истерики. И только надеялась, что любовь Прохора настоящая, а не бутафорская, и он будет связываться с ними по видеосвязи.