Х а б а р о в. Никифорова поддерживает.

П р о к л о в (по телефону). Согласовано! Спасибо, Семен Семенович, извини!.. (Опустив трубку, смотрит на Хабарова.)

Х а б а р о в. В принципе… разумно.

П р о к л о в (тут же набирая новый номер). Технический отдел? Анфиса Модестовна? Проклов беспокоит… По указанию Петра Васильевича. Насчет материалов для работ по субботним и воскресным дням… Как руководство? (Прикрыв трубку.) Что говорить?

Х а б а р о в. Разрешение будет.

П р о к л о в (по телефону). Разрешение генерального директора будет! Спасибо… Извините! (Положив трубку.) Главбуху.

Х а б а р о в. Да-да! Насчет оплаты сверхурочных!

П р о к л о в. Лучше бы не сверхурочными, а аккордной оплатой…

Х а б а р о в. Разница?

П р о к л о в. Есть нюанс…

Х а б а р о в. Именно?

П р о к л о в. А людям дать заработать побольше!..

Х а б а р о в. Двумя руками «за», действуйте!

П р о к л о в (заканчивая). …А значит, и спросить с них можно будет соответственно… По большему счету!

Х а б а р о в. Уточним нюанс.

П р о к л о в. Сверхурочные, они — не более четырех часов в течение двух дней подряд: КЗОТ! А аккорд — не регламентируется… (Набирая номер.) Главного бухгалтера попрошу.

Х а б а р о в. Минутку! Что же… и ночами люди будут трудиться?

П р о к л о в. Ваша установка: откорректировать Коноярви за два с половиной месяца?

Телефонный звонок. Проклов протягивает трубку Хабарову.

Х а б а р о в. Действуйте дальше.

П р о к л о в. Проклов слушает. Петр Васильевич занят… Просит переговорить за него… Соревнования? Нет, Алексей, на эти сборы ехать вам не придется. Работа, да… Ответственная! Алексей, вы ежегодно три-четыре месяца на сборах, соревнованиях… Что поделаешь, пострадает спортивная честь! Не производственная зато… Можешь, можешь и лично к Петру Васильевичу, но это — его указание. Алексей Михайлович, ты — инженер, учти. Профессионального спорта у нас тоже нет, учти. Вот так! Вот так. (Опускает трубку.)

Х а б а р о в. С этим якобы «любительским» спортом… Действительно!

Новый звонок.

Продолжайте, действуйте!

П р о к л о в (по телефону). Проклов слушает. Распоряжение лично Петра Васильевича: отменить за свой счет… Ребенка как забирать из садика? (Прикрыв трубку.) Мамаши пошли, это посерьезней… (По телефону.) Понимаю, Галина Петровна, понимаю, но поймите и вы: мы на работе. А если муж станет забирать малыша? В командировке… Мать-отец? Свекровь? Продумайте варианты, Галина Петровна, уверен, вопрос решится, уверен!.. Жаловаться? (Жестче.) Если вы избираете этот вариант… ваше право! Извините… (Опускает трубку, но сразу же новый звонок.) Слушает Проклов. Распоряжение Петра Васильевича… Сергей Сергеевич, путевки путевками, а как групповой инженер — вы представляете значение работы по Коноярви?.. Не имеем права задерживать? Не о том вы, Сергей Сергеевич, не о том, не ждал от вас… (Меняя интонацию.) Имеем право, Сергей Сергеевич, имеем. Путевка у вас не лечебная, не санаторная… Вот и познакомьтесь внимательней с КЗОТом!.. Что, и жена приурочила свой отпуск к вашему? Семьей хотелось, понимаю… Понимаю, Сергей Сергеевич, как не понять?..

Х а б а р о в (вполголоса). В виде исключения разрешим?

П р о к л о в (мотая головой отрицательно). …Дорогой Сергей Сергеевич, поймите и вы — в отделении двести человек, и у каждого семья, заботы, состояние здоровья, путевки… И каждый изыщет, а то и уже имеет на всякий случай безотказный повод, справку, письменный документ! Ведь при желании, а вернее — при нежелании… Так ведь, Сергей Сергеевич? Почему же на первый план первым делом — сразу личное, другой раз еще и второстепенное? На работе ведь?.. Что? В виде исключения? Петр Васильевич распорядился: никаких исключений. Никаких!.. Продумайте вопрос еще раз, и я уверен… (Опускает трубку.) Бросил. Ничего, поостынет, — согласится… Петр Васильевич, сделаете одно исключение — создадите прецедент, всколыхнете такую волну — придется пойти еще на сто девяносто девять исключений!.. (Придвинув лист бумаги.) Приказ надо. Сегодняшним числом.

Х а б а р о в. Да-да… Приказ.

П р о к л о в. Соответствующий, обеспечивающий вопрос!.. Сами? (Придвинув лист бумаги.) Мне подготовить?

Х а б а р о в. Сам!.. (Взяв лист бумаги к себе, задумчиво.) Приказ номер один…

И вновь телефонный звонок.

П р о к л о в (по телефону). Указание Петра Васильевича… И не нужно раскрывать причины, понимаю, сугубо личное, я доложу Петру Васильевичу, но он уже отдал приказ, так что… Срок? Два месяца.

Х а б а р о в. Нереально. Два с половиной, если не все три!..

П р о к л о в (по телефону). …Два, да. (Опустив трубку.) Скажешь три — затянем на все четыре, Петр Васильевич! Пишите в приказе два — уложимся как раз в трехмесячный срок. Активизирует… И — гарантирует!

Уже несколько секунд в кабинете  П о л о з о в; едва войдя, он застывает у самых дверей, увидев Проклова в кресле Хабарова; вошедшего замечают лишь сейчас.

П р о к л о в. А-а… Дорогой юбиляр?

П о л о з о в. Позволите… (Не сводя глаз с Проклова.) Петр Васильевич?

П р о к л о в. Заходите, Матвей Григорьевич, присаживайтесь!.. Вы — по вопросу?

П о л о з о в (запинаясь). Что-то… произошло? Петр Васильевич?

Х а б а р о в (сосредоточившись над листом бумаги). Садитесь, Матвей Григорьевич…

П о л о з о в. Ничего… не произошло?

Х а б а р о в. А что могло… Ах, это! (Рассмеявшись.) Мы обменивались тут по организационным вопросам…

Телефонный звонок.

Нет, я сам.

Хабаров садится на свое место, которое поспешно уступает ему Проклов.

Х а б а р о в (в трубку). Личный вопрос — после пяти, пожалуйста. Почему же, догадываюсь!.. После пяти. Возможно, и отпадет к тому времени. (Опустив трубку, Полозову.) Обменивались тут с Павлом Ивановичем… (Проклову.) Вы правы! Боюсь, почти у каждого найдутся мотивировки для отказа… Неожиданно, честно говоря! (Пауза.) И тем не менее… Тем не менее! (По селектору.) Люда? Пожалуйста, отмените последние мои распоряжения. Да, сделанные от моего имени… И извинитесь, тоже от моего имени! (Выключает селектор.) Павел Иванович, извините меня и вы.

П р о к л о в. Я — что?

Х а б а р о в. Жизнь проходит, в общем-то, на работе… И работа должна быть, в общем-то… удовольствием. Высокое призвание, вдохновенное творчество — удел немногих, единиц, что бы мы там ни вещали официально… Что же остается остальным девяносто девяти процентам? Отбытие с девяти и до шести ради элементарного прокормления? Творчества, особенно в технике, на всех никогда не хватит… Труд! В основном, утомительный, однообразный, иногда — черный труд! Когда еще он — сверхурочный!.. Поэтому мы должны, просто-напросто мы обязаны сделать так, чтобы эти восемь ежедневных рабочих часов были еще и часами… радости. Особого удовлетворения!

П р о к л о в. Не хоккей все же… Шучу, извините!

Х а б а р о в. Не хоккей, даже с канадцами. Но и не томительная восьмичасовая отсидка перед хоккеем, перед вечером у телевизора, выходом в театр, встречей со старыми друзьями!.. Здесь, в этих комнатах, при самой изнурительной и тяжкой работе, должно быть… светло, весело, радостно! Радость общения с людьми, радость совместной деятельности, радость простых и необходимых, как хлеб, вода, воздух, человеческих контактов! Нельзя строить светлое будущее руками людей в предынфарктном состоянии! Пусть они… смеются в рабочее время!.. Даже если оно и сверхурочное!